Книга Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц? - Эрвин Ставинский

Излагая информацию, он, по обыкновению, все время ставил под сомнение каждый сообщаемый факт и свои предложения и требовал такого же критического отношения от тех, кто его слушал. Он не любил бездумного поддакивания, его правилом было: подчиненные должны откровенно и независимо высказывать свои соображения, спорить и противоречить. За два года совместной работы Корнель отлично усвоил эту манеру обсуждения и ценил ее эффективность.

— Этим делом, Павел Иванович, придется заняться тебе, — сказал Гольденштейн. — Эрнста Кура надо проверить. Подключи друзей,[3]дай задание нашему источнику в полицай-президиуме, может быть, он сможет что-нибудь узнать. Если ничего настораживающего не добудешь, вытягивай Кура в город. Для начала попроси собрать данные на кого-либо из известных нам лиц. В качестве аванса выдай ему марок сто, не больше. Регулярно докладывай мне и Смирнову, как будут идти дела. А сейчас пойдем в резидентуру — уже вечер!

— Понятно, Ефим Соломонович! — Павел стал торопливо собирать со стола бумаги.

В последние дни Корнель, при содействии Дмитрия Смирнова, а также через других сотрудников, стал осторожно наводить справки о Куре.

Время летело стремительно. Как-то утром, в сентябре, около десяти часов, когда Павел еще не начал прием иностранцев в консульском отделе, зазвонил телефон. Корнель поднял трубку.

— Павел Иванович! — Павел узнал голос Смирнова. — Быстренько подымись наверх! Тебя хочет видеть Ефим Соломонович.

— Есть. Иду! — Павел машинально поправил узел галстука, бегло взглянул на себя в зеркало, на ходу бросив секретарю, что его вызывает начальство, и устремился по переходу в главное здание представительства.

Постучав предварительно в дверь, он вошел в просторный кабинет. Гольденштейн, как обычно, сидел за пустым столом. В коллективе уже все знали, что ему готова замена — в конце октября должен прибыть новый резидент Самсонов, ветеран ВЧК и Иностранного отдела. Гольденштейн по существу уже готовился к передаче дел. В своих сорок пять лет он решил связать судьбу с молодой женщиной и в последнее время все замечали, что Доктор устал и хочет уйти на покой. Он несколько раз подымал вопрос о своей замене, но только теперь, осенью 1929 года, ему наконец разрешили вернуться в Москву. Начальник Иностранного отдела Триллиссер собирался назначить его своим помощником.

— Добрый день, Павел Иванович! — приветствовал резидент Корнеля и по тону его голоса, по выражению лица, Павел понял, что Доктор с утра пребывает в хорошем настроении. — Как самочувствие?

— Спасибо, самочувствие хорошее, — ответил Павел, чувствуя внутреннее облегчение от того, что возможного нагоняя, как это часто бывает при общении с начальством, сегодня не будет.

— Я пригласил вас вот зачем, — сразу перешел к делу Гольденштейн. — Из Центра пришла телеграмма. — Он поднял трубку и набрал номер шифровальщика. — Виктор, принеси телеграмму по А/70!

А потом вновь обратился к Корнелю.

Напомни, что мы писали в Москву по источнику А/70 и его связях.

— Мы сообщали, — не спеша начал Павел, — что консульство посетил бывший чиновник политического отдела полицай-президиума Берлина Эрнст Кур и предложил нам свои услуги. По соображениям конспирации мы присвоили ему номер А/70 и приступили к его изучению. Через источник в полицай-президиума Папаша удалось выяснить, что А/70 действительно являлся в прошлом чиновником пятого контрразведывательного отделения полицай-президиума. Одно время он был доверенным лицом начальника штаба штурмовых отрядов нацистской партии Франца Пфеффера фон Заломона и выполнял его личные поручения. Во время пребывания в командировке в Польше совершил уголовное преступление, находился под следствием, но при содействии нацистов дело было замято. За этот проступок А/70 из полиции уволен. В настоящее время объект с нацистами связи не поддерживает. Ему не доверяют, считая, что он выдавал секреты партии полиции.

— Как объясняет все происшедшее сам А/70? — спросил резидент.

— Он говорит, что произошло для него стечение обстоятельств: арестованный умер в камере сам по себе, но Кур не смог доказать свою невиновность. Выручили нацисты. Сотрудничать он с ними стал, потому, что хотел заработать.

— А как на счет передачи информации в полицию?

— Этот факт он начисто отрицает. Считает, что его оболгали завистники из «Коричневого дома», поскольку он стал пользоваться доверием фон Заломона.

— Ну хорошо, — кивнул Доктор, — пошли дальше!

— В процессе разработки связей А/70, — продолжил Павел, — и освещения деятельности контрразведывательного отделения полицай-президиума, мы установили подходящего объекта в окружении А/70. После предварительной проверки этого объекта…

— Так, что удалось о нем узнать, — прервал Павла резидент.

— Мы сообщили его данные: Вильгельм Леман, возраст 45 лет, проживает по адресу — Кармен-Сильверштрассе, 21 в двухкомнатной квартире, женат, имеет домашний телефон. Источник А/26 сообщил: Леман имеет ранг криминал-ассистента, занимает должность секретаря по картотеке в комнате 67 полицай-президиума. Среди коллег считается работником средних способностей и не особенного прилежания, любит задаваться, считая себя лучше их, но выдвинуться не смог. По месту жительства известен как комиссар криминальной полиции и очень любит, когда его так величают. Товарищи по службе полагают, что он человек без определенных политических взглядов. Мы присвоили ему номер А/201.

— Так, понятно… — резидент задумался.

Дверь кабинета неожиданно отворилась и шифровальщик Маслов вошел в помещение. Все замолчали.

— Принес телеграмму? — спросил его Доктор.

— Так точно… — Маслов, сделав несколько быстрых шагов, оказался между сидевшим за приставным столиком Смирновым и Гольденштейном. Открыв свою известную всей резидентуре черную папку, он достал из нее телеграмму и положил ее на стол перед резидентом. Потом, отступив на шаг в сторону, он застыл в ожидании дальнейших указаний.

— Продолжай, Павел Иванович! — сказал резидент и кивнул Маслову головой, давая понять, что тот свободен. Подождав, пока Маслов вышел, Павел продолжил свой доклад:

— После того, как была получена информация в отношении А/201, мы рекомендовали А/70 попытаться осторожно вовлечь А/201 в работу с нами. В результате последний дал согласие сотрудничать с нами…

— Какие еще материалы передал нам за это время А/70? — опять прервал Павла резидент.

— Летом от него получены подробные данные о структуре полицай-президиума, его политического отдела с указанием фамилий руководителей, а также информация, которую он добыл из бесед с отставными полицейскими Вулем и Шуленбергом. Затем А/70 проводил по нашему заданию установки, представил информацию об организации, которая используется военной контрразведкой для разработки наших учреждений в Берлине.