Книга Уролога.net - Оганес Диланян

— Ребят… Тут такое дело… — начал Изя. — Ярослав… В общем, он меня избил… ударил то есть…

— За что, Ызя? — удивился Зураб, который был шапочно знаком с Яриком.

— Ну, в общем, он мою телку увел… Я… Я хотел его ударить, но б-г (он произносил «бэ-гэ») обделил меня физической силой… Он меня толкнул…

— Ызя, нэльзя гауарыт про жэнсчин «тйолка», — возмутился Гиви.

Он находился вдали от своей матери и трех сестер, и всякое пренебрежительное слово о женщинах приводило его в негодование.

— Ладно, братан, — подытожил один из грузинов, — пойдем разберемся.

Процессия пошла к входу в анатомичку, где о чем-то оживленно беседовали Ярослав и Оганес. И никто опять не обратил внимания на Роберта Большого… Выражение лица последнего явно указывало на решимость идти до конца. Губы его шевелились. Роберт Большой молился…

— Шхели, брат, — поприветствовал Оганеса Шалико. — Как сам?

— А, гамарджоба, бичо! — искренне обрадовался появлению этого сумасшедшего грузина Диланян. — Я хорошо, как твои успехи?

— Нормально все, — Шалико подождал, пока Оганес обнимался и целовался со всеми членами шайки, а Ярослав пожимал им руки.

— Роберт, что с тобой? — пригляделся к Большому Диланян. — Ты какой-то…

— Ахпер,[2]у нас базар сэрьозны к тваэму другу, — перебил Оганеса Шалико. — Он брату нашэму западло сдэлал!

Оганес изумленно повернулся. Что такое серьезный базар по-кавказски, он знал. И тут он заметил Изю. Тихое бешенство без внешних проявлений тут же взорвалось в нем.

— Из-за Изи, брательник? — малость издевательски, потягивая каждое слово, как будто не желая говорить, абсолютно без акцента поинтересовался он.

— Да.

Оганес медленно вышел из круга, встал напротив Шалико. Что такое базар по-кавказски, знали все присутствующие, кроме разве что Изи. Оганес понимал, что разговор надо вести так, чтобы не пострадал… Изя. А в том, что он пострадает, Диланян не сомневался. За гнилой базар принято отвечать. Всегда и везде. Что на Кавказе, что в России.

— Если у тебя базар к моему брату, то и ко мне тоже, — холодно сказал Шалико Оганес. Он продумывал каждое слово, говорил медленно, а посему без акцента.

— Ну, значыт, так таму и бит, — Шалико не отступил, — с кем будем общаться?

— Так как ситуацию знаю я, так как близко знаете вы именно меня, так как и Изю, и Ярика знаю я, значит, базар будет со мной лично. Я отвечаю.

Дальше… Дальше свои претензии абсолютно корректным тоном высказал Шалико. Так же корректно отвечал ему Диланян. Он, правда, был многословен… И чем больше он говорил, тем больше ЛКН в прямом, физическом смысле слова пододвигались в его сторону. К концу его рассказа вся шайка стояла по сторонам от него и волком смотрела на Изю. Позади Изи одиноко маячил Роберт большой, губы его все еще беззвучно двигались, тело застыло в позиции самбиста, ожидающего оглушительный удар.

— Ну? Что скажешь, Изя? Так было дело? — голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций, спросил Оганес.

— Ребят! Братья! Ну… — Изя повернулся. — Роберт, хоть ты им скажи!

Лицо Роберта исказила гримаса смертельного ужаса, он обрел, наконец, дар речи:

— Ти… Ти… ТИ СУЩЕСТВУЕШЬ?

РАФИК И ГОНОРЕЯ

Да не будет упомянут представитель этой страшной профессии к ночи, да оскудеют пациенты его и да будет он вынужден зарабатывать на хлеб тяжким трудом писателя. Уролог. Человек, занимающийся заболеваниями мочевой системы у женщин и мочеполовой — у мужчин. Так вот, именно такой человек позапрошлым летом сидел в квартире в Ереване. (Для будущих пациентов: вообще-то он живет в Москве. Учился он тоже в Москве. И практикует здесь же — в стольном городе Москве!) Сидел и маялся. Настроение у него было препаршивое, ибо не писалась статья, ослепительно белая скатерть на журнальном столике раздражала глаза отраженным солнечным светом, а тут еще позвонил… Рафик.

— Дило джан, привет! — срывающимся на рыдание голосом прокричал он в трубку. — Можно, я к тебе сейчас заеду?

Привет, Раф-джан. Конечно, приходи, а что случилось?

— Ну, мне надо, я сейчас говорить не могу, — прошептал Рафик в трубку и отключился.

…Диланян был хмур челом. Ничего хорошего такой звонок от человека в меру рассудительного, но периодически сходящего с ума не обещал. Последний такой звонок случился дней десять назад, когда Рафик буквально ворвался в квартиру Диланяна и при всем честном, но малость охреневшем народе бережно положил на диван… свою любимую девушку. Да, да, именно положил, ибо ноги и руки этой милой особи женского пола были связаны, а изо рта торчал самый настоящий кляп! Просто он ее… похитил. В лучших, так сказать, традициях. При том, что на их женитьбу были согласны решительно все. Человек эксцентричный, южный, что ты будешь делать… Однако это тема для отдельного рассказа.

«Дзи-и-и-нь, — как-то тревожно зазвенел звонок. — Дзи-и-ии-иии-инь!»

— Здравствуй, дорогой, — Диланян опасливо покосился за спину приятеля. — Ты один?

— Да, — выдохнул Рафик. — Спасай!

— Что такое? Рассказывай.

— Короче, у одного моего друга… — Рафик решил начать издалека.

— Понятно, — перебил его Диланян, — пройди в комнату, спусти штаны и покажи мне своего друга.

— Ну, ты понимаешь… Мальчишник же ведь… Свадьба… А после свадьбы — ни-ни! А тут…

— Погоди, какая свадьба? Ты же ее похитил!

— Да я ее вернул… Чтобы свадьбу сыграть…

— ЧТО? И ее отец тебя не закопал?

— Да они даже ничего и не заметили… А Мариам очень просилась домой… Я и отвез ее… В этот же вечер попросил ее руки у родителей…

— Ясно. А что потом? — Диланян решил ничему не удивляться.

— Да позавчера, в общем, решили в сауну сходить…

— Ага. И денег на презерватив не было, да?

— Да деньги были… Но, блин, не налезает ведь!

Дорогие читательницы, не торопитесь просить номер телефона Рафика… «Не налезает» — это отговорка человека… не умеющего пользоваться презервативом.

— И что дальше?

— В общем… Там… Пацаны привели… Говорили — чистая… Они все… с ней… А сегодня с утра — ощущение, будто я писаюсь битым стеклом… И с утра не вставал…

— Понятно. Показывай…

Дальнейшее происходило как в замедленном кино. Рафик ме-е-е-едленно и аккуратно снял штаны… Рафик ме-е-е-едленно и аккуратно спустил трусы… Рафик крайне ме-е-е-едленно взялся за корень полового члена… И выдавил желто-зеленую толстенную каплю… Прямо на белоснежную скатерть журнального столика…