Книга Убийца внутри меня - Джим Томпсон

— Есть, сэр, — врастяжечку произнес я. — Уже бегу, мистер Конуэй, сэр.

Это его не задело, само собой, — он рассчитывал как раз на такую услужливость. Шумно отхлебнул кофе, потом еще. Когда глотнул третий раз, чашка опустела. Он сказал, что больше не будет, хоть я и не предлагал, и закурил сигару. Спичку бросил на пол, затянулся и сбил пепел в чашку.

В целом западные техасцы — публика довольно наглая, но, если перед ними мужик, напролом не прут; уважают чужие права. Честер Конуэй был исключением. Он был самым главным в городе еще до нефтяного бума. И всегда ему удавалось иметь с другими дело на своих условиях. Никто ему не перечил столько лет, что теперь, если бы кто вздумал, он бы и не понял. Да обложи я его в церкви матом, он бы глазом не моргнул, наверно. Решил бы просто, что слух подвел.

В том, что он подстроил убийство Майка, я почти не сомневался. Если это сделал он, значит, все нормально.

— Ну что, — сказал он, раскидывая пепел по всему столу, — ты на вечер сегодня все настропалил? Не оскользнешься? Так заведи, чтоб завод не кончался, слышь?

— Я ничего делать не буду, — ответил я. — Я уже сделал все, что собирался.

— По-моему, не стоит оставлять как есть, Лу. Помнишь, я тебе говорил, что мне это не нравится? Так вот, мне по-прежнему не нравится. Этот Элмер, чертов полоумный, опять с нею видится, и непонятно, что дальше. Ты, парень, сам деньги возьми. У меня все готово, десять тысяч мелкими купюрами, и…

— Нет, — сказал я.

— …сам ей заплатишь. А потом поприжмешь ее чутка да из округа выдворишь.

— Мистер Конуэй, — сказал я.

— Так и надо, — хмыкнул он, и его дряблые бледные щеки заколыхались. — Заплатить, прижать и вытурить… Ты что-то сказал?

Я еще раз ему все объяснил — очень медленно, по слову зараз. Мисс Лейкленд требует повидаться с Элмером перед тем, как уедет из города. Она требует, чтобы капусту принес он, и не хочет никаких свидетелей. Таковы ее условия, и, если Конуэю не терпится, чтобы она покинула город, надо соглашаться. Мы, конечно, могли бы ее прищучить, но тогда она неминуемо распустит язык, и получится очень некрасиво.

Конуэй раздраженно кивнул:

— Все это понятно. Грязная реклама мне без надобности. Но я не вижу…

— Я вам скажу, чего вы не видите, мистер Конуэй, — перебил я. — Вы не видите, что наглости у вас до черта.

— А? — Челюсть у него отпала. — Че-го?

— Извините, — сказал я. — Остановитесь и подумайте минутку. Как это будет выглядеть, если разнесется слух, что офицер охраны правопорядка заплатил отступные за шантаж? Это если она вообще согласится принять от меня деньги. Каково, по-вашему, будет мне, если я впутаюсь в такое грязное дело? А вот Элмер — он в это вляпался и пришел ко мне…

— Умнее он ничего не сделал.

— …а я пришел к вам. И вы попросили, чтобы я проверил, как можно тихонько выдворить ее из города. Я проверил. И больше ничего делать не собираюсь. Я не понимаю, как вы можете просить меня о чем-то еще.

— Ну… э-э… — Он прокашлялся. — Может, и так, мальчик мой. Видимо, ты прав. Но ты же обеспечишь, чтоб она уехала, как получит деньги?

— Я этим займусь, — сказал я. — Если через час не уедет сама, я сам ее выдворю.

Он встал, чуть посуетившись, и я проводил его до дверей, чтоб поскорее избавиться. Я не мог его больше терпеть. Все и так было бы плохо, даже не знай я, как он поступил с Майком.

Руки я держал в карманах и сделал вид, что не заметил, как он протянул мне на прощанье свою. Он открыл сетчатую дверь и помедлил.

— Лучше никуда сейчас не езди, — сказал он. — Я отправлю Элмера, как только его найду. Хочу, чтоб ты сделал ему хорошее внушение — и убедился, что он все понял. Пусть знает, что почем, ясно?

— Да, сэр, — ответил я. — Очень с вашей стороны любезно, что вы мне разрешили с ним поговорить.

— Все в порядке. Это пустяки, — сказал он, и сетка за ним захлопнулась.

Элмер явился через пару часов.

Он был большой, рыхлый, как его старик, и пытался так же надменно держаться, только у него кишка тонка. Ребятки у нас в Сентрал-Сити несколько раз его мутузили, и это было очень полезно. Его пятнистая рожа вся блестела от пота, а дыхание было такой крепости, что хоть поджигай.

— Рановато начал сегодня, а? — сказал я.

— И что?

— Ничего. Я тебе услугу хотел оказать. Если провалишь, голова болеть будет у тебя.

Он хрюкнул и закинул ногу на ногу.

— Не знаю, Лу, — нахмурился он. — Не знаю я. А если мой старик вообще никогда не остынет? Что мы с Джойс будем делать, когда десять тысяч кончатся?

— Знаешь, Элмер, — сказал я, — по-моему, у нас тут какое-то недопонимание. Я-то думал, ты уверен насчет папаши — что он, дескать, в свое время одумается. А если нет, может, мне лучше пойти к мисс Лейкленд и сказать…

— Нет, Лу! Не надо!.. Черт, да он переживет. Он всегда меня прощает. Только вот…

— А может тебе вот чего сделать? — сказал я. — Чтоб твои десять тысяч не кончались, купи какое-нибудь предприятие. Вы с Джойс сможете им вместе управлять. Когда все наладится, вернись к папе. Он убедится, что ты поступил чертовски умно, и тогда все легко само уладится.

Элмер несколько повеселел — но до обидного мало. Работа для Элмера никогда никаких проблем не решала.

— Впрочем, не буду настаивать, — сказал я. — Мне кажется, о мисс Лейкленд очень неправильно судят — в этом она меня убедила, а меня убедить нелегко. Я тут бегаю как ненормальный, чтоб у вас с ней все вышло, но если ты не хочешь ехать…

— А зачем тебе это, Лу? Почему ты все это для нас с ней делаешь?

— Может, из-за денег, — улыбнулся я. — Я не очень много получаю. Может, я рассчитывал, что ты мне как-нибудь с деньгами подсобишь.

Лицо его побагровело на несколько оттенков.

— Ну… я, наверное, мог бы тебе что-нибудь из этой десятки дать.

— Да из них я ни гроша не возьму! — Еще чего не хватало, черт возьми. — Я думал, у такого человека, как ты, и своя капуста должна быть, хоть сколько-то. Ты на что сигареты себе покупаешь, бензин, виски? Или папа дает?

— Черта с два! — Он выпрямился и выхватил из кармана рулончик купюр. — У меня куча денег.

Начал отсчитывать по одной — похоже, сплошь двадцатки, — но потом перехватил мой взгляд. Я ухмыльнулся. Как божий день ясно ухмылка моя говорила: я так и думал, жадина.

— Да ну его к черту! — сказал Элмер, свернул деньги опять и кинул мне весь рулончик. — Вечером увидимся, — произнес он, выталкивая себя из кресла.

— В десять, — кивнул я.

В рулончике оказалось двадцать пять двадцаток. Пятьсот долларов. Теперь, когда они у меня есть, — не помешают; лишним деньгам я всегда найду применение. Но щипать Элмера я не собирался. А так он заткнется и не будет спрашивать, зачем я ему помогаю.