Книга Штрафники на Зееловских высотах - Роман Кожухаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Значит, великана «дурила» звали. Да, надурил он тут прилично. Расстояние они покрывают приличное. Значит, били с самих Зееловских высот. Или еще откуда подальше, с резервных позиций. Черт, какие еще сюрпризы у них имеются?
– В батальоне мне про них говорили… Дрёмов, связист, описывал, как эти шестиствольные по Кюстрину работали… И вода, и земля кипела… – произнес Аникин. – А я и забыл, черт возьми…
– Ага, тут забудешь… – посетовал Липатыч. – Они, гады, быстро напомнят.
– Только Дрёмов их «ишаками» звал…
Аникин усмехнулся. За ним следом рассмеялся и замкомвзвода.
– Я теперь понял, почему… – продолжил Андрей. – Слыхал, как они на подлете ревели?
– Жуть… – согласился Липатов. – Думал, у меня от этого рева кишки наружу вывернутся…
За шиворот засыпалась земля, и теперь неприятно было ощущать склизкие, мокрые комочки. Кто-то тихо стонал, кто-то ругался на чем свет стоит, используя весь боезапас матерной ругани.
К ним подполз Затонский и с ходу выпалил:
– Коктенко убило, товарищ командир… Того, что за снайпером ходил вместе с Канавиным. И еще трое ранены, из калюжинских, один тяжело.
– Помощь окажите… – отозвался Аникин. – Эти, что легко, идти могут?
– Могут… – коротко доложил Кузьма.
– Тогда отправь их обратно к насыпи. Пусть доложат, что у нас тут. Только скажи, чтоб шли по нашему коридору наступления. А то попрут опять по минному…
– Есть сказать! – отчеканил Затонский и тут же затараторил: – Ну, и жахнули по нас, гады. Что это было, ни черта не сообразил… «Катюши» их немецкие, что ль?
– Ну, ты выдал – «катюши»! – не выдержав, зло усмехнулся Липатов. – Если бы это были «катюши», мы бы с тобой тут не балакали… Это, типа, «ванюши»… только вражеские…
– Да, реактивный… – уверенно произнес Аникин. – Мин было шесть, а все легли за секунды…
– Да все пятнадцать! – воскликнул Затонский.
– Ну, ты горазд считать, Тоня… У страха глаза велики… – Липатов не мог сдержать нервного смеха. – Тебя бы хлеборезом назначить, вот бы мы отъелись…
Мощнейшая взрывная волна, возникшая от последовательных разрывов реактивных мин, разметала деревянные строения фольварка, оцеплявшие каменный дом справа. Бревна и доски горели, высвечивая несколько поваленных деревьев. Их толстенные стволы переломились в самом основании, будто спички. Наверное, они и издавали оглушительный треск, раздавшийся сразу после взрывов.
Характерный, «ослиный» рев возник снова, стремительно нарастая. Черт, до чего же похоже. Как будто стадо истошно ревущих животных гонят на убой.
– Скорее, все – вперед… – скомандовал Андрей. Он инстинктивно предположил, что минометные расчеты вражеских «дурил» не будут отрабатывать дважды по одному и тому же квадрату.
Бойцы, подчиняясь его крику, побежали в темноту. Земля уходила вниз под уклоном. Воронка! Из нее, еще не остывшей, исходил пар и горький запах гари и пороха. Они бежали вперед. Краем глаза Аникин увидел, как клубы огня и дыма выросли слева, метрах в трехстах, в том самом месте, где находился полуразрушенный каменный дом. Почва под ногами содрогнулась.
Дрожь нарастала, и там, где была усадьба, росли в черное небо снопы ярко-красного пламени. Казалось, что земля разверзалась, выпуская наружу жар из горнила кромешного ада. Этот выдох самого нутра смерти догнал бегущих и толкнул их в спины горячей, прогорклой волной, которой занозило нос и горло, и стало невозможно дышать.
