Книга Петербург накануне революции - Лев Яковлевич Лурье

в центре города, при этом сам хозяин и некоторые из теток были в дамских платьях. Гостям был подан сначала чай с коньяком, закуска, после чего они танцевали почти до четырех часов, когда сервирован был роскошный ужин. За ужином вина подавались в гигантских стеклянных членах и провозглашались тосты, соответствующие этому рауту, причем в числе других выделялся тост за отсутствующих высокопоставленных покровителей общества и в особенности за одно высокопоставленное лицо, считающееся