Книга Скандальная история - Дженна Питерсен

Доминик Мэллори был не из тех, кто обольщает невинных девушек, однако он начинал подумывать, что для этой красавицы стоило бы сделать исключение. Он окинул взглядом широкую каменную террасу – поблизости никого, отлично! – отступил на шаг в глубокую тень и затушил сигару, выпустив прощальное колечко дыма в морозный воздух. Его б воля, он вообще бы сделал так, чтобы ничто не нарушало покоя в такой момент. Хуже нет, когда процесс обольщения приходится комкать и предвкушение теряется.

Однако в родовое поместье своей семьи он прибыл отнюдь не с намерением кого-либо обольщать. Он и на террасу-то вышел, чтобы уйти от праздничной суеты, царившей в доме. Оказывается, он поступил очень разумно. Он сможет гораздо интереснее провести время наедине с этой юной леди.

Она стояла, облокотившись о перила террасы, совершенно не замечая его присутствия. А он обратил на нее внимание сразу же, едва она, выскользнув из заполненного гостями бального зала, шагнула во тьму. Теперь она стояла и смотрела на звезды, и у него было такое впечатление, что и сердце ее, и мысли где-то далеко-далеко отсюда. Ее черные волосы были едва различимы на фоне чернильно-черного неба. Несколько длинных вьющихся прядей на затылке выбились из высокой затейливой прически и спускались по нежной шее дорожкой, которую так и хотелось поцеловать.

Он вздохнул тихонько. Если эта девушка приглашена в дом его брата на званый вечер в честь грядущей свадьбы брата, она наверняка самая что ни на есть девственная мисс, так что интересовать ее могут только предложения руки и сердца. И, услышав предложение весело провести вместе ночь, девица, скорее всего, упадет в обморок.

Впрочем, если она упадет в обморок, то он получит возможность подхватить ее.

Доминик усмехнулся и осторожно вышел из тени. Каменный пол террасы был присыпан снегом, заглушившим его шаги. Она не обернулась, даже когда он приблизился к ней почти вплотную.

Идеально получилось.

– Добрый вечер, – прошептал он, склонившись к ее уху чуть ниже, чем позволяли приличия.

Девушка обернулась, зарделась, и он наконец смог увидеть, какого цвета у нее глаза. Серо-зеленые, как нефрит. Изумительные глаза. Что ж, даже если окажется, что подобраться к ней с ухаживаниями не удастся, все равно выбор его был хорош.

– Добрый вечер, – пролепетала девушка, чуть запнувшись. Оправив свое платье – точно такого же серо-зеленого цвета, что и ее глаза, – она поплотнее запахнула на плечах изумрудно-зеленую шаль и улыбнулась: – Простите, сэр, я не заметила, что кто-то есть на террасе.

Он дернул плечом, как бы отметая извинения, а затем подмигнул ей лихо. Жест неискренний, но очень эффективный.

– Я увидел, как вы загадываете желание на падающую звезду. Мне стало интересно, что у вас могут быть за желания.

Он вел себя с совершенно неприличной развязностью и прекрасно понимал это. Судя по тому, что в глазах девушки появилось настороженное и удивленное выражение, она тоже это поняла. Однако она не поспешила уйти и не стала звать мать – или с кем она явилась на вечер. Покачав головой, она проговорила:

– Я не загадывала на звезду. Мне нечего желать. У меня есть все.

Доминик нахмурился; он даже забыл о своих намерениях, по крайней мере, на время. Как такое может быть? Так не бывает, чтобы человек имел все, что хочет. Человеку всегда чего-нибудь недостает. По крайней мере, так подсказывал ему собственный опыт.

– Какая же вы удачливая… – протянул он и тут же в досаде поморщился: ужасно глупо это прозвучало. Разве так следует разговаривать с дамами, которых желаешь обольстить? Сделав над собой усилие, он добавил: – Впрочем, не такой уж я романтик, чтобы верить в загадывание желаний на падающую звезду.

Она засмеялась, и смех этот был необыкновенно мелодичный. Щеки ее снова зарделись, но на сей раз – румянцем веселья; глаза же сияли, как драгоценные камни в лунном свете. Он никогда бы не подумал, что такое возможно, но, развеселившись, девушка стала еще прелестнее.

– Ну, сэр, если даже на вечере в честь венчания вы не способны почувствовать себя романтиком, то вы конченый человек.

Доминик и сам так порой считал. Пожав плечами, он ответил:

– Но венчание состоится только через три дня. Может, к тому времени я сумею исправиться.

Чуть наклонив голову, он заглянул ей в глаза. Теперь, после этого краткого обмена фразами, он был совершенно уверен: перед ним вполне светская молодая леди, наверняка завидная невеста. И тем не менее он чувствовал в ней какую-то чрезмерную пылкость, что–то буйное и неистовое. Да, было совершенно очевидно: к этой девице следовало присмотреться повнимательнее. Она в смущении отвела глаза – словно только сейчас вдруг вспомнила, что находится на полутемной террасе наедине с мужчиной. Вскинув подбородок и распрямив плечи, она чуть отстранилась от него и проговорила:

– Мне кажется, это не совсем тот разговор, который девушке пристало вести с незнакомым мужчиной на террасе.

Он подавил смешок. Ага, пришел черед девичьей скромности. А все буйное и неистовое вновь запрятано под покров приличий. Но как же хочется снова выманить это наружу!

– Вы хотите сказать, что мы с вами могли бы беседовать о вещах более интересных, чем погода, если бы были знакомы? – спросил он, приподняв бровь.

Она окинула его взглядом, но ничего не ответила. Он засмеялся.

– Хорошо, миледи. Тогда скажите, кто вы?

Она отступила на шаг. Глаза ее потемнели.

– А разве вы не знаете? Я была уверена, что знаете, не можете не знать. Я…

Но прежде чем она успела закончить, за их спиной распахнулась дверь на террасу. Девушка в испуге вздрогнула и повернулась к двери. Доминик же инстинктивно отступил в тень. Не хватало еще объяснений с матерью девицы. Впрочем, женщина, появление которой заставило их прервать беседу, внешне ничем не напоминала его прекрасную собеседницу. Вывалившаяся на террасу матрона походила на пивной бочонок, в то время как его красавица была стройна как тополь, и вместо кудрей воронова крыла у матроны были обычные темно-русые волосы с сединой.

– Вот ты где, – сказала, подбоченившись, толстая дама. – А я тебя повсюду искала.

На лице девушки появилось виноватое выражение.

– Прости, Юстасия. Мне захотелось подышать свежим воздухом. В зале ужасно душно.

Матрона, которую, как выяснилось, звали Юстасия, покачала головой:

– Но здесь ведь жуткий холод. Так и простудиться недолго. К тому же все тебя ждут. Коулден собирается произнести тост. Пошли скорее, Кэтрин.