Книга Правда или последствия - Анника Тор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как вы на это смотрите? — спросила Гунилла.
— Здорово, — сказал кто-то, а Фанни прошептала:
— Отстой!
Тобиас спросил:
— Спиртное будет?
Гунилла притворилась, что не слышит вопроса.
— Можно устроить дискотеку? — спросила Майя. — У кого есть хорошая музыка, могут принести диски.
Тут руку поднял Кнопка. Кнопка ниже меня и выглядит как третьеклассник. А то и младше.
— А танцевать обязательно? — спросил Кнопка, как будто речь шла о тяжелой повинности.
— Детки, которые не танцуют, могут вообще не приходить, — заявила Фанни.
Сердиться на свою любимицу Гунилла не стала и с улыбкой продолжила:
— Приходят все. Для того и праздник устраивается. Все придут, и все будут участвовать. Ты что хочешь делать, Калле?
Кнопка растерялся и не знал, что ответить. Эмма подняла руку. Ее хлебом не корми, дай о ком-нибудь позаботиться.
— Можно во что-нибудь поиграть, — сказала она. — Чтобы всем было интересно.
— Поиграть, — фыркнула Фанни. — Ты что, думаешь, здесь детский сад?
Тобиас и Эмиль стали, кривляясь, напевать детскую песенку.
— Можно поиграть в «Правду или последствия»! — сказала Сабина.
Гунилла взглянула на нее и увидела у Сабины наушники. Точнее сказать, один наушник, потому что вторым ухом Сабина слушала, что происходит в классе.
— Сабина, что я тебе говорила про плеер? — возмутилась Гунилла. — Сию же секунду сними наушники!
Отбирать у Сабины плеер она не стала — наверно, решила, что классный час это все-таки не урок.
Сабина сняла наушники и положила их в парту. Тобиас и Эмиль все еще распевали детские песенки, и Гунилла велела им замолчать. Петь они перестали, но продолжали кривляться молча.
Я подумала, что должна что-то сказать. Показать, что я не «детка». Я подняла руку.
— Да, Нора?
— Конечно, нужно устроить дискотеку. Мы ведь уже в шестом классе.
Я хотела поддержать предложение Фанни, но сделала это явно невпопад.
— Нужно выслушать мнение всех, — произнесла Фанни сладким голосом. — Вот ты, Карин, например, что думаешь?
Карин опустила глаза и ничего не ответила.
Юнас обычно помалкивает, потому что он заикается, и мальчишки над ним смеются. Но тут он сказал.
— Я с-с-согласен с Норой. К-к-конечно нужно устроить д-д-дискотеку. Мы же в шестом к-к-классе.
Мальчишки, естественно, начали смеяться, кто-то съязвил насчет меня и Юнаса.
Решив, что про дискотеку было сказано достаточно, Гунилла велела нам поговорить с родителями и узнать, кто из них может помочь на вечере. Как минимум трое родителей должны быть с нами весь вечер.
На этом урок закончился.
На лестнице Сабина и Фанни продолжали обсуждать классный вечер. Фанни решила, что не будет ничего спрашивать у родителей. Лучше умереть, чем привести их туда. К тому же у них нет времени. Сабина промолчала. Все знают, что ее мама не из тех, кто помогает школе. Она даже на родительские собрания не ходит.
Я решила, что все-таки спрошу у мамы. Она у меня молодец. С нравоучениями к ребятам не лезет, краснеть мне за нее тоже не приходится. Моя мама нравится Сабине, и даже Фанни однажды весной сказала, что у меня мама суперская.
Потом Фанни начала ко мне приставать с разговорами про Юнаса. Она сказала, что Юнас в меня влюбился, и стала его передразнивать:
— Я т-т-тебя л-л-люблю, Н-н-нора!
Мы уже вышли во двор и были почти у калитки, когда Сабина вдруг резко остановилась.
— Блин! А мой плеер?
— Да ладно, пусть до завтра полежит! — сказала Фанни.
— Ты что! Вдруг его кто-нибудь возьмет!
— Тогда вернись сейчас, — предложила я. — Мы тебя подождем.
Сабина посмотрела на третий этаж, на окна нашего класса. Вид у нее был такой, словно забираться предстояло по меньшей мере на Эверест. Я знаю это выражение ее лица. И в первом классе, когда я таскала за нее портфель, и в четвертом, когда шила вместо нее мешок для физкультурной формы, на ее лице было именно такое выражение.
— Неохота! — простонала Сабина.
— Тогда пусть лежит, — сказала Фанни и направилась к калитке.
— Я схожу, — предложила я. — Подождете?
— Конечно, — сказала Сабина.
Я побежала по лестнице наверх. Мои шаги эхом отдавались в тишине. Пробегая мимо второго этажа, я услышала музыку. В зале кто-то играл на флейте.
Гунилла ушла, но, на мое счастье, не заперла класс. Я открыла парту Сабины. Там кучей лежали книжки, листочки, сломанные карандаши и мелки. Старый номер журнала «Роман моей жизни» без обложки, пустой мятый пакет из-под сладостей, маленькое зеркальце. А вот и плеер.
Я пролистала «Роман моей жизни», взяла плеер и закрыла парту.
Сабина сидит в классе сзади меня, возле самого окна. Из окна я увидела, что Сабина и Фанни разговаривают с Тобиасом и Эмилем, стоя у калитки, ведущей на Новую площадь.
Через две минуты я уже была внизу. Но их на месте не оказалось. Их вообще нигде не было.
Я стояла с плеером Сабины и не могла понять, куда они делись.
Обещали ждать, а сами ушли.
Забыли про меня. Как будто я никто. Как будто меня нет.
Я надела наушники и включила музыку. Музыка была все та же, все тот же итальянский певец.
Почему я никак не могу запомнить его фамилию?
Врубив музыку на полную мощность, я отправилась домой.
Вечером в кровати я снова и снова слушала песни, которые так нравятся Сабине. Вдруг в комнату ворвался Антон. Он никогда не стучится, хотя я специально для него повесила на двери табличку.
— Ты не знаешь, когда мама придет? — заорал он.
Я не знала и сделала вид, что не слышу его вопроса.
Антон подошел к кровати и попытался снять с меня наушники. Он подумал, что я его и правда не слышу. Я вцепилась в наушники.
— Отстань! — закричала я. — Они могут сломаться.
Упершись коленом в живот Антона, я начала его отпихивать. Антон сильнее меня, но драться он не стал.
— Откуда у тебя плеер? — спросил он.
— Не твое дело! И не входи ко мне без стука!
— Какая муха тебя укусила? — спросил он. — Что ты такая вредная стала?