Книга Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон

— Может быть, если бы я больше походила на тех девушек, которые… ну, ты понимаешь, носят боа из перьев и бюстгальтеры, в которых груди как арбузы, если бы я была более сексуальной, помогло бы это? — Она вытащила из сумки заначку — полбутылки водки — и сделала глоток. — Я не веду себя как надо. — Сэм удивленно поднял брови. — Это же очевидно. Я не флиртую как полагается. А времена сейчас уже не те, мужчины лишены былого азарта, им все надо преподносить на блюдечке с голубой каемочкой. Нужно сидеть, повернув колени в их сторону, и, приоткрыв рот, наманикюренными пальчиками поглаживать ключицу. И танцевать нужно, как стриптизерша у пилона.

Сэм посмотрел на бутылку в ее руке.

— Все в порядке, я знаю меру… А еще нужно носить такое нижнее белье, которое стирают только руками. В пижаме не должно быть стыдно появиться на вручении «Оскара». И ни одного волоска на теле, кроме аккуратного островка в области бикини. — Джеки заметила парящее в воздухе перышко. — Словом, мы должны быть Лолитами или же сорванцами.

Сэм потянулся за мятными конфетами, не отрывая глаз от дороги.

— Если ты не сделала себе ни одной пластической операции, модной ты себя считать не сможешь. Чем больше вмешательства, тем лучше. Чем искусственнее, тем больше нравится мужчинам.

Она положила ладони под свои груди первого размера, словно взвешивая их.

— Как ты думаешь, если б я была такой… — Увидев обгоняющий их «мерседес» с участниками церемонии, она замолчала. На переднем сиденье она заметила блондинку, подпиравшую голову запястьем, таким тонким, что браслет «Ролекса» соскальзывал чуть ли не до локтя. — Я бы была на равных тогда? Ну ты понимаешь?

Сэм, жуя конфету, взглянул на нее и поправил зеркало заднего вида.

— Но опять же, нужен ли такой девушке, как я, мужчина, который западает на такую фифу, даже не замечая…

— Настоящую женщину в двух шагах от себя?

Она уставилась на него:

— Сэм, я серьезно. Я должна знать, чтобы сделать правильный выбор. Раз и навсегда я должна определить, чем я отличаюсь от…

— Да, я понимаю. От девушки в боа из перьев. Ты хочешь знать, забудет ли твой Саймон-спермаймон всех этих фифочек ради тебя, если ты будешь вести себя так же, как они. И сможет ли он устоять перед комбинацией твоей неотразимой личности и уловками этих девушек.

Джеки представила себя блондинкой с длинными прямыми волосами, стройными загорелыми ногами в модных туфельках и кукольной юбочке. Вот она поднялась на цыпочки, обвив руки вокруг загорелой шеи Саймона.

— Как ты его назвал?

— Джеки, а почему бы тебе не опробовать свою теорию на практике? Почему бы тебе не пригласить Саймона-спермаймона на свидание? Сходи с ним куда-нибудь поужинать. Направь на него коленки, облизывай губы, завлекай его… посмотришь, что из этого выйдет. — Сэм достал сигарету из кармана. — Кстати, вот тогда мы раз и навсегда узнаем, носит ли он контактные линзы.

Все то время, пока он говорил, она сидела не шелохнувшись, как школьница за партой в первый учебный день. При мысли о том, что Сэм, ее друг и защитник, хочет бросить ее в клетку со львами, она почувствовала панику.

Он похлопал ее по колену:

— Этот мужчина и есть причина твоего одиночества, Джеки. По крайней мере одна из причин.

Глава 3

Пять, четыре, три, два, один… Начали!

За стеклянным столом с видом на Темзу сидит средних лет мужчина в светлом костюме и застегнутой наглухо рубашке. Титры внизу экрана: «Джеф Кларк. Менеджер группы «Перфект фиксче» с 1970 по 1986 год».

— Дэйв, Отис, его сын от первого брака, и Эмбер первый раз взглянуть на дом в Хедланде поехали летом девяносто второго. Я хорошо это помню, потому что он позвонил мне и сказал: «Что ты думаешь? Хедланд, черт возьми! Неплохо, а?» Я ответил что-то типа: «Здорово! Меня пригласишь?» Вы должны знать, что для нас, для нашего поколения, Хедланд был своего рода символом. Он был священным местом, все дороги вели в Хедланд. Этот дом — часть истории рок-н-ролла. В начале семидесятых в нем жил Джед Бек из «Ворд». Лучшие песни Бэдли Дан были записаны здесь, в студии… помните эти фотографии? Поклонницы разгуливали нагишом, загорая у озера. И конечно же, здесь жила Эмбер, приезжая и уезжая, с Феликсом, по-моему, или с какой-то другой рок-звездой того времени. Поэтому покупка Хедланда была для Дэйва в некотором отношении закреплением его статуса. А женившись на Эмбер, которая была девушкой номер один того времени — с ней или спали, или посвящали ей песни, — и поселившись с ней в Хедланде, он, таким образом, дал всем знать, что, бл… (послышался звуковой сигнал, заглушивший бранное слово), наступило время рок-н-ролла. Этот дом стал нашим оплотом, здесь такие дела делались…

Экран медленно гаснет.

Аманда замерла посреди выложенного камнем зала и смотрела вверх, на балкон. Там, облокотившись о перила, стояла она — черные как смоль волосы взбиты высоко вверх в форме тюрбана. На Эмбер полузапахнутый китайский халат, из-под него виднеются спортивные трусики цвета британского флага и маленькие груди. Эта она, та самая восемнадцатилетняя девушка, о которой все говорили.

— Просто супер, — пробормотал фотограф, театрально подмигнув Аманде. Затем приветственно помахал рукой девушке: — Привет, Эмбер! Я Стюарт Грувз, твой фотограф. Симпатичные трусики!

Эмбер захихикала.

— Это трусы Дилана. — Ее голос был резким, с хрипотцой, и одновременно звучал как-то по-детски. — Он был моим последним фотографом.

Она опять захихикала. Затем взвизгнула, когда какой-то молодой человек схватил ее сзади и поднял одну ногу. На нем были красные туфли на высоком каблуке и маленькие полосатые плавки.

— Ну просто вылитый Тим Карри, не так ли? Это Норманн, но нам это имя не нравится, и мы зовем его Фред. — Эмбер погрозила Фреду пальцем, потом помахала им перед собой. — И как вы все хотите, чтобы я сегодня позировала?

— Аманда! — Аманда посмотрела на коснувшуюся ее руки бледную ладонь и слабо улыбнулась. Она еще была погружена в воспоминания. — Аманда, это я, Милли.

Действительно, это оказалась леди Милли, жена Роджера Марша. Они были соседями Эмбер и Дэйва и также принадлежали к рок-н-ролльной элите.

— Ты задумалась о чем-то. — Взгляд Милли был мягким и добрым. — Давай прогуляемся, вспомним счастливое время! — Она придвинулась ближе к Аманде и понизила голос: — Подальше от этих… знаменитостей.

Аманда оглянулась вокруг и увидела, что за те несколько минут, пока она стояла в оцепенении, помещение заполнилось людьми, которые говорили что-то с важным видом, а затем резко выходили, как будто в их помощи крайне нуждались в другом конце дома. На всех лицах было нетерпеливое, измученное выражение, характерное для людей, постоянно находящихся под прицелами фото- и телекамер.

— Пойдем.