Книга Стеклянный суп - Джонатан Кэрролл

Когда другие ушли, Фланнери повернулся лицом к лесу и поднял руку высоко над головой. Неуловимым движением запястья он послал самолет в самую гущу деревьев.

Вопреки всем законам логики и тяготения тот оставался в воздухе целых двадцать минут. Даже когда ветер вокруг них совсем стих, самолетик продолжал лететь через лес, — он огибал древесные стволы, подныривал или пролетал над огромными цепкими сучьями, которые при нормальном положении вещей ни за что не пропустили бы его. Самолет пролетал прямо рядом с ними. Он словно дразнил их, закладывая петли и внезапно уходя в сторону, чтобы избежать столкновений, которые непременно должны были произойти, но никак не происходили.

Немного погодя Фланнери и Люба сели на землю, чтобы полюбоваться представлением. Человек то и дело спокойным дружеским тоном обращался к собаке. Та смотрела на него так, словно понимала каждое слово.

В какой-то миг Фланнери вскинул руку. Деревянный самолетик тут же замер в пятнадцати футах над землей, подле могучего каштана, который хлопал ладошками желто-зеленых листьев. В полутора милях от них Этрих уже завел свою машину и отъезжал прочь. Фланнери кивнул головой и впервые за все время улыбнулся, точно ждал этого хруста гравия под колесами отъезжающего автомобиля, донесшегося со стоянки. Его рука упала, и самолетик полетел дальше.

— Похоже, все идет как надо, но расслабляться пока рано. Одна ласточка весны не делает, — сказал Джон Фланнери вслух.

Пословицы были его страстью. Он запоминал их целыми томами, и на любой случай у него находилась своя. Неожиданно ему на память пришла еще одна. Откусить легко, да проглотить трудно — подавишься. Поразмыслив над ней с минуту, он вдруг просиял улыбкой. Ведь этим можно воспользоваться. Черт побери, верно! Воспользоваться прямо сейчас и навсегда отравить жизнь Винсента Этриха.

Он приподнял подбородок, нацелив его туда, где парил самолет. Тот развернулся на сто восемьдесят градусов. Точно ожидая инструкций, он помешкал секунду-другую и полетел прочь. Прочь из леса, прочь от деревьев, прочь от Фланнери и от собаки Любы, самолет летел навстречу Этриху и его псу, навстречу Изабелле Нойкор, их нерожденному ребенку и тому горю, которое на них скоро свалится. Сегодня для них настал первый день конца. Даже Джон Фланнери, хотите верьте, хотите нет, немного сочувствовал бедолагам.

* * *

— Так как же умер Хейден?

Откинувшись на спинку стула, Флора Воэн скрестила на груди руки.

— Отчего это я не слышу печали в твоем вопросе, Лени?

Лени закатила глаза и ответила за всех:

— Потому что, когда Саймон хотел трахнуть какую-нибудь женщину, то говорил ей, что ему недолго осталось жить, и она из жалости ложилась с ним в постель. Так было со мной, так было и с тобой. И мне наплевать, если он сдох.

Флора кивнула и улыбнулась.

— Как дипломатично выражается наша Лени, не правда ли? Ее бы послом в какую-нибудь опасную страну отправить. Третья мировая началась бы через полчаса. «Мистер президент, ваша внешняя политика дерьмо. Очевидно, что вы либо ничего не смыслите в своем деле, либо у вас маленький член, и вы таким образом самоутверждаетесь».

— Мы не обо мне говорим. Как умер Саймон?

Флора глотнула воды и показала на стакан.

— В автомойке.

Ответ оказался настолько неожиданным, что все три, не сговариваясь, снова расхохотались.

— Нет, правда, как?

— Именно так. Мне сказала Сабина Баар-Бааренфельс. Саймон умер на автомойке в Лос-Анджелесе. Пока мыли его машину, у него отказало сердце.

Жизнь иногда подбрасывает ответы такие странные, хотя и удовлетворительные, что остается только в затылке чесать да рот разевать от удивления.

Саймон несколько лет гонялся за Изабеллой, он перепробовал на ней все известные ему способы затащить женщину в постель. Обычно соблазнение давалось ему легко, в этом он был настоящим профи. В ход шло все — любовь, смерть, любые уловки в самых разнообразных и многочисленных комбинациях. К его несказанному огорчению, ни одна из них не сработала. Когда они встречались, Изабелла бывала очаровательна, забавна, с ней было интересно, но всякий раз она видела все уловки Саймона насквозь. И с неизменной улыбкой останавливала его за милю от постели. Все это пронеслось в ее памяти, пока она смотрела на Флору Воэн и переваривала известие о смерти Саймона.

— А что он делал в Лос-Анджелесе? — Вопрос Лени растопил ледок, которым уже начала обрастать пауза.

— Какая разница? Но знаете, что меня больше всего раздражает? Что меня по-настоящему бесит? То, что теперь, когда мерзавец сдох, я вспоминаю о нем только хорошее. Например, как он однажды принес мне букет лилий, или как в другой раз мы с ним все утро валялись в постели и ели шоколад. А это неправильно, черт возьми. Саймон просто не заслуживает, чтобы о нем хорошо думали, не важно, жив он или мертв. Этой эгоистичной свинье повезло родиться с неотразимой физиономией, только и всего. Но стоило женщине поддаться его чарам, и он начинал с ней обходиться так, как будто она кусок старой жвачки, прилипший к подошве его ботинка.

Лени прикрыла глаза и согласно кивнула.

— Я скорее чувствовала себя пустой коробкой от пирожных, покрытой жирными пятнами, когда он меня бросил. Но я согласна. Кто сказал, что нельзя плохо говорить о мертвых?

Изабелла слушала подруг вполуха. Ее снова затошнило, и она ждала, справится ли ее желудок с едой или выбросит назад, наружу. Это была не единственная проблема, вызванная беременностью.

Она то внезапно чувствовала приступ тошноты, то ни с того ни с сего диарея, грохоча, точно лавина в горах, проносилась сверху вниз по ее внутренностям. Когда это случалось, ей приходилось все бросать и пулей нестись к ближайшему туалету. Отсутствие полного контроля над своим телом и его простейшими функциями смущало, а иногда и пугало ее.

Послушав себя еще несколько секунд, Изабелла поняла, что дело идет к худшему, и поспешно встала. Подруги посмотрели на нее.

— Меня сейчас стошнит.

Мгновенно озаботившись, Флора приподнялась на стуле и указала рукой через весь зал на туалетные комнаты. Зал в ресторане был большой, так что идти Изабелле предстояло далеко.

— Хочешь я пойду с тобой?

Изабелла помотала головой и встала из-за столика. Торопливо шагая, она прикрыла ладонью рот. Флора снова медленно опустилась на стул, но взглядом продолжала следить за подругой, которая пересекала зал.

— Может, мне все-таки пойти за ней? Вдруг голову понадобится подержать?

Лени передвинула свою трость немного правее.

— Забудь. Ты же знаешь, как это бывает неприятно. Тебе бы хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как ты травишь? Я все никак не могу поверить, что Саймона больше нет.

Две красивые женщины в шикарном ресторане обсуждали любовника, которого делили когда-то. Каждая знала о Саймоне Хейдене какую-нибудь историю, которой не слышала другая. Теперь, когда он умер, ими можно было поделиться.