Книга Демоны Антарктоса - Джереми Робинсон

Просыпалась Уитни теперь очень медленно.

Но в этот раз что-то заставило ее сразу открыть глаза.

Она оглядела подвал, лежа без движения в своем мешке. Яркий лунный свет пробивался сквозь окно. Темные очертания ящиков с припасами выглядели так же, как и во все предыдущие ночи. Все стояло на своих местах.

Девушка прислушалась. Ветер промчался по дому, который ответил жалобными стонами и скрипами. Ее внезапно обострившийся слух улавливал каждый шорох, каждый стук. По правде говоря, раньше она не обращала на эти звуки внимания.

Что же изменилось?

Уитни поглубже зарылась в спальный мешок, она замерзла.

Потянувшись вбок, она посмотрела на обогреватель. Индикатор не горел. Она высвободила руку и прикоснулась к прибору. Холодный.

Уитни вскрикнула, сообразив, почему в доме стало так тихо. Генератор замолчал. У нее больше не было электричества.

Безнадежность проникла в ее спальный мешок, как нежеланный любовник, причиняющий боль. Она зарылась поглубже, с головой, чтобы спрятаться от холода. Оставаться в доме, где нет тепла? Сразиться со стихией? Она не сомневалась, что оба пути ведут к смерти, но предпочитала погибнуть, сделав все возможное для своего спасения. Уитни быстро заснула, и ей снился снег.

Глава 9

Толчки, сотрясавшие долину, не прекращались. Меррилл, кое-как доковыляв до полога палатки, высунулся наружу, и его в очередной раз вытошнило. Еда не удерживалась в желудке, а теперь в нем и вовсе ничего не осталось. Земля содрогалась по меньшей мере уже месяц. Иногда это было вполне терпимо, но в такие дни, как сегодня, Меррилла отчаянно мутило. Он ввалился обратно, прополз по полу на четвереньках и лег рядом с Везувием.

За последние несколько дней оба пару раз пытались выйти наружу, но передвигаться было невозможно — под ногами все ходило ходуном. Свежие ссадины на коленях напоминали доктору о его недавней прогулке: он выбирался за водой и едой, если трясло не так сильно. К грохоту оба уже привыкли, и когда Меррилл заговаривал с собакой, ему приходилось кричать. Везувий вряд ли хорошо понимал человеческую речь, но доктору казалось невежливым молчать, и он частенько обращался к ньюфаундленду.

Меррилл положил голову на подушку и заглянул в карие глаза Везувия. Собака смотрела на него с выражением, напоминающим глубокую задумчивость.

— Знаешь, что я думаю: это землетрясение, если его можно так назвать, наверняка воздействует на весь континент.

Везувий приподнял одну бровь и моргнул.

— Видишь ли, оно равняется примерно шести баллам по шкале Рихтера.

Везувий вздохнул.

— Не веришь? Я ведь жил в Сан-Франциско. И знаю, что такое землетрясения. А это — сильнее всех, что мне довелось пережить. Вот только я не понимаю, где находится эпицентр. Если мы рядом с ним, тогда землетрясение, если не считать того, что оно никак не кончается, не такое уж и страшное.

Меррилл убедился, что собака внимательно на него смотрит, и продолжил:

— Однако меня беспокоит причина этого явления. Как тебе уже известно, температура воздуха начала подниматься.

На докторе были футболка и шорты, вернее, брюки с отрезанными штанинами.

— О чем это говорит? Вероятно, мы с тобой стали свидетелями пробуждения вулкана. Да, мне прекрасно известно, что я не вулканолог, но как еще можно объяснить изменение температуры? Ты же не предлагаешь ничего другого. Наверное, мы находимся рядом с поднимающейся магмой…

Земля содрогнулась сильнее обычного, Везувий заволновался, поднял голову и прислушался, а Меррилл задержал дыхание.

Ньюфаундленд успокоился и вновь преданно воззрился на хозяина.

— Понимаешь, я вдруг подумал, что веду себя глупо, оставаясь здесь, — сказал Меррилл. — Если район на самом деле сейсмически активен и скоро потечет лава, скалы нашей маленькой долины вряд ли нас защитят.

Меррилл пополз к выходу из палатки. Стараясь не наступить на месиво неаппетитного вида, которое еще недавно было содержимым консервных банок, он вылез наружу и выпрямился. Везувий тут же оказался рядом. Слегка опираясь на его мощный загривок, Меррилл сделал шаг вперед и… Земля вздыбилась так стремительно, что он не удержал равновесия, упал и сильно ударился. Везувий плюхнулся рядом и принялся облизывать его лицо.

— Да, я уже не такой ловкий, как раньше, правда, приятель? — Меррилл вздохнул и посмотрел на далекие скалы, среди которых извивалась узкая тропинка, ведущая к перевалу. — И не надейся, что мы в ближайшее время отсюда выберемся.

Они снова забрались в палатку, где одеяла и подушки немного смягчали тряску.

Меррилл задумался. Неужели ему суждено умереть в этой долине? Впрочем, будет справедливо, если его дни закончатся здесь. Ведь Эйми погибла тут из-за него. Если бы не его уверенность в том, что мстительный бог Ветхого Завета превратился в милосердного Отца, о котором говорится в Евангелии, Меррилл счел бы все происходящее карой небес. Наказанием за сокрытые им грехи.

— Ты устроил слишком грандиозное шоу для одного человека, — подняв голову, сказал Меррилл Богу.

Везувий вопросительно взглянул на хозяина.

— Я разговаривал с Богом, — объяснил ему доктор.

Он был человеком привычки и всегда молился перед сном, однако сейчас ему захотелось нарушить прежний распорядок жизни. Меррилл прокрутил в голове обычный список просьб, обращенных к Создателю: здоровье, работа, конец землетрясения — новый пункт, появившийся недавно. Раньше во время молитвы наступал момент, когда его неудержимо клонило в сон, но сегодня Меррилл твердо решил высказаться полностью.

— Господи… я согрешил. И Ты это знаешь. Конечно знаешь. Так что говорить нет смысла, но дело совсем в другом, верно?

Меррилл посмотрел на Везувия. Пес прикрыл глаза.

— Я знаю, что Ты хочешь от меня услышать, но я еще не готов. Я не достоин милости, поскольку согрешил снова… Конечно, я согрешил больше, чем два раза… Мне кажется, я должен объяснить Тебе причину своих поступков… Хотя… Тебе ведомы мои дела и мысли. Ты видишь даже те грехи, в которых я был виновен, сам того не подозревая. Теперь я их тоже осознаю.

Мерриллу показалось, что вокруг поутихло и толчки стали слабее. Такие паузы случались время от времени, давая возможность выйти, чтобы облегчиться и принести еду. Но сейчас важнее было другое.

— Прости меня, Господи, за то, что я оставил Миру. — Голос Меррилла дрогнул, когда он произнес ее имя. — Мое прошлое и все находки и открытия, вместе взятые, ничего не значат по сравнению с ней. Пожалуйста, если у Тебя еще осталось сострадание, позволь мне… и Везувию пережить это, чтобы мы могли вернуться домой. Прости меня.

Меррилл вытер нос рукавом и замер. Неужели? Земля продолжала содрогаться, но с гораздо меньшей силой, чем прежде. Он быстро произнес «аминь» и поспешил наружу. Везувий последовал за ним.