Свет адского пламени растекся по округе, вдруг высветив справа, в темноте, мечущиеся стальные отсветы. Они высверкивали совсем близко, метрах в тридцати от штрафников, находившихся на левом фланге.
Андрей, зажмурившись, снова вгляделся в темноту, пытаясь понять природу этих бликов. Они стремительно приближались. Или ему мерещится? Черт побери… Это же… Это же… Каски! Блики огня отражались от стали. Силуэты некоторых высветились так отчетливо, что Андрей разглядел мешки за плечами. «Фаустпатроны» торчат, словно копья…
– Немцы! Немцы справа! – закричал он. Одновременно сразу несколько очередей разорвали огненными вспышками полумрак. Кто-то из бойцов увидел врага в тот же миг, что и Аникин. Выкрики по-немецки раздались сразу с нескольких сторон. На миг Андрею показалось, что их окружили. Но, похоже, немцы совсем не ожидали, что наскочат на штрафников. Кричали от боли и паники.
– Залечь… В цепь вдоль правого фланга, – скомандовал Андрей и, пробежав еще несколько шагов, плюхнулся наземь.
Пули засвистели у него над головой. Кто-то прополз у него из-за спины вперед и влево и, заняв позицию, тут же открыл огонь.
– Патроны!.. Экономить патроны!..
Команду старшего лейтенанта подхватили и передали по цепочке. Первые секунды шквального огня из ППШ сменились гранатной атакой. Аникин одним из первых сорвал с ремня оборонительную «лимонку» и швырнул в немцев, мельтешащих в темноте впереди.
Взрыв, истошные крики, сноп огня фотовспышкой высвечивает корчащиеся на земле фигуры. Один из раненых в агонии ползет на четвереньках, отталкиваясь одной, уцелевшей рукой. Рядом по земле катится каска, сорванная взрывной волной с головы. На его перекошенном лице застыл ужас боли и шок. Он ищет свою вторую руку, оторванную взрывом чуть выше локтя. Обрубок лежит рядом, метрах в двух перед ним. Уже мертвая кисть крепко сжимает трубу «фаустпатрона».
Несколько взрывов, один за другим, озаряют ряды немцев. Это гранаты, которыми штрафники начинают буквально закидывать врага. Взрывная волна страха пересиливает и начинает оттягивать немцев назад. Самое время для броска.
– Вперед! – отрывисто бросает Аникин в ночной воздух и вскакивает на ноги. С каким-то звериным, утробным рычанием штрафники поднимаются в атаку. Короткие очереди летят в спины отступающим немцам, добивают падающих. Земля здесь еще сильнее берет под уклон, неожиданно обрываясь водой. Канал! Вернее, неширокий, метра три поперек канальчик.
Фашисты у воды притормаживают. Кто-то сразу бросается в воду, кто-то оборачивается, пытаясь встретить противника. Завязывается рукопашная схватка. Аникин у самой кромки темной воды догоняет рюкзак немца. Огромный рюкзак сполз по спине фашиста и бьет по ногам во время бега. Видно, что ему тяжело бежать, лямки продавливают щуплые плечи.
Андрей со всей силы размахивается «папашей» и наносит немцу удар прикладом в основание черепа. Приходится как раз поверх рюкзака, под самую каску. Она слетает, обнажая светло-русые волосы и уши, которые нелепо растопырены в разные стороны. Андрей успевает заметить и шею, щуплую, почти мальчишескую. Из руки немца вылетает винтовка, и он с шумом, плашмя, плюхается лицом в воду.
Андрей перехватывает автомат, чтобы добить врага выстрелом, но немец не подает признаков жизни. Раскинув руки, он медленно погружается в воду под тяжестью рюкзака, одновременно дрейфуя к середине канала. Здесь не так глубоко, по грудь на середине. Но это значительно замедляет преодоление немцами преграды.
