Книга Лиха беда начало - Анна Михалева

Алена моментально вспомнила смуглую симпатичную женщину — ровесницу Титова, с которой тот познакомился еще в институте. Ее персоной мало кто интересовался. Ничего особенного она из себя не представляла — сидела дома, растила сына. Андрей же до недавнего времени твердил во всех своих интервью, что у них с женой прямо-таки идеальные отношения, и всячески восхвалял ее. Но это было до недавнего времени. А потом что-то между ними произошло. Да и не «что-то», а все знают, что конкретно: у Титова появилась любовница. Хотя это весьма странно звучит — у Титова всегда имелась какая-нибудь любовница, но все эти романчики считались несерьезными. Андрей, при всем уважении к покойному, был известным бабником — не пропускал ни одной юбки. О его связях говорили часто и много, и его жена Валентина Титова, наверное, уже давно привыкла к подобной черте характера супруга, за что тот ее и ценил. Но в этот раз все выглядело серьезнее. Похоже, Андрей действительно влюбился, потому что вывел свою новую даму сердца в свет. Проще говоря, он таскал ее на все мероприятия вместо жены, в то время как раньше всегда стремился поддерживать иллюзию счастливого брака, не демонстрируя своих пассий народу. Судя по всему, он даже вознамерился развестись с Валентиной и связать судьбу с этой новой… Как там ее? Кажется, Наталья? Да, точно. Кто-то рассказывал Алене, что на одной из пышных вечеринок Титов был с роскошной девицей. Скорее всего рассказывал Бунин.

Сама Алена эту Наталью не видела, но Косте, как эксперту по женщинам, доверяла: раз он сказал — роскошная, значит, так оно и есть. И все-таки какой смысл Валентине желать мужу смерти? Оскорбленное самолюбие? Это, конечно, повод…

Алена вспомнила о своих чувствах и пришла к мнению, что с удовольствием придушила бы Терещенко, причем придушила бы как-нибудь особенно жестоко. Но вот стала бы женщина, даже очень оскорбленная, подстраивать аварию? Во-первых, это довольно сложно в смысле технического исполнения, во-вторых, это слишком хладнокровно: нужно долго готовиться, прежде чем осуществить замысел, планировать, жить этим. Нет, обиженная женщина на такое не способна. Ну, пристукнуть чем-нибудь в порыве страсти — это возможно. А вынашивать план убийства — вряд ли. Для такой жестокости нужен серьезный мотив. Был ли он у Валентины Титовой? А может быть, и был. Особенно если учесть, что Андрей имел большие деньги — он продюсировал как минимум три программы, две из них вел, снимался в рекламе, словом, считать его доходы малыми — просто глупо. К тому же он собирался начать новый телевизионный проект — «Политический ринг», и в прямом эфире «схлестывать» представителей различных политических течений. Об этом, кстати, тоже много говорили. В предвыборный год эта затея имела шанс стать золотой жилой, ведь ежу понятно, что лишнее появление на экране для политика — хороший повод потратить денежки.

Итак, Титов не был бедным, как раз наоборот. И собирался стать еще богаче. Он решил купить дачу, жил в прекрасной новой квартире, стоившей тысяч триста, только что приобрел ту самую злосчастную «Тойоту», на которой и разбился. Оставил бы он все это жене после развода? Алена тут же вспомнила эпизод — она брала у него интервью в кафе напротив «Останкино», весьма дорогом, кстати. Они заказали себе по бизнес-ленчу и по кофе, а когда принесли счет, Титов долго сверял цены с обозначенными в меню, прежде чем расплатиться. Причем расплатился он совсем не по-джентльменски — только за себя. Алена тут же сделала вывод, что он если и не скряга, то по крайней мере весьма щепетильно относится к своим деньгам и не шикует даже для того, чтобы произвести впечатление на журналистку. Вряд ли он оставил бы бывшей жене все, что нажил нелегким трудом. Конечно, он не пустил бы ее по миру. Но согласилась бы Валентина на весьма скромное существование после развода? «Нужно выяснить все об этой женщине», — решила Алена.

