Книга Богатые девушки - Зильке Шойерман

Ее спокойное существование продолжалось несколько месяцев, до того дня, когда ее мир опять немного расширил свои горизонты. На семинаре по книжной торговле в Польше она познакомилась с Клаусом. Несмотря на то что он был женат, она четыре вечера подряд открывала ему дверь своего гостиничного номера, он показал ей, как надо брать руками его член, чтобы он сначала становился большим, а потом снова маленьким. Но он не спал с ней, как положено, может быть, из-за того, предположила Лиза, что это было бы супружеской изменой; может быть, поддакнула я, и, когда я спросила, действительно ли он, выражаясь будто младенческим лепетом, говорил «сначала станет большим, а потом снова маленьким», Лиза ответила да.

Без четверти двенадцать наконец явился Сёрен. Лиза узнала его по свободной белой рубашке, которая проплыла через зал целенаправленно, как одна из парусных лодок на Балтийском море, которые Лиза видела в документальном фильме. Выглядел он не особенно красиво — может быть, потому, что его ноги казались слишком короткими по сравнению с туловищем, но этот изъян с лихвой искупался просто брызжущей из него энергией. Пусть так, Лиза заранее решила ни в коем случае не разочаровываться, даже если он окажется круглым, как шар, или очень маленького роста, но не случилось ни того ни другого. Он сразу узнал ее, его светло-голубые глаза впиваются в грудь Лизы под футболкой с клубничным узором, и он улыбается ей улыбкой, которая действует на Лизу, как освежающий морской бриз. Какая здесь жара, говорит он, не спросив даже, действительно ли она — Лиза. Он выглядит так свежо и спортивно в своей просторной хлопковой одежде, трепещущей вокруг его тела, как играющий парус, что она не может поверить, что ему действительно жарко. Он молниеносно садится на табуретку у стойки, и впечатление несоответствия верхней и нижней половины его тела мгновенно исчезает. Он так привлекателен и симпатичен, что Лиза сразу прощает ему опоздание. Вместо того чтобы сделать ему замечание, она дрожащим голосом, глядя на его ухмылку, говорит, стало быть, я — Лиза, ее раздражает, что он ничего не говорит в ответ, лишь продолжает окидывать ее оценивающим взглядом сверху вниз и снизу вверх, словно он задумал ее купить, но сомневается, стоит ли вкладывать в нее деньги. Лиза нашла бы это допустимым, если бы он при этом хоть что-нибудь говорил, но, с другой стороны, ей и самой ничего подходящего не приходило в голову, и поэтому она радуется, когда подходит официантка, которая на этот раз широко улыбается, наверное, из-за щедрых чаевых, уже полученных от Лизы. Пока им несут выпивку, он продолжает просто смотреть на нее, и от этого она весьма странно себя чувствует. Она ждала, что в его глазах вот-вот мелькнет разочарование, но его взгляд добродушно скользил по Лизе, ничем не выдавая истинного отношения. От охватившей ее нервозности Лиза залпом выпивает свой бокал, Сёрен довольно присвистывает и жестом заказывает еще. Я живу в Борнгейме, говорит она, и он без всякого интереса отвечает: да, ты говорила мне об этом по телефону, но я знаю, что это не так, так она говорила мне, я не говорила ему об этом, но она ничего не говорит Сёрену и выпивает второй бокал, выпивка хорошо помогает от нервозности, стены дискотеки начинают мерно дышать, колеблясь в такт дыханию, пространство расширяется и вновь сжимается, словно заработал гигантский насос.

