Книга Без царя в голове - Сергей Шангин

Волгин ел глазами начальство, сопел натужно, прикидывая, за что его могут притянуть к ответу? Точнее не за что именно могут, а что им доподлинно известно? Намедни подкатывал к нему ферт из техобслуги, намекал, что за насос надо бы расплатиться, а то полковнику такие дела, мол, не нравятся. И все недомолвками, намеками туманными, через подмигивания и потирание пальцами. То ли врет, то ли и в самом деле от полковника выступает? Виду Волгин не подал, что напугался, но в душе страх скользнул и неприятным холодком ту душу подморозил.

Только дурак ничего не боится, умному и намека достаточно, чтобы бояться начать и о соломке задуматься. Той самой соломке, которую в нужном месте постелить не помешает, когда больно падать придется. Но страх делу не помеха. Мышка кота боится, а сыр тащит, потому как голод не тетка.

Душа праздника просит, а денег вечно не хватает, вот и толкнешь иной раз налево всякий расходный материал. Война все спишет. Кто там докапываться станет, сколько ракет потратили на то, чтобы сбить пирата — одну или две? Собьем одной, вторую налево и гуляй пилот, пока деньги в кармане звенят. Везде свои люди, все шито-крыто, не докажут, отмажемся. Тем более, что деньги назад не вернуть — давно пропиты, так что держись, Ваня, за звезды.

— Ты, Волгин, пенек с ушами не изображай, отвечай по делу, коли тебя спрашивают. Докладные мне пишут, трубки телефонные обрывают и все о тебе, словно ты у нас самая наиглавнейшая фигура в крепости. И когда же прекратится это безобразие, господин лейтенант?

— Врут, господин полковник, наговаривают, ни в чем не повинен, а если кто и видел, то это был не я, — сказал Иван, как отрезал, преданно глядя в серые прищуренные глаза полковника.

— А кто же это мог быть, господин лейтенант? Ведь все приметы на вас указывают, факты, так сказать, неопровержимо доказывают причастность вашу к тем событиям.

Екнуло в душе Ивана, по всему выходит тот казачок засланцем был, специально подкатывал, проверял Ивана. Надо было соглашаться, так кто бы знал, эхма.

— Не могу знать, господин полковник, но я в тот момент спал в кубрике и ничего не видел.

— Прям дух святой! — восхитился полковник. — Един в двух лицах, спит в кубрике, а его в это время в другом месте видят. И дела там творятся отнюдь не ангельские.

— Может, это кто другой был? — шепотком осведомился Иван, судорожно вспоминая, по какому факту ему разнос устраивают.

Краску толкнули корейцам, так там ни одной собаки рядом не было, потому как собак всех корейцы давно съели, да и в глухом тупичке товар сдавали — не мог никто того доглядеть. Пусть крепость вдоль и поперек камерами слежения опутана, только не все камеры работают. Есть места, где они регулярно ломаются и подолгу не чинятся, потому как и мастерам кой чего перепадает от тех поломок.

Насос новенький магнитопроводный от гипердрайва загнали китайцам, так это вообще конспирация была дальше некуда, полный абзац и сплошная перестраховка. Упрятали его в ящик от креветок мороженных и теми креветками завалили по уши, а потом якобы отказ нарисовали, мол те креветки тухлые и обратно китайцам ящик отвезли. Сами отвезли, потому как сказали, что велено китайцу морду набить за хамское отношение к господам пилотам.

Для конспирации пришлось Шань Джиню слегка в морду дать, да с лестницы спустить. А без этого никак нельзя, тут лучше перебдеть, чем недобдеть, чтобы достовернее. Да и китаец особо не возражал. У них у китайцев, как у кошек, по семь жизней, их с первого удара ни за что в гроб не вгонишь, нужно сильно постараться…

Откуда вообще на русском военном объекте взялись корейцы и китайцы, это вопрос особый. Одно дело, когда они служат хотя бы писарями при штабе, но совсем другое, когда заняты исключительно торговыми и еще какими-то темными делами. По правилам давно пора их турнуть к едреной фене, но видать всех устраивает, что не нужно за всякой мелочью на большую землю летать. Что не спросишь, все есть или у китайцев или у корейцев. И цена подходящая. К тому же без лишних вопросов купят лежалый товар, включая кхм… в общем все купят. А иначе сидеть бы военным пилотам на сухом пайке с горящими трубами.

— На какие шиши гуляем, господин лейтенант? — звенящим от едва сдерживаемой ярости голосом поинтересовался полковник, прервав цепочку Ивановых воспоминаний.

— Бабушка, прислала на именины! — не моргнув глазом, соврал Иван.

— Это не та ли бабушка, что вы похоронили в прошлом месяце? — брызгая слюной, заорал Врубель. — Ты мне очки не втирай, Волгин? Опять припасом фарцуете или взятки с купцов берете? А может с пиратами подружились? — поинтересовался полковник зловещим шепотом.

— Никак нет, господин полковник! — рявкнул Иван, да так громко, что полковник подскочил от неожиданности в кресле. — Бабушка у меня в точности, как было сказано, в прошлом месяце померла, а деньги прислала в позапрошлом! — Иван утер несуществующую слезу рукавом мундира и пошмыгал носом. — Хорошая была бабушка, не забывала внучка!

— Внучо-о-о-к! — язвительно протянул полковник, явно не поверивший в Иванову выдумку. — Вымахал под потолок, а туда же «внучок». Знала бы бабка, как ты ее деньги тратишь! Из-за чего вчера в кабаке драку учинил, внучек?

— Так это… — облегченно выдохнул Иван, понявший причины начальственного гнева, — он первый начал. Мы же спокойно сидели. Выпили по первой за царя батюшку…

— По первой рюмке? — уточнил полковник.

— Никак нет, по первой четверти, — не стал скрывать Иван, — так ведь то за царя-батюшку, со всем уважением, так сказать! Это же, как надо царя-батюшку не уважать, чтобы за его здоровье не выпить? Грех это великий, вот мы грех того… замаливаем или заливаем, выпили одним словом за здоровье Его Величества, чтоб тыщу лет быть ему здоровым! — нес совершеннейшую пургу Волгин.

Он понимал, что стоит остановиться и полковник придумает еще какой вопрос, а так время потянем, глядишь у полковника срочное дело образуется, он и отстанет от бедного лейтенанта на какой-то срок.

— И тут ты драться затеял на пьяную головушку? — подсказал полковник, понимающе кивая головой.

— Никак нет, господин полковник! Чего ж мне с одной четверти будет? Да ни в одном глазу, хоть сейчас в бой! — рявкнул сызнова Иван, оглушив полковника.

— Прекрати орать! — приказал полковник, потирая уши. — Хочешь меня извести своим басом?

— Прощения прошу, у моря родился, от того голос громкий, — пояснил он. — После первой мы еще по второй выпили…

— Четверти?

— Четверти! — расплылся Иван довольной улыбкой, явно вспоминая приятные мгновения жизни. — Но это уже за Россию! Грех большой не выпить за Россию-матушку!

— И тут ты…

— Никак нет, — извиняющимся шепотом пробасил Иван. — Тут мы еще по четверти заказали и выпили…

— За Москву? — предположил полковник, гадающий, сколько же всего вина было выпито до драки.

— Никак нет, просто так выпили, хорошо пошло, мы и не заметили. А тут он и говорит: «Полковник-то наш рожей не вышел! Сущий бестия и проныра! А рожу-то отъел, щеки со спины видать! Наверное, налево припасом торгует, не иначе!»