Книга Провозвестник Тьмы - Сергей Сезин

И хватит пока про наших царей.

Я также думал – отчего я видел именно те события и именно в тех землях? Тут есть такое не очень материалистическое объяснение. Вроде как по некоторым гаданиям, которые после перестройки распространились, в своих прошлых жизнях жил я именно там. Не знаю, жил ли я раньше или живу впервые, но отчего-то есть у меня интерес именно к ним. А к Италии или Португалии нет ни малейшего. И к Австрии и Венгрии по отдельности тоже. А вот к единой Австро-Венгрии был.

Можно даже прочертить единую цепочку этой жизни, если считать, что жизни шли в пределах одного рода, а не отдельными рождениями, которые разделяют годы и века, – тогда картины не будет. Сегодня – монах в Исландии, завтра – наемник у Аласдера Макдональда. А между вчера и завтра – полтысячелетия.

Что рассказать вам про то, что я видел? Да ведь жизнь в Средневековье – это торжество Смерти и Тьмы. Смерть кругом, на каждом шагу. Хлебнул воды из ручейка, ободрал руку, пришел на постоялый двор в город, где встретился с чужой вошью, вышел из города и встретился с волками… сплошной экстрим даже без всякой войны. Сейчас ты живешь и будь благодарен, потому что неясно, будешь ли жив через час или день. Оттого тогдашний человек ел, когда мог, сколько мог – потому что завтра могло не быть ничего. Пил, когда мог, и тоже сколько мог, потому что завтра случая могло уже не быть. И убивал других тоже потому, что умирали они, а не он. И детей рождал столько, сколько получалось. Ибо тогда была хоть тень надежды, что они тоже доживут до того момента, что смогут подарить ему внуков. Вот даже наш царь Алексей Михайлович. Сами понимаете, что за его детьми был такой уход, как ни за одним другим ребенком в стране. При этом царь не чурался и иноземных лекарей и даже подавал пример другим, как принимать разные оздоровительные процедуры. Беда в том, что тогда под оздоровлением понимали клистиры и кровопускания.

Так вот, царя детьми судьба не обидела. У него было шестнадцать детей от двух браков. От первого детей было тринадцать, в том числе четыре сына. Но… два сына умерли совсем в нежном возрасте. К моменту его смерти был жив царевич Федор, в здравом уме, но слабого здоровья, который умер в двадцать с небольшим. И Иван, который был слаб здоровьем и умом и дожил всего до тридцати. От второго брака был еще сын Петр, известный вам как Петр Великий.

Итого к моменту смерти царя у него есть наследник Федор с плохим здоровьем, которому лет пятнадцать. Есть второй сын Иван, которому десять, и со здоровьем у него неважно.

И есть третий сын – Петр, которому четыре года. Здоровье пока нормальное, ума тоже вроде хватает. Можно ли умирать спокойно, зная, что все с наследованием нормально? При наличии чрезмерного оптимизма – да. Но я не зря рассказал о Лжедмитрии. Все началось с голода, а потом границу перешли войска Лжедмитрия. Спасенному царевичу открывали ворота городов и вступали в его войско. Все шло удачно, но потом было поражение под Добрыничами. Там войско его по большей части легло, особенно пехота.

А вслед за этим победившие царские воеводы прошлись огнем и мечом по Комарицкой волости, наказывая за поддержку самозванца. Дальше было то, о чем вы знаете, в том числе четвертое ноября. Но до 4 ноября 1612 года было много лет гражданской войны. Восстание Болотникова, «царь» Илейка Муромец, еще два Лжедмитрия и другие царевичи, «воровские» казаки, переходящие из стана в стан, Тушинское сидение, прямая польская интервенция, шведы, призванные на помощь, но погревшие руки у нашего пожара, «лисовчики» и всякое убиение друг друга. Конец настал в 1618-м. Когда можно было сказать, что уже все. Война, длящаяся тринадцать лет, кончилась. Извините, если чуть попутал цифры, – может, не тринадцать, а двенадцать с половиной. Прозвали этот период Смутным временем. Он совпал с началом династии Романовых. И когда династия закончилась, настало новое такое же время. Вы его знаете чуть под другим названием.

