Книга Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан

Эта интересная серия стратегических маневров окончилась 14 августа, когда Вильнев, отчаявшись попасть в Брест, направился в Кадикс, где стал на якорь 20-го. Как только Наполеон услышал об этом, так, после вспышки гнева на адмирала, он, отказавшись от своих планов против Англии, немедленно продиктовал серию движений, которые закончились Ульмом и Аустерлицем. Трафальгарское сражение, состоявшееся 21 октября, таким образом отделяется двухмесячным промежутком времени от обширных операций, которых оно, несмотря на то, было следствием. Отделенное от них во времени, оно являлось, тем не менее, апогеем гения Нельсона, присоединившись к списку успехов, достигнутых им несколько ранее. Справедливо сказать, что Англия была спасена при Трафальгаре, хотя император уже раньше отказался от вторжения в нее; уничтожение здесь французского флота подчеркнуло и наложило прочную печать на стратегический триумф, который бесшумно разрушил планы Наполеона.

Глава I. Элементы морского могущества

С социальной и политической точек зрения море прежде всего представляется великим путем или, что быть может еще рельефнее, обширным массивом общинных земель, по которым люди могут проходить по всем направлениям, но, по ряду серьезных причин, предпочитают одни пути другим, о чем можно судить по тому, что первые являются более проторенными. Эти пути называются торговыми путями, и причины, определившие их возникновение, следует искать в мировой истории.

Несмотря на обыденные и необыденные опасности моря, как морское путешествие, так и перевозка товаров морем всегда были легче и дешевле, чем сушей. Своим торговым величием Голландия была обязана не только приморскому положению, но также и многочисленности спокойных водных путей, которые дают легкий доступ во внутренние области ее и Германии. Это преимущество водной перевозки товаров перед сухопутной было еще значительнее в эпоху, когда дороги были малочисленны и плохи, войны часты и общества неустроенны, как это еще имело место около двух столетий тому назад. Морской торговле тогда еще угрожали пираты, но тем не менее она была безопаснее и производилась быстрее, чем торговля сухопутная. Голландский писатель того времени, оценивая шансы своей страны в войне с Англией, замечает, между прочим, что водные пути последней заходят в эту страну недостаточно глубоко, а так как дороги плохи, то перевозка товаров из одной части королевства в другую должна совершаться морем, что дает надежду на перехватывание их голландскими судами. Что касается чисто внутренней торговли, то в настоящее время эта опасность, как правило, более не существует. В большей части цивилизованных стран уничтожение или исчезновение каботажной торговли было бы всего лишь неудобством, хотя перевозка товаров по воде все-таки дешевле. Все же, как это известно лицам, знакомым с историей и произведениями морской литературы легкого жанра, относящимися к столь недавнему времени, как период войн Французской республики и Первой империи, там весьма часто упоминаются конвои, прокрадывавшиеся вдоль берегов Франции, хотя море кишело английскими крейсерами, а внутренние пути Франции были хороши.

Однако при современных условиях внутренняя торговля составляет только часть хозяйственной деятельности страны, граничащей с морем. Иностранные предметы широкого потребления или роскоши должны доставляться в ее порты на собственных или иностранных судах, которые в обмен вывозят из страны продукцию ее земледелия или промышленности; и каждая нация стремится к тому, чтобы эти функции выполнялись ее собственными судами. Необходимо, следовательно, чтобы имелись безопасные порты, в которые эти суда могли бы возвращаться, и чтобы во время путешествия они находились по возможности под покровительством своей страны.

Это покровительство во время войны должно осуществляться военным флотом. Необходимость последнего, в узком смысле слова, вытекает поэтому из существования торгового флота и исчезает вместе с ним, за исключением того случая, когда нация имеет наступательные стремления и содержит флот исключительно как военное учреждение.

Поскольку Соединенные Штаты не имеют теперь наступательных целей, а коммерческая морская деятельность их почти исчезла, то логическим следствием этого явился упадок военного флота и недостаток интереса к нему. Когда по какой-либо причине морская торговля снова окажется выгодной, интересы торгового судоходства обеспечат воссоздание военного флота. Возможно также, что когда проект канала через Центрально-Американский перешеек приблизится к окончательному осуществлению, то агрессивные побуждения сделаются достаточно сильными, чтобы привести к тому же результату. Это, однако, сомнительно, потому что мирная любостяжательная нация – недальновидна, а дальновидность необходима для надлежащей военной подготовки, особенно в наши дни.

Когда нация с ее вооруженным и невооруженным флотами отдаляется от своих берегов, то неизбежно является необходимость в пунктах, которые ее суда могли бы использовать для мирной торговли, в качестве убежища от опасностей и для снабжения себя припасами. В настоящее время дружественные, хотя и иностранные, порты найдутся по всему свету, и в мирное время они дают достаточное убежище и защиту. Это, однако, не всегда было так. В прежние времена купец-мореход, искавший торговых сношении с новыми и неисследованными областями, делал свои приобретения, рискуя тем, что недоверчивые или враждебные страны лишат его жизни или свободы, и собирание полного и выгодного фрахта часто было сопряжено для него с большими проволочками. Поэтому он, естественно, стремился добром или силой получить на дальнем конце своего торгового пути одну или несколько станций, где он или его агенты могли бы чувствовать себя в безопасности, где корабли его могли бы найти убежище и где возможно было бы постоянно собирать производимые в стране товары, в ожидании отечественного флота, который перевозил бы последние на родину. Поскольку эти ранние путешествия были столь же выгодны, сколь и рискованны, то подобные станции, естественно, стали учреждаться все чаще и, разрастаясь, превращались в колонии, развитие и успех которых зависели от политического гения и политики, основавших их наций и которые сыграли большую роль в истории, особенно в морской истории мира. Не все колонии родились и развились так просто, как это было описано выше. Многие были задуманы и основаны исключительно с политическими целями правителями народов, а не частными лицами; но торговая станция, с ее последующим развитием, – плод деятельности искавшего коммерческих выгод авантюриста, – по своей сущности и причинам, вызвавшим ее основание, есть то же самое, что и колония, тщательно организованная и получившая королевскую хартию. В обоих случаях метрополия, ища новых выходов для своей торговой деятельности, новой сферы действий для флота, новой области приложения рабочих рук, большего комфорта и богатства, создавала себе опорный пункт на иностранной почве.

Однако далеко не все нужды коммерции удовлетворялись обеспечением безопасной гавани на дальнем конце торгового пути. Путешествия были продолжительны и опасны, моря часто бороздили неприятельские суда. В дни наиболее деятельной колонизации на море господствовало беззаконие, самая память о котором теперь исчезла, и периоды мирных отношении между морскими нациями были тогда коротки и редки. Таким образом возникла потребность в промежуточных станциях на путях, подобных мысу Доброй Надежды, о. Св. Елены и о. Св. Маврикия, служивших первоначально не для торговли, а для обороны и вообще военных действий; потребовались также посты, подобные Гибралтару, Мальте, Луисбургу, при входе в залив Св. Лаврентия, – посты, значение которых было главным образом стратегическое, хотя и не обязательно только такое. Колонии и колониальные посты были, по своему характеру, то военными, то коммерческими, и лишь отдельные из них, как например Нью-Йорк, имели одинаково важное значение с обеих точек зрения.