Книга Уроки куртизанки - Дженна Питерсен

Она выглядит как шлюха. Как куртизанка, которой притворяется.

– Я не хочу тебя, – проговорила она, задыхаясь и лихорадочно оправляя платье.

Джастин улыбнулся. Виктория прокляла свою несдержанность – из-за этого ее слова звучали фальшиво до невозможности. Джастин знал, что она искренне отзывалась на его ласки. Похоже, физическая связь, которая родилась в их первую брачную ночь, до сих пор существовала, хотя время и другие люди развели их.

– Правда? – промурлыкал Джастин и потянулся к темному локону, который выбился из ее шиньона. Она отпрянула от его движения, страшась этого деликатного, интимного жеста больше, чем его бешеного поцелуя.

– Да. И ты меня не хочешь по-настоящему. Ты просто не можешь смириться с тем, что кто-то еще желает обладать тем, что ты считаешь своей собственностью. Что ж, Джастин, я не принадлежу тебе. Мое тело не принадлежит. А моя душа – и подавно. Единственное, чего я хочу, – это чтобы ты оставил меня в покое. – Она обогнула его и направилась в дом. Если бы он только дал ей уйти… – Ты умеешь это делать лучше всего.

– Рия! – позвал он.

Она не сделала и трех шагов от него. Виктория остановилась и медленно повернулась к нему:

– Что?

Он улыбнулся ей, не разжимая губ. И наваждение прошло окончательно. Возможно, для него оно вообще не существовало. Еще одно подтверждение тому, что ее муж совершенно не тот человек, каким кажется.

– Боюсь, я не могу просто позволить тебе уйти, чтобы ты наставила мне рога с первым кобелем, который тебе приглянется. У всякого мужчины есть гордость, знаешь ли.

Виктория разразилась невеселым смехом. Ах да! Его гордость. Его проклятая репутация. Вот что его на самом деле волнует! И глядя на него в полутьме пустой террасы, она точно поняла, что ей нужно сделать. Она впервые за этот вечер ощутила спокойствие. Она полностью владела собой.

– Что ты думаешь о моем поведении, Джастин, не имеет ровным счетом никакого значения, – мягко сказала она.

– Никакого значения? – Он нахмурил брови. – Да если бы я захотел, я бы запросто мог разоблачить тебя. Сообщить всем и каждому в этом зале, кто ты такая. Если бы они знали, что ты моя жена, к тебе бы никто близко не подошел. Не посмел бы.

Она скрестила руки на груди.

– Нет, Джастин. Ты этого не сделаешь.

Он с вызовом рассмеялся:

– Да? И почему же?

– Потому что это повредило бы тебе гораздо больше, чем мне.

Он наморщил лоб.

– Позволь-позволь. Каким бы образом мне повредило то, что моя жена – самая желанная женщина в стране?

– А таким, что я не просто самая желанная женщина во всей Англии. Я Рия, самая желанная куртизанка этой страны. А стала я такой потому, что долгая череда искуснейших любовников научила меня самым изысканным чувственным удовольствиям. И ни одним из них не был ты, муженек.

Виктория возликовала: самодовольная маска сползала с его лица по мере того, как до него доходила истинность ее слов. Она продолжала:

– Таким образом, если ты объявишь кому-то, что я твоя жена, ты также объявишь, что я обратилась в поисках удовлетворения к другим мужчинам. И это испортит твою драгоценную репутацию окончательно и бесповоротно. И вообще, что же ты должен быть за любовник, если твоя жена предпочла стать куртизанкой, лишь бы не оставаться с тобой?

Повисло долгое молчание. Виктория не пыталась заполнить паузу. Пусть Джастин обдумает ее слова. Пусть почувствует ее правоту.

Какая-то жестокая часть ее жаждала уязвить его. Она, женщина, которую он некогда отверг, теперь получила власть над единственным, что для него имеет ценность.

– Ты погубишь меня, погубишь себя – только для того, чтобы осуществить свою прихоть?

Она сделала шаг к нему, стараясь не вдыхать при этом пьянящий запах мужской кожи.

– О да, я сделаю это. – Она отвернулась. – Думаю, этот утомительный разговор больше не повторится, Джастин. Доброй ночи.

И она вошла в дом, не удостоив его даже взгляда через плечо.

Джастин смотрел на удаляющуюся спину Виктории. Ее уход потряс его настолько глубоко, что он не мог ничего ни сказать, ни сделать. Оставалось только плакаться от бессильной злобы. Что, черт подери, только что произошло?

Он развернулся, подошел к краю террасы и взглянул на сады внизу. Он так радовался возвращению в Лондон – но вот появилась его благоверная и за один несчастный вечер спустила к чертям его планы, его благополучие, всю его жизнь!

И, что еще хуже, она, не прилагая никаких усилий, напомнила ему, как сильно он желал ее. До сих пор. Несмотря ни на что.

– А мы видели, как Рия вернулась в зал, – провозгласил Шоу – они с Калебом вышли на террасу к Джастину.

Он с трудом нацепил маску хладнокровия, прежде чем повернуться к друзьям. Ни члены семьи, ни Шоу не присутствовали на его свадьбе и никогда не видели Викторию, поэтому никто из них не подозревал, что она и есть бесстыжая Рия.

Несмотря на то, что Джастин очень доверял брату и другу, он не намеревался открывать им правду. Пока, по крайней мере. До тех пор, пока он не придумает, что делать со своей строптивой женой и ее причудами.

– Правда? – хрипло переспросил Джастин.

Он до сих пор ярко переживал каждый момент ее близости.

Калеб кивнул:

– И она выглядела несколько помятой. Здорово, что мы не заключили официальное пари, а то мне бы пришлось уже выплачивать тебе выигрыш!

Смех младшего брата неприятно царапнул нервы Джастина.

– Да уж, за один вечер тебе удалось добиться того, чего мы не могли получить за две недели! – добродушно прогромыхал Шоу, раскуривая сигару.

– Я еще не добился Рии, – признался Джастин, сжимая каменные перила стальной хваткой.

Он взволновал ее, в этом Джастин был уверен. Он чувствовал, что она жаждет его так же страстно, как и он ее, и это удивляло его и усиливало чувственный голод. Но в той игре, что он сейчас ведете Викторией, это еще не победа.

– Да? – удивился Калеб. – Что ж, значит, у нас еще есть шансы. Можем устроить интересное пари. Как думаешь, что полагается тому, кто первым уложит ее в постель? Деньги, лошади? Кстати, Джастин, я положил глаз на твой новый фаэтон, может, поставишь на кон его?

– Не будет никаких пари! – прорычал он.

Джастин сжал руки в кулаки, пытаясь обуздать внезапный приступ гнева, который выворачивал его душу наизнанку. Он не собирается спорить насчет того, кто первым уложит в постель его жену!

И не важно, что да как, по закону она его.

Or мысли, что она заигрывала с другими мужчинами, была с другими мужчинами, что какой-то идиот в военной форме обучал ее восточному искусству любви и бог знает чему еще… от этой мысли у него все внутри переворачивалось.