Вы говорите, что во второй раз было короче? Ну, вы не совсем правы. На Дальнем Востоке все кончилось в двадцать третьем году, то есть через шесть лет. В Средней Азии – наверное, только в тридцать третьем. Может, и чуть позже – я не очень тверд в вопросах истории басмачества. Так что шестнадцать лет вроде как получается.

Передайте, пожалуйста, еще раз эту бутылку. Что-то меня сегодня жажда мучит. Большое спасибо.

Раньше я про все это читал и помнил, помню и до сих пор. Но позже, в Углегорске, профессор Милославский что-то говорил, что великие убийства истончают ткань времени. Реки крови, пролитые где-то, рвут ткань этого мира. И по следам этой крови в мир просачивается Тьма. Они даже нашли такое место – где когда-то казнили повстанцев царские воеводы во времена оные. Спустя многие годы там прорвалась Тьма. И я, услышав это, не сразу понял, что оно значит. Хотя подождите-ка. Может, это мне сказал не сам Милославский, а его упившийся вдрабадан сотрудник, которого я волок к ним в общежитие, а он потом, чередуя пьяные слезы с такими вот рассказами, полночи не мог уснуть и все говорил и говорил? А я грел чай, и отпаивал его, и слушал все это? Наверное, это он. Милославский такой информации мне не сказал бы. Я кто там был? Отец города, безопасник, воротила тамошнего бизнеса? Нет. Обыкновенный инженер-электрик. Правда, он мне немного времени уделил и даже к себе приглашал поработать. Я отказался. Было что-то в нем такое… ну, нехорошее. Сегодня ты ему нужен, а завтра он тебя продаст ради чего-то нужного, и никаких эмоций эта продажа не вызовет. Надо – и продал. «Ничего личного, просто бизнес».

Точно, это его научный сотрудник. Кажется, его звали Сергей. Он потом повесился. Депрессия, которую он лечил водкой, часто так кончается.

Ну вот и подумайте – интрига Федора Романова вызывает из небытия чудесно спасенного царевича. За чудесно спасенным царевичем идет Комарицкая волость, которую за это заливают кровью. Начинается ад гражданской войны, и в конце концов выплывает на трон сын Федора Романова, Михаил. Самому Федору уже было нельзя – его постригли в монахи. Но никто ему не мешал за троном стоять и сыном управлять, благо ума в Федоре (а ныне в Филарете) было побольше, чем в сынуле. Прошло триста лет – и Романовы уходят в сравнимом по мощи прорыве Тьмы. Но это только в русской истории. А дальше Тьма расплеснулась. Помеченные Тьмой поляки принесли Тьму к себе. А разные наемники и далее.

Только закончилась русская серия сериала «Тьма», как началась европейская часть. Называется она Тридцатилетней войной. Брызги кровавого моря долетели и до Англии с Шотландией. А победившие французы кинулись во Фронду. А остававшиеся было в стороне поляки получили ответный удар Тьмы. До этого они радовали соседей с востока посланцем Тьмы и деятельно помогали ее прорыву, зато теперь накрыло и их. Только закончилась европейская серия, как кровавое море потекло в их сторону. Они потом, сидя на развалинах страны, назвали это «Кровавым потопом». Восточные земли вообще утрачены, все, что восточнее Западного Буга, – истоптано войсками и за восемнадцать лет войны превратилось в кладбище. На котором живут либо случайно уцелевшие, либо вампиры. А то, что западнее Западного Буга, – лишь немногим менее выжжено войной и залито кровью.

Кто остался? Остались только те, чья душа несет отпечаток черноты Тьмы. Ибо минуло полсотни лет, и по Польше вновь прокатился каток войны с теми же последствиями…