Книга Пророчество о сестрах - Мишель Цинк

— Но зачем бы вырезать их из такой старинной книги? Ведь помимо всего прочего она довольно дорогая.

— Понятия не имею. Я видел, как с книгами делали много странного, как их всячески портили, — но вырезать страницы из такой книги, как эта, просто святотатство.

Почему-то я очень остро переживаю из-за потери страниц, которых даже никогда и не видела.

— Где-то должна быть еще такая книга. — Закрыв, я переворачиваю ее и рассматриваю переплет, пытаясь понять, где она издана. — Даже если она была отпечатана всего в одном экземпляре, у издателей должны сохраниться копии, правда?

Джеймс сжимает губы и лишь потом отвечает:

— Боюсь, Лия, все не так просто.

— Что ты имеешь в виду? Почему это?

Он переводит взгляд на книгу, которую я все еще сжимаю в руке, а потом отводит глаза.

— Я не… я еще не сказал тебе самого странного. Про эту книгу.

— Неужели тут есть еще что-то страннее самой легенды?

Джеймс кивает.

— Гораздо, гораздо более странное. Слушай, ты ведь знаешь от своего отца, да и от меня, что во всех книгах полно всевозможных указаний. Тип шрифта, чернила, даже сама кожа и особенности переплета рассказывают нам, откуда эта книга и стара ли она. Буквально все, что требуется знать о книге, можно узнать, не заглядывая в нее саму.

— И что? Откуда эта книга?

— В том-то и дело. Шрифт очень старый, но, насколько я могу сказать, не принадлежит к числу до сих пор известных шрифтов. Кожа — вообще не кожа, а какой-то другой материал, какого я никогда прежде не видел. — Он вздыхает. — Я не могу найти ни единого указания на то, откуда эта книга, Лия. Бессмыслица какая-то!

Джеймс не привык к загадкам, которые он был бы не в состоянии отгадать. Я вижу смятение у него на лице, но никак не могу ему помочь. Я знаю обо всем этом не больше, чем он.

Собственно-то говоря, у меня у самой куда больше вопросов, чем у него.

* * *

Вернувшись с реки, я застаю Генри одиноко сидящим в гостиной перед шахматной доской. От этого зрелища к горлу подкатывает комок, и я судорожно пытаюсь взять себя в руки, пока братик не увидел меня. Его дни станут пусты и тоскливы без того времени, что он проводил с отцом за шахматами или с книгой перед огнем. Ему нечем отвлечься, например школой, ведь отец сам учил его, посвящая долгие часы рассказам о всяких вещах, которые обычно считаются совсем необязательными для обучения.

Точно таким же образом отец расширял и наш с Элис кругозор, знакомя с различными областями мифологии и философии. Даже то, что мы посещали Вайклифф, стало в некотором роде компромиссом между отцом, который считал, что мог бы сам дать нам куда как лучшее образование, и тетей Вирджинией, настаивавшей на том, что мы не должны лишаться общества девушек одного с нами возраста и положения. Но, конечно, мы с Элис пользовались благами общения с отцом вот уже шестнадцать лет, и теперь при желании могли бы продолжить образование совершенно независимо от Вайклиффа. Но что станется с Генри?

Подавив страх за будущее брата, я напускаю на себя вид беззаботной бодрости и, зайдя в комнату, спрашиваю у Генри, не составить ли ему компанию. Глаза у него загораются, и мы по очереди читаем вслух «Остров сокровищ». Ари мурлычет у моих ног, как будто понимает, что мне нужна поддержка. Такие незамысловатые радости позволяют мне хотя бы на время забыть все те загадочные события, что происходят вокруг меня.

Мы заканчиваем чтение довольно рано, но я устала. Пожелав Генри доброй ночи, оставляю его с книгой перед камином, а сама поднимаюсь наверх. Однако примерно на полпути вдруг слышу из библиотеки голос Элис. Хотя вход туда открыт всем, но я уж и не помню, когда Элис последний раз туда заглядывала. Любопытство берет верх над усталостью, и я сворачиваю к библиотеке. Голос Элис звучит так негромко, что сперва я думаю, будто она говорит сама с собой. Но буквально через несколько секунд осознаю: все-таки Элис не одна. Ее голосу вторит другой, более густой и низкий. Поравнявшись с полуоткрытой дверью библиотеки, я вижу там Джеймса — он сидит перед столом в кресле с высокой спинкой.

Элис не часто повстречаешь в библиотеке, но еще реже можно застать ее, беседующей с Джеймсом, тем более, наедине. Конечно, благодаря тесной связи наших семейств и отношениям между Джеймсом и мной, Элис с Джеймсом тоже вроде как приятельствуют, хотя и весьма поверхностно. Но никогда ничего более меж ними не было. Я никогда не замечала меж ними ни искры взаимного притяжения, даже шутливого кокетства, однако чувство, что охватывает меня сейчас, при виде их вместе, до опасного близко к тревоге.

Я стою молча, наблюдая и выжидая, пока Элис медленно обходит сзади кресло, в котором сидит Джеймс. Она медленно проводит пальцем по спинке кресла — почти касаясь при этом шеи Джеймса.

— Думаю, теперь, когда папы не стало, мне тоже надо бы проявлять побольше интереса к библиотеке, — говорит она. Не говорит — мурлычет, вкрадчиво и соблазняюще.

Джеймс выпрямляется, глядя прямо перед собой, как будто не замечает, как неприлично ее поведение.

— Да, гм… и ведь она находится прямо тут, у вас в доме. Ты в любой момент можешь сюда заглянуть.

— Правда. Но я даже не знаю, с чего начать. — Элис останавливается у него за спиной, легонько кладет руки ему на плечи. Лиф ее платья почти касается затылка Джеймса. — А ты не помог бы мне подобрать материал, наиболее соответствующий моим… моим интересам?

Джеймс резко поднимается, подходит к письменному столу и начинает перекладывать какие-то бумаги.

— Боюсь, я слишком занят каталогом. Но не сомневаюсь, что Лия охотно тебе поможет. Она знает библиотеку и ее содержимое гораздо лучше, чем я.

Джеймс стоит к Элис спиной и не видит, какое выражение промелькнуло у нее на лице. Зато я вижу. Это чистая, неприкрытая ярость, такая же, как сейчас обуревает и меня саму. Да что она о себе вообразила? С меня довольно! Я переступаю порог и быстро прохожу в глубь комнаты. Элис удивлена моим появлением, хотя, вопреки ожиданиям, ничуть не пристыжена. Джеймс поворачивается ко мне.

— Лия, — говорит он, — я хотел тут кое-что закончить, а отцу надо было поспеть к другому клиенту. Он должен вернуться и забрать меня, — Джеймс вытаскивает из кармана часы на цепочке и сверяется с ними, — уже в любую минуту.

Он краснеет. Хотя чего ему-то смущаться, ведь нарушает все мыслимые приличия не он, а моя сестра.

Прежде чем заговорить, я чуть выжидаю, чтобы голос мой звучал ровно.

— Вполне понятно. Не сомневаюсь, отец был бы доволен таким усердием. — Натянув на лицо вымученную улыбку, поворачиваюсь к сестре. — И в самом деле, Элис. Джеймс совершенно прав. Если тебя интересуют книги, ты только спроси. С превеликой охотой помогу тебе подобрать что-нибудь подходящее.

Я нарочно обхожу молчанием поведение Элис: не хочу доставлять ей радости видеть мою неуверенность и мнительность.