Книга Хозяйка города Роз - Юлия Гойгель

цветочных клумбах. Здесь они строгие, с преобладанием бордового цвета и непривычно отсутствуют розы. Неужели Комаров их не любит? Всё же интересно будет посмотреть на его жену.

В прохладном отделанном светлом гранитом холле (десять лет назад тоже был гранит, только серый) нас встречает настоящая полицейская засада.

— У Комарова что, мания преследования? — киваю я в сторону правоохранительных органов.

— Да кому он нужен, — смеётся Захар. — Требования теперь такие.

Если Дюжеву по-свойски кивают, то на меня сыпется целый град вопросов.

— Минуту, — просит Захар и набирает на мобильном телефоне чей-то номер: — Комар, я здесь тебе друга привёл. Томимся у порога. Жужжи быстрей!

Через минуту появляется довольно испуганное лицо хозяина города, но при виде меня расплывается в облегчённой улыбке:

— Я уже думал опять какая-то шишка из столицы явилась, — он первым протягивает мне руку. — Привет, Артур. Добро пожаловать в город.

— Привет, Костя, — я пожимаю протянутую ладонь. Комаров, опять же, соответствуя собственной фамилии, всегда был самым хилым из нас. Ладно, стройным. В те, босоногие времена, его родители были известными людьми в городе и, всё что было, вкладывали в единственного сына. Даже в нашу футбольную команду он пришёл не потому что хотел, а потому что тогда это было престижно. Теперь он стал ещё более дёрганным, нервным и каким-то злым, что ли, подумалось мне. Так сильно власть давит или жена по ночам шипами от роз колется?

— Проходите, — кивает Костя на свой кабинет и предупреждает весьма видную, но очень уж строгую даму. Секретаршу, наверное. Настоящий цербер. Что-что, а на работе Костя точно не шалит. — Светлана Николаевна, у меня сейчас важное совещание. Не беспокоить. Если что-то срочное, сообщайте на телефон.

— Всё поняла, Константин Алексеевич, — подтверждает секретарша — охранница и одаривает меня дополнительным взглядом. Наверное, в своих пусть и брендовых джинсах, и футболке, важной персоной я совсем ей не кажусь. Взаимно, Светлана. Ты тоже меня можешь заинтересовать лишь в роли кабинетной овчарки.

Мэр пропускает нас вперёд и, сев в огромное кресло, закидывает ноги на длинный стол для совещаний. — Устраивайтесь, ребята. Артур, думал ли ты, лет пятнадцать назад, что можешь свободно сплясать на столе самого мэра?

— Я, как-то по танцам никогда не был, — хмыкаю в ответ. — Ну, а ты как, справляешься?

— Костя, что ты спросить хотел? — вмешивается Захар. — Яйцами померяетесь позже. У меня ещё работа в офисе и малые дети дома.

Пытаясь не заржать, следующий час наблюдаю, как Комаров достаёт папку с листами, где всё действительно набрано крупным жирным шрифтом и начинает вслух читать, что там написано. При этом Дюжев задаёт вопросы, часто меняя интонацию, а Костя отвечает, словно перед ним не Захар, а сам премьер-министр. Нет, определённо нужно будет взглянуть на его жену. Там тоже такое чудо?

В итоге Захар покидает кабинет хозяина города через два часа. А мне Костя предлагает прогуляться.

— Рядом парк. Пойдём, голову проветрим, заодно посмотришь какой я там порядок навёл.

Я соглашаюсь. Почему бы и нет? Ночевать вновь придётся у Миланы, но завтра же с утра займусь арендой собственного жилья. Впрочем, Милана обещала всё сегодня оформить, поэтому завтра можно будет въезжать. Идти к её дому нужно через старую часть парка, заодно загляну в памятную для меня беседку.

— Мы в парк, — сообщает Костя своей секретарше строгим голосом. — Обратно народ жалуется, что места общего пользования плохо убирают. Нужно проверить самому. А то сколько можно одно и тоже слушать.

Глава 5. Вечные истины

Костя начинает экскурсию по вверенным ему владениям прямо от собственного порога.

— Ну, Тур, — обращается ко мне, как когда-то в футбольной команде. — Что скажешь?

— Да вроде всё тоже, ничего нового.

— А ты присмотрись.

Присматриваюсь. Дедушка Ленин указывает в сторону трёх городских колледжей. Настоящий бермудский треугольник знаний. Перед ними отреставрированный работающий фонтан в виде какой-то старинной вазы. Рядом музыкальная школа и школа искусств, где училась Милана. Красивая девочка грызла гранит науки в не менее красивом месте. Всё правильно. Снесли универмаг, а вместо него построили огромный банк. Много стекла, тёплого розового и белого. Современный проект шикарно вписался в центр. За ним высится шпиль гостиницы «Родина». Но само обозначение «гостиница» убрали. Заменили на современное «отель». Как правильно заметила Милана, это здание опередило собственное время и теперь не выбивается из общей картины. Как моё восемнадцатилетие в нём, невольно проносится в голове. Все памятные для меня здания объединены большой, обутой в уличную плитку, Центральной площадью. Много цветов, разных сортов, оттенков, наименований. Стильно постриженные декоративные кустарники. В них даже птицы поют. И всё это посреди самых настоящих каменных джунглей. И здесь до меня доходит. Пешеходная зона! Вся улица теперь является пешеходной зоной!

— Ты убрал дорогу, — произношу я. — Смелое решение. Красиво, конечно, уютно очень. Но камнями тебя не забросали за отмену городского транспорта?

— Сам боялся. Даже жалобы были. Весь транспорт перенёс на соседние улицы, увеличил количество маршруток. Да и машинами теперь все пользуются. Город у нас молодой, много семей с детьми. Вышли из дома и прямо к парку по пешеходной зоне. Не нужно бояться, что ребёнок под машину попадёт. Сам помнишь, как раньше по центру погонять любили. Молодёжь теперь на бродвее собирается, я здесь много мест для отдыха оборудовал. В общем, довольных оказалось больше, чем недовольных.

— У тебя сын? — уточняю. Кажется, Марек когда-то упоминал.

Комаров почему-то отвечает не сразу.

— Да.

— Такая же мелочь, как у Захара?

— Нет. Старше. В этом году девять лет исполнилось, — признаётся Костя.

Я слегка шокирован. Это означает, что, едва я уехал, Комаров кому-то заделал ребёнка. А я и девушки рядом с ним не помню. Десять лет назад ни у кого из нас не было девушки. Только Марек встречался с моей сестрой Евой. Но, как и я, Марек до сих пор один.

Мареку, Захару и Глебу, который теперь заместитель начальника полиции города уже по тридцать четыре года. Косте — тридцать три. Родители хотели впихнуть его в самую сильную команду, что и сделали. Мне — тридцать два. Я был младше всех почти на два года. Но меня взяли потому, что подавал большие надежды. А капитаном у нас был Марек. Не самый талантливый в футболе, но самый умный.

— Неожиданно, — мямлю я, произведя не сложные подсчёты.

— Давно её любил, — спокойно признаётся друг. — Но боялся ей сказать. Женились действительно по-залёту. Молодые, неопытные, много ли нам надо было. Мне на тот момент двадцать три исполнилось, по годам вполне нормально. Главное, что любим