Объявления о знакомстве — это самое лучшее, неожиданно произносит Сёрен, он заканчивает фразу и с сильным стуком ставит бокал на стойку, а Лиза думает: лучше, чем что? Она подозревает, что неверно поняла его из-за музыки, которая становится все громче и громче, но, к счастью, он продолжает свою мысль — он рычит ее прямо в лицо сконфуженной Лизы, это так просто и необременительно, знаешь ли, я ненавижу попусту тратить время. Лиза не знает, должно ли понравиться ей это замечание, она находит эту точку зрения интересной, ибо она никогда не рассматривала так любовь с первого взгляда: как средство экономии времени. Она сминает пустую сигаретную пачку, кем-то оставленную на стойке, и размышляет. Если он, действительно, терпеть не может зря тратить время, но продолжает сидеть рядом с ней, то это может означать только одно: то, что она — это кажется ей чудовищной фантастикой, но вполне логичной — ему нравится. Кто ты по профессии, кричит она, и ее высокий голос, перекрывая грохот музыки, эхом отражается от мощных стен и возвращается обратно, но он в ответ лишь покачивает головой — вероятно, он все же не понял вопрос — и зажимает сигарету белыми плитами своих мощных зубов. Она повторяет вопрос, тогда он наклоняется вперед и почти касается губами ее уха, и она явственно чувствует запах никотина в его дыхании, запах, смешанный со сладковатым ароматом крема после бритья и слабым запахом пота, эта смесь приводит ее в такое замешательство, что она не вполне поняла, что он сказал, кажется, что-то связанное с компьютерами. Ах, как это интересно, говорит она, но он лишь смеется, и в смехе его звучат потаенные презрительные нотки, и говорит, ну-ну, и она думает, что он такой высокий специалист, что едва ли сможет объяснить ей, чем он занимается, что разговор с ничего не смыслящим любителем не доставит ему никакого удовольствия, и оба эти утверждения равно справедливы. В конце концов, он откликнулся на объявление, чтобы занять свое свободное время. Он снова тянется губами к ее уху, ты расслабилась? — спрашивает он. Пока нет, но надеюсь; он смеется, отпивает еще глоток и снова принимается ее рассматривать, на этот раз слегка прищурив глаза. Да, тотчас произносит Лиза, и, говоря «да», она чувствует, что это правда, она действительно расслабилась. Это правильный ответ, он удовлетворенно кивает и задает следующий вопрос: есть ли у тебя фантазии? Лиза воодушевляется, он интересуется ее характером, и эта видимая бессмысленная бессвязность разговора вызвана только его неуверенностью; руки ее дрожат, когда она отвечает, да, фантазии, да, у меня есть фантазии, она повторяет это слово, как заклинание, она спрашивает себя, как могло так случиться, что та ситуация, которую она воображала в самых своих смелых грезах, могла сложиться так легко и так прекрасно сама собой. Она допивает свой бокал, говорить становится легче, да, фантазии, снова козыряет она и замечает, что все это так, все хорошо и правильно, хотя никто еще ни разу не говорил о ней что-то подобное. Но теперь ее характер открылся широко-широко, как двери величественного замка, в котором ее достоинства стали главным украшением убранства, достоинства, о которых до появления Сёрена она и не догадывалась, нет, не догадывалась, и должен был прийти некто, чтобы взять на себя роль вожатого: вот, дамы и господа, Лиза — это ее живот, здесь сердце, именно в нем обитает ее пристрастие к детективам по понедельникам на первом, а вот это — большое, пестрое и похожее на облако — это, дамы и господа, ее великая фантазия.

Для нее было очень важно передать мне этот разговор целиком, фразу за фразой, при этом она морщила лоб, словно сдавала очень сложный и ответственный экзамен. Между тем я поняла, что только таким путем она — как ей казалось — могла оправдаться за продолжение того вечера. Она продолжала искать недоразумение, лежавшее в основании всего происшествия. Действительно, я очень хорошо могла себе представить, что она восприняла его молчание за добрый знак, в конце концов, северные немцы вообще предпочитают молчать, я явственно видела, как она, словно зачарованная, смотрит, как Сёрен то и дело отпивает из своего наполненного лимонно-желтой жидкостью бокала, как он в балетном ритме проводит по стойке пальцами, правда, только затем, чтобы взять сине-белую бумажную салфетку, поднести ее к своим красным мокрым губам и промокнуть их. Лиза не в силах оторвать взгляд от этого представления, а потом вдруг он перехватывает ее зачарованный взгляд и держит, словно жонглируя им, как мячиком, он улыбается, пойдем, я покажу тебе мою квартиру, и Лиза идет с ним, ведь во всех фильмах мужчины поступают так прямолинейно и решительно, разве нет?