Книга Богохульство - Дуглас Престон

Перейдя во внутренний кабинет, он заперся на ключ и достал из нижнего ящика в письменном столе телефонный аппарат. Этот номер был городской, зарегистрированный на имя чокнутой старушки, проживавшей в доме престарелых, что располагался в соседнем здании. Счета оплачивались с помощью ее кредитной карты, о существовании которой бабуля даже не подозревала. Этим телефоном Кроули пользовался лишь в экстренных случаях.

Нажав на первую кнопку, он замер, внезапно окутанный воспоминаниями. Он приехал в Вашингтон много лет назад, юным парнишкой, исполненным надежд и замыслов. Ему сделалось горько. Но горечь тотчас ушла, смытая новой волной злобы. Становиться жертвой собственной слабости было не время.

Он набрал номер.

– Я хотел бы побеседовать с преподобным Доном Т. Спейтсом.

Разговор получился коротким, но продуктивным. Кроули опустил трубку, чувствуя себя победителем. Не позднее чем через месяц эти голодранцы снова явятся к нему в офис и будут молить о возобновлении переговоров.

В предвкушении новой встречи его влажные, будто резиновые, губы тронула довольная улыбка.

Глава 4

Уайман Форд смотрел в иллюминатор. «Сессна сайтейшн», сделав вираж над горами Лукачукай, пошла на посадку. Ред-Меса поражала воображение. Казалось, это остров в небе, окруженный со всех сторон скалами из желто-красно-шоколадного песчаника. Форд глядел вниз, не отрывая от пейзажа глаз. Сквозь образовавшуюся в тучах дыру на столовую гору устремился солнечный свет, и показалось, что нагорье запылало. Форд будто снижался к затерянному миру.

Самолет приблизился к земле настолько, что стали видны пересекающиеся, похожие на серый лейкопластырный крест взлетно-посадочные полосы, шеренга ангаров и вертолетная площадка. На севере и западе показались укрепленные на гигантских опорах высоковольтные линии электропередачи. Они тянулись туда, где располагалась огороженная двойным забором охраняемая зона. На удалении мили от нее, в тополиной рощице, темнело несколько жилых построек, дальше зеленело поле и тянулось длинное деревянное здание – старая фактория Накай-Рок. Гору пересекала новенькая асфальтовая дорога.

Тремястами футами ниже, в основании одной из скал темнела врезанная в песчаник массивная металлическая дверь. Единственная дорога – Дагвей – уходила вверх, извиваясь, словно змея по древесному стволу.

«Сессна» сильнее наклонила нос. Песчаную поверхность столовой горы испещряли овраги, долины и покрытые булыжниками пустыри. Кое-где рос можжевельник, одинокие чахлые кедры, тут и там зеленели островки полыни и других неброских трав.

Наконец «сессна» приземлилась и помчалась к постройке, сооруженной из гофрированного железа. За ней, поблескивая на солнце, высилось несколько ангаров. Самолет остановился. Летчик открыл дверь. Форд, держа в руке лишь портфель, сошел на теплую бетонированную площадку. Его никто не встречал.

Летчик взмахнул на прощание рукой, вернулся в кабину, и спустя минуту самолетик уже снова был в воздухе – блестящая металлическая птица на фоне небесной синевы.

Как только «сессна» исчезла из вида, Форд неторопливым шагом направился к постройке. На двери висела табличка с надписью, выведенной вручную буквами в стиле Дикого Запада:

«Стоять!

Сунешься, пристрелю. Я к тебе обращаюсь, кореш!

Г. Хазелиус, начальник».

Форд тронул вывеску пальцем, и она со скрипом закачалась. Вторая табличка висела на столбике сбоку и предупреждала о том же, однако сухим официальным языком. По округе гулял ветер, закручивая в спирали желтую пыль.

Дверь оказалась заперта. Форд отошел на несколько шагов назад, чувствуя себя так, будто его занесло в «Хороший, плохой, злой».

Скрип вывески и свист ветра пробудили в его памяти воспоминание о тех минутах, когда, возвращаясь из школы, он доставал висевший на шее ключ и открывал дверь большого вашингтонского дома, где его никто не ждал. Мать всю жизнь занималась общественными делами и сбором средств, а отец посвящал всего себя политике.

Рев подъезжающего автомобиля заставил его вернуться в настоящее. Джип «вранглер» скрылся за постройкой, выехал на бетонированную площадку, жалобно взвыв, резко повернул и остановился прямо перед Фордом. Из кабины выпрыгнул человек с широкой улыбкой на лице. Грегори Норт Хазелиус. Он выглядел так же, как на снимке в досье. От него так и веяло бодростью.

– Yа’ аt’ ееh shi еi, Грегори! – воскликнул Хазелиус, пожимая Форду руку.

– Yа’ аt’ ееh, – ответил Форд. – Неужели вы выучили навахо?

– Всего несколько слов. С помощью одного своего бывшего студента. Добро пожаловать!

Направляясь сюда, Форд бегло ознакомился с досье Хазелиуса. По непроверенным данным, гений-физик говорил на двенадцати языках, в том числе на персидском, на двух диалектах китайского и на суахили. О навахо в документах не упоминалось.

Высокий, ростом шесть футов четыре дюйма, Форд привык смотреть на собеседников сверху вниз. С малорослым Хазелиусом ему приходилось наклонять голову больше обычного. На физике были тщательно выглаженные брюки защитного цвета, светлая шелковая рубашка и индейские мокасины. Его ярко-голубые глаза смотрелись как два синих мозаичных стеклышка, подсвеченных изнутри. Орлиный нос переходил в высокий гладкий лоб, волнистые каштановые волосы были аккуратно причесаны. Оставалось теряться в догадках: как в таком небольшом человечке умещается столько энергии?

– Не ожидал, что за мной приедет сам великий изобретатель.

Хазелиус засмеялся:

– Мы тут все выполняем по несколько ролей. Я, например, по совместительству порой работаю шофером. Милости прошу в машину.

Форд, нагнув голову, сел на переднее пассажирское сиденье. Хазелиус вспрыгнул за руль с легкостью птахи.

– Когда мы начинали работать с «Изабеллой», я решил: обойдемся без обслуживающего персонала. Посторонние нам только помешали бы. И потом, – добавил он, глядя на Форда с веселой улыбкой, – мне не терпелось скорее познакомиться с тобой. Ты наш Иона.

– Иона?

– Нас было двенадцать. Теперь стало тринадцать. Из-за тебя, не исключено, нам придется кого-нибудь выставить вон.

– Вы что, настолько суеверные?

Хазелиус вновь рассмеялся:

– Не то слово! Я, например, шагу ступить не могу, если со мной нет моего талисмана – заячьей лапки. – Он достал из кармана старую облезлую лапу жуткого вида. – Подарок от отца. Мне тогда было всего шесть лет.

– Очень мило.

Хазелиус нажал на педаль газа, и джип рванул вперед. Форда вдавило в спинку сиденья. Машина пронеслась по бетонированной площадке и вырулила на новенькую асфальтовую дорогу, что петляла между кустами можжевельника.

– Тут как в летнем лагере, Уайман. Чем только не приходится заниматься. Кашеварим, чистим, водим машину. Ну и все остальное. Наш специалист по теории струн готовит такую вырезку гриль, что просто пальчики оближешь. А психолог устроил замечательный винный погреб. Да у нас все очень разносторонне одаренные.