Книга Глинтвейн для Снежной королевы - Нина Васина

– Сколько раз я просила тебя называть меня бабулей!

Через час, оставшись одни, они ложатся рядышком на ковер с медицинской энциклопедией. Элиза одета в махровый халат мамы, ее мокрые волосы стянуты полотенцем, а на лице маска из овсянки с медом и лимоном, поэтому разговаривает она медленно, чтобы не нарушить стягивающее действие маски у губ.

– Вот, видишь? Ребенок зреет в матке женщины…

– Это матка? – показывает пальцем Лера на отдельный рисунок. – Похожая на козу?

– Не отвлекайся. Ребенок зреет сорок недель. Он просто плавает себе в жидкости, питается через пуповину.

– Через эту кишку? – показывает Лера.

– Правильно, эта кишка и есть пуповина. Он не дышит и ничего не ест ртом. А потом сам начинает проситься наружу. Это и есть роды. А вот на этом рисунке, видишь, какой сложный путь проходит зародыш с первых своих дней. Здесь нарисована почти вся эволюция млекопитающего. И жабры, и хвостик…

– А можно… – задумывается Лера, – не родить ребенка?

– Конечно, можно. Это называется аборт, – Элиза ложится на спину, задрав подбородок. – В аборте важен срок. Нужно успеть.

– Как это? – ложится с нею рядом на спину Лера.

– До двенадцати недель. Пока еще у зародыша нет души. Вернее, пока в его развивающемся с жабрами и хвостиком теле бродят души вымерших млекопитающих и рыб. Некоторые женщины делают аборт и позже, но я считаю это уже грехом.

– Элиза, а когда я буду все это изучать в школе? – спросила Лера.

– Не помню. Классе в восьмом, наверное.

– А почему ты тогда мне это сейчас рассказываешь?

– Потому что ты у нас редкая умница и благоразумница! – Элиза на ощупь находит ладошку девочки и сжимает ее.

– То есть я сейчас узнала о размножении млекопитающих? – уточняет Лера.

– Точно, – с трудом сдерживает зевок Элиза. – Сперматозоиды, яйцеклетки… Здесь все нарисовано. Странно, что твои родители не подготовили тебя соответствующим образом к рождению братика. Надеюсь, они не обещали найти малыша на капустном поле, потом подложить в гнездо к аисту, чтобы тот принес его под вашу дверь в корзинке?

– Нет. Послушай, ты тоже считаешь возрастную цензуру необходимой?

– Детка, я же тебе не порножурнал показываю! – приподнялась Элиза. – К чему подобные вопросы?

– Это чтобы не быть сплетницей, – честно ответила Лера.

– Ой, как я люблю посплетничать! – потерла ладошки Элиза. – Ой, как я это обожаю! Кому будем перемывать косточки? Дай-ка я угадаю! Ты влюблена в какого-то певца, да?

– Что значит – перемывать… косточки? – нахмурила лоб Лера. – От чего?

Элиза, не ответив, легла.

– Я просто обожаю Шер, боже, как я ее обожаю! – восторженно прошептала она.

– Сплетничают – это когда говорят не о себе, а о других. Задают о них вопросы посторонним людям, потом обсуждают ответы, – объяснила Лера.

– Ну-ка, ну-ка! – Элиза в азарте приподнялась на локте.

– Это касается ребенка папы и мамы Муму.

– Да, и что? – В глазах Элизы начало таять выражение веселого азарта.

– Я не знала, что можно делать эти самые… аборты. Теперь я понимаю, почему ребеночка нет. Наверное, мама Муму сделала тогда аборт.

– Когда? – уставившись перед собой остановившимися глазами, спросила Элиза.

– Девять лет назад. А ее второй ребеночек умер. Ты знала?

– Когда? – бесцветным голосом повторила Элиза.

– Когда я родилась. А вот интересно… Сейчас она тоже рожает вместе с мамой. Нет, мама Муму, наверное, успеет первой. Она хотела перед родами убить папу креслом, но не успела – воды вытекли.

– Когда?… – «заело» бабушку Элизу.

Кукушка

Уголок одеяла приоткрыт, личика ребенка почти не видно в кружевах чепца. Лера вглядывается, вглядывается…

– Покажи Лере его ручку, – шепчет папа.

– Потом… – шепчет мама.

– И ножку…

– Ладно…

– А почему вы шепчете? – громко спрашивает Лера.

От ее голоса родители дергаются, в их глазах появляется одинаковое выражение паники.

Ребенок открывает глаза, смешно морщится и вдруг чихает три раза.

– Вот видишь! – укоризненно замечает папа.

Лера отходит от дивана.

– А откуда вы знаете, что это ваш ребенок? – спрашивает она, уставившись в окно. – Может, его подменили, пока ты спала.

– Перестань сейчас же, – строгим голосом требует мама Валя.

А папа Валя спрашивает:

– Зачем его подменять? Кому нужен чужой ребенок?

– Мало ли, – пожимает плечами Лера. – Вы его хорошо рассмотрели перед тем, как забирать? Может, он больной. Может, у него есть какой-то брак. Вашего забрали, а подложили бракованного. А что? Кукушка, например, всегда подкладывает свои яйца в чужие гнезда. Глупые птицы потом даже не замечают, что вылупляется чужой птенец.

Теперь родители побледнели, нащупали ладони друг друга и сцепились пальцами.

Почувствовав их неприязнь даже на расстоянии, Лера покрылась мурашками и втянула голову в плечи.

– Я пойду к маме Муму, – сказала она, пробираясь к двери. – Она уже принесла своего ребеночка?

Родители расцепились и стали уговаривать Леру не ходить к Марусе. Они вели себя странно и суетливо. Мама быстренько распеленала малыша и стала показывать Лере его ручку, потом ножку. Ребенок закричал, и Лере было предложено принять участие в смене марлевой подкладки у него между ног. Но только после мытья рук. С двукратным намыливанием.

Пока Лера честно намыливала руки, смывала, потом опять намыливала, подкладку поменяли без нее. Она стояла у раковины и смотрела, как папа смывает с марли кисло пахнущую мазню желтого цвета. На его лице при этом сияла радостная улыбка.

– Сейчас мама будет кормить Антошу. Будешь смотреть?

Лера часа полтора сидела и смотрела, как мама Валя пытается наладить процесс кормления. Ребенок в первые полминуты быстро и жадно сосал, потом выплюнул сосок и начал кричать. Потом в течение часа он честно пытался покушать, принимаясь делать сосательные движения, как только Валентина исхитрялась засунуть ему в орущий рот сосок. Но через несколько секунд младенец отворачивался и начинал кричать снова. За это время родители вымотались совершенно. В разгар их небольшой перепалки – вызывать врача или развести искусственную смесь – в дверь позвонили.

Пришла Элиза. С цветами, тортом и огромной упаковкой подгузников. Она сразу же прекратила споры родителей, уверив их, что ребенок должен кричать, ему так полагается делать по статусу младенца. Маленького запеленали и отнесли в кроватку в спальню родителей, где он орал в одиночестве еще минут двадцать, потом обессилел и заснул.