Глава 3

С Катериной она договорилась встретиться в баре «Останкино», именуемом в народе «Антрацит». Откуда взялось это название, никто уже не помнил, да это и не так важно. В прокуренном подвальном помещении было весьма сумрачно и как-то грустно.

— Да тут всегда так, — пояснила школьная подруга, когда Алена предположила, что телевизионщики переживают гибель коллеги.

— Не понимаю, как тут можно есть? — Алена вяло взяла пластмассовую чашку с чудовищным кофе и, поглядев на ее содержимое, снова поставила на стол.

— Можно подняться на одиннадцатый этаж, — усмехнулась Катя. — Там светло, но слишком дорого. Не знаю, как ты, а я потеряла работу. Не могу позволить себе выкидывать по сотне в день на обед.

— Потеряла?!

— За месяц до гибели Андрей Титов принялся набирать новую команду для своего нового шоу. И пригласил меня. Деньги хорошие предложил.

— Ничего себе! Вот это называется не повезло, — вздохнула Алена. — А почему тебя?

— Может, тебе это покажется странным, но он посчитал меня хорошим режиссером. Я ведь работала на одном из его проектов, на том, который он давно, два года назад, передал каналу в полное пользование. Передача ему надоела, рейтинг падал. Ну а новое руководство окончательно довершило то, что подточило время. И все-таки Андрей заметил, что режиссерская работа была на высоте. Вот и позвал меня к себе. Неделю назад я уволилась.

— А обратно не возьмут?

— Я и не стремлюсь. Достало все — зачем снимать то, что больше никому не интересно, — тут Катя хитро подмигнула ей. — Ну а кроме того, есть пара предложений. Одно — как раз то, что и требовалось. Канал решил продолжить работу над проектом Титова. На? верное, на этом и остановлюсь. Только пока все в стадии решения.

— Я не представляю себе, как это — заниматься политикой! Такая грязь!

Всем ведь ясно, чего стоят политические дебаты на экране — деньги, деньги и еще раз деньги. Тот, кто не может позволить себе купить целый канал, покупает эфирное время. Вот и все! — Алена всегда раздражалась, когда речь заходила на эту тему.

— Слушай, я — режиссер. Мое дело картинку выстраивать, кнопки нажимать.

А то, о чем говорят в студии, меня мало касается.

— Вы на телевидении все продажные!

— А вы нет? Кто же, как не журналисты, пишет все эти гадости то про одного, то про другого. Скажешь, от чистого сердца и совершенно бесплатно?!

Сейчас выживать нужно, — ответила подруга, и Алена не смогла ей возразить.

— Ладно, черт с ней, с политикой! — наконец решила она. — Я хочу расспросить тебя о Титове.

— О чем именно? — Катерина насторожилась.

— Ну… — Алена почувствовала неловкость, — ты же у нас известный титововед. На одном канале работали, и не только…

— Только работали, — раздраженно проговорила подруга, — ничего не было.

— Но ты же сказала… помнишь, в ресторане.

— Тебе скажу правду. Однажды, когда я еще в школе училась, к моей маме пришли приятельницы и ну рассказывать: одна замуж удачно вышла, другая кандидатскую защитила, третья машину купила, словом, хвастались успехами. А моя мать ничего такого поведать не могла. Сидела она, слушала и вдруг выпалила: а у меня любовник — Винокур. Можешь представить, что тут началось? Это при том, что мать моя никогда не изменяла отцу, то есть она нагло соврала, но зато прекрасно вышла из положения, и ее не посчитали неудачницей. Теперь проведи параллель. Я не спала с Титовым. Это было невозможно, потому что, при всей своей любвеобильности, Андрей придерживался строгого правила — на работе никаких интрижек. Он был настоящим профессионалом, и на программе для него не существовало женщин. Коллега — значит, табу, понятно?