Книга Криминалистка - Мария Ветрова

— Труп обнаружен десять дней назад, верно, Катя? — спросила она.

— Да.

— Я выписала три ориентировки, которые могут быть как раз тем, что нас интересует… Вот. Кстати, Володя, ты неправ, я насчет снимков… К нам в прокуратуру, например, все приходит достаточно быстро, дня через два после заявления близких о пропавшем… В случае, если есть снимок.

— Так это мы такие дисциплинированные! — возразил опер. — А на местах-то — сами знаете… Три дня с момента исчезновения, день кидайте на попытки ментов из отделения отбояриться от очередной заявки о пропаже, еще денек, пока, если отбояриться не удалось, все попадет к нам… Нет, Светлана Петровна! Смотреть надо было не последнюю неделю, как вы сказали, а от силы дней пять!

— Ладно, проехали… — вздохнула тетя Света. Между прочим, мои выписки как раз оказались за эти последние пять дней… На, Катюша, читай!

Я пододвинула к себе два листочка, исписанных ею, и через пять минут имена пропавших девушек, подходивших по описанию под «мою», можно сказать, огненными буквами отпечатались в моем мозгу.

Белова Алла Викторовна, 1983 года рождения, студентка второго курса филфака МГУ, проживает в общежитии по адресу… Десять дней назад, вечером, девочки из ее комнаты, вернувшиеся с дискотеки, обнаружили, что Аллы, несмотря на поздний час, в комнате нет. Не появилась она ни наутро, ни на лекциях, ни на другой день. Посовещавшись, подружки подали на четвертый день после пропажи девушки заявление в ближайшее отделение милиции №… В чем была одета в момент выхода из общежития, точно сказать не могут, предположительно в кожаное пальто, серое, с капюшоном, носила которое всю осень постоянно. Из остальных вещей, оставшихся в шкафу, по их показаниям, все вроде бы на месте, поэтому сказать, что было надето на Алле под пальто, не могут.

Селезнева Бэлла Петровна, 1981 года рождения, москвичка, проживает в коммунальной квартире по адресу… вдвоем с соседкой, которая ее опекает. Две недели назад лишилась работы на фирме, где была секретарем гендиректора, с этим самым директором поскандалив… Около двух недель назад, по словам заявившей об исчезновении соседки, Ольги Сергеевны Камневой, 1930 года рождения, ничего ей, против обыкновения, не сказав, вышла из дома (Камнева услышала только, как захлопнулась за девушкой входная дверь), и больше Ольга Сергеевна ее не видела. Как была одета, за исключением утепленного плаща, сказать не может.

Моргунова Мария Антоновна, 1982 года рождения, москвичка, проживает в отдельной двухкомнатной квартире вместе с матерью и теткой по адресу… Студентка-заочница психологического факультета Института бизнеса и политики, место работы — брачное агентство, занимаемая должность — психолог-консультант. Одиннадцать дней назад отправилась, по словам подавшей заявление матери, «ночевать к подруге», одета была в черное пальто из кожи. Судя по тому, чего недостает в гардеробе, — кожаную же юбку черного цвета, светлую блузку и ярко-красный кожаный пиджак. По свидетельству подруги, к которой якобы отправилась ночевать, та не видела девушку уже больше месяца и ни о каких ночевках с ней не договаривалась.

В записях тети Светы отсутствовало описание внешности девушек и еще кое-какие обязательные для сводок детали, но совсем не обязательные для разработки наших вариантов. «Внешность» же она «взяла» под свою ответственность, выделив именно этих троих из примерно двадцати девчонок, пропавших в интересующие нас дни по Москве и области… Одна бы я проковырялась со всем этим не меньше двух-трех дней!

Володя, читавший записи через мое плечо, и надышавший в этой связи мне в ухо так, что оно уже горело, удовлетворенно хмыкнул:

— Угу… Я бы на твоем месте именно с общаги и начал… Э-э-э…

Последнее междометие относилось уже не ко мне, а к тому взгляду, которым одарила его Светлана Петровна. Несмотря на то что глядела она на Володю молча и, я бы сказала, даже слишком ласково, друг друга они поняли прекрасно. Опер отошел наконец от моей спины и уха, сел за свой заваленный бумагами и альбомами стол и откашлялся:

— Слово вылетит — не поймаешь, так ведь, Светлана Петровна? — ухмыльнулся этот Иван Царевич с кошачьими глазами. Тетя Света тоже улыбнулась. — Ну ладно, ладно… Может, мне тоже в отпуск уйти?

— А что? Это идея! — сказала тетя Света, По-моему, у них за этими словами про отпуск гнездились какие-то свои, неизвестные мне, приколы-фишки…

— Ладно, коли уж я сам навязался, — притворно вздохнул опер, — то сам и виноват… Вы когда уезжаете в свое Белозуево?

— Часа через два-три, — сказала тетя Света. — Я еще должна машину из ремонта забрать и Светланке продуктов закупить на недельку… Записывай Катин домашний телефон, а я буду в нашем пансионате… Катя, а пансионат точно наш?

— Уже не наш, — пояснила я. — Уже приватизированный, и постояльцы там смешанные… Да их и нет почти! Не лето же… Но зато там так хорошо стало — не то что раньше! Правда, цены… Но вам они после Москвы, скорее всего, не покажутся…

— Все ясно! — Володя хлопнул ладонью по столу. — Но учтите, дорогая товарищ Костицына и дорогая товарищ…

— Клобукова, — подсказала я.

— Да-да… Клобукова, значит? Ну-ну… Короче, раньше, чем через пяток денечков…

— Володя! — Тетя Света снова на него уставилась, а он — на нее. И снова они очень осмысленно вдвоем помолчали, а я ощутила себя дурой окончательно и бесповоротно, поскольку, в отличие от них, телепатическими способностями не обладаю и мыслей читать не умею… К счастью, пауза не затянулась. Опер тяжело вздохнул и кивнул головой:

— Ладно! Как только — так сразу… Попробую уложиться до того, как истекут две недели с момента вашей кошмарной находки, а то и впрямь отправят жертву в крематорий — и конец вашему расследованию, господа частные детективы…

Он хитро подмигнул мне, я, по-моему, покраснела, а тетя Света резко поднялась с места. Наш визит в УВД, слава богу, завершился, и, пробормотав «Спасибо, до свиданья», я ринулась к двери впереди тети Светы, о чем-то еще тихо заговорившей со своим любимым Иваном Царевичем, на самом деле, как я убедилась, обладавшим характером Змея Горыныча… До чего все-таки обманчива внешность!

Спустя два с половиной часа мы с ней, обе вымотанные магазинами и прочими предотъездными деталями, которых из-за спешки оказалось, по-моему, в два раза больше положенного, забрав из ремонта тети Светин «сорок первый отечественный», как она называла свой «Москвич» цвета «вишня», убийственно медленно двигались сквозь вечную и, по-моему, круглосуточную балашихинскую пробку, пробиваясь к трассе. Тетя Света думала о чем-то своем, кажется, не слишком веселом, и оттого молчала. А я изо всех сил старалась никак не проявить, до чего, на самом деле, волнуюсь о бабуле… Конечно, тетя Люся, с которой я ее оставила, — тетка просто замечательная, она мне постоянно помогает: и во время дежурств, и вообще… Но так надолго я бабулю не оставляла с ней еще ни разу. Конечно, и насчет лекарств, насчет еды я все записала на бумажке, а раньше тетя Люся никогда ничего не путала. Но все равно тревожно, и поделать с собой ничего не могу…