Книга Убить Хранителя - Марсель Кермт

десятого осветления королевство пожрет алый зверь, у-у-у!

Никаких тайн и непреодолимых трудностей в календаре. Преображение — это год. Смешание — месяц. Осветление — сутки. Выходит, исходя из слов Мэлдафа, местный год состоит из двадцати месяцев. А месяц — из пятидесяти дней. Вот и все чудеса.

«Если здесь жизнь одного человека в среднем длится около ста двадцати преображений, — мысленно начал я подсчитывать, — то получается, что человек или эльф, кто они там на самом деле, живет около 330 лет!»

Все это, конечно, замечательно, но мне не вытянуть и двух смешаний, то есть месяцев. Я (настоящий я, а не Ральф из сна или виртуального мира) сейчас лежу на больничной койке в палате онкоцентра и считаю дни до того момента, когда болезнь полностью уничтожит тело. Или нет? Ведь Марентьев отрицал смерть при нашем разговоре. Ты не умрешь, говорил он. Но как «Рассвет» это устроит? Никаких эликсиров бессмертия главврач не приносил и ритуалов вуду не совершал.

Только сейчас заметил, что голова совершенно уже не болела. Я не чувствую никаких признаков болезни. Может, здесь, в этом цветном мире, промежутки между приступами стали занимать больше времени?

— Это все, что ты хотел рассказать? — спросил я Мэлдафа.

— В принципе, да. Дал тебе основу. Не могу же учить всему, на понимание чего уходят годы. Знай цвета, время, а дальше разберемся. Главное, не болтай лишнего. Если выдашь себя, то у нас могут появиться…

— Дети! — Я засмеялся.

— Ну, в общем, да, — согласился Мэлдаф и улыбнулся. — Пока что, дети и неприятности являются для меня синонимами. В скором времени ты должен все вспомнить. Надеюсь. Не может же потеря памяти быть вечной. И это случиться с моей помощью или без. Но верю, что случится. А пока тебе остается продолжать жить.

10

ИТАК, что мы имеем на данный момент?

Исходя исключительно из субъективных ощущений (а каких еще, разве ощущения отдельного индивида могут оказаться объективными), имелась большая доля вероятности, что я оказался в совершенно незнакомом мире. Теперь передо мной, как лист перед травой, вставали два вопроса. Где я и как все это должно отразиться на моем состоянии?

Каулор, Каулор. Что же ты такое? Город однозначно находился не на Земле. Никогда в нашем хмуром мире не существовало такого цветного населенного пункта с непонятными на первый взгляд установлениями и до смеха странной архитектурой. Еще одним доказательством, что это не Земля, являлось странное небо.

Не Земля — факт. Но и то, что я находился на какой-нибудь иной планете, совершенно не находило отклика ни в мыслях, ни в сердце.

Оставалась — другая реальность.

Голова перемалывала эту информацию без всякой паники, не испытывая шока, да и в обморок падать тоже как-то не хотелось. Не знаю точно, в чем причина спокойствия, но склонялся к тому, что в нем виновны писатели-фантасты. Точнее, мое пристрастие к фантастической литературе. Последние годы сильно увлекся романами жанра sci-fi. Может, свою долю внесла и болезнь, от которой я подсознательно пытался отгородиться, уйдя в эскапизм посредством литературы. Когда читал, настолько углублялся в книгу, что переставал воспринимать окружающий, реальный мир. Хобби превратилось во вторую жизнь, которая понемногу начинала занимать во мне все больше места, поглощая разум. Если тело находилось где-нибудь на диване или в кресле, то душа витала в созданных фантастами мирах.

Всей своей пугающей неизвестностью передо мной становился вопрос: как я очутился в параллельном мире? Каким образом центр «Рассвет» смог добиться такого перемещения? Это невозможно с точки зрения современной науки!

Возможно ли, засыпая, перемещаться в иные миры — не созданные твоим разумом, нет, — в иные реальные миры, такие же реальные, как ты сам, как твой собственный мир?

Если фантазировать, то фантазировать дальше. Только ли силами центра «Рассвет» мы добились этого, как они называют, переселения? Может, я тоже теперь обладаю неизвестными науке способностями? Ведь совершенно не ясно, что они мне вкалывали! Может, не лекарство, а экспериментальные препараты? Ответов не было. А вопросы — самые фантастические и даже бредовые — не переставали возникать в голове. Пока придется отпустить ситуацию и плыть по течению. Очень мало данных.

Невольно обозначил в уме еще одну проблему: как я вновь оказывался на Земле? Просыпался? Только ли? Тут я вспомнил, что прежде, чем проснуться (или перенестись? теперь ни в чем нет уверенности), я думал о доме. Интересно, правдивы ли выводы?

Не узнаешь, пока не попробуешь.

11

ТОРОПОЛИВО и даже суетливо мы продвигались к Королевской площади.

Мэлдаф всю дорогу следил, чтобы я не отставал и не привлекал внимания своим чрезмерно удивленным видом. Но идти, не разевая рта на фантасмагоричную архитектуру, красивых людей, живущих три века, было невозможно.

Когда мы достигли площади, я запнулся о мостовую и чуть не упал под ноги проходившей мимо прелестной дамы. Но был моментально подхвачен под локоть Мэлдафом, отчего незавершившееся падение выглядело как неуклюжий, эмоциональный реверанс сильно выпившего человека. Дама прыснула от смеха в цветной платочек и направилась дальше. Через пару шагов она обернулась и зашлась заливистым смехом.

Запнулся я не от природной неуклюжести, а от оторопи, которая охватила при виде королевского дворца, перед которым простиралась площадь, видавшая, наверное, немало развесело-карнавальных парадов. Так и представил себе, как вышагивают по ней солдатики, одетые в цветную форму, размахивают они размалеванными флагами, извлекая причудливые звуки из переливающихся разными цветами духовых инструментов.

Королевский дворец впечатлял размерами и причудливой архитектурой. Он вобрал в себя все на свете и в большом количестве. Исполинские колонные, скульптуры людей и сказочных существ. Гигантские арки и грандиозные шпили. Стены выложены из неизвестного камня, который излучал мягкий свет, различимый даже в солнечный день. В саду возле дворца серебром били фонтаны, изображавшие невиданных тварей: помесь лопоухого слона с драконом извергала водопад одновременно и из хобота, и из клыкастой пасти, рядом вели хоровод изящные каменные нимфы, а их серебристые волосы струились в маленькое искусственное озерцо.

Площадь и дворец удивляли многообразием всего и в большом количестве. В детстве я любил сказки про эльфов и часто представлял их дворцы: высокие, сияющие, не уступающие по красоте ювелирным изделиям от лучших мастеров. Но Дворец Короля Клерона превосходил красотой и фантастичностью любые сказочные здания.

Площадь пересекли быстро. Мэлдаф спешил, суетился, часто дергал меня за рукав. Поэтому насладиться в полной мере прекрасными видами невероятной архитектуры я так и не смог.

Мы свернули в узкий безлюдный переулок, прошли по нему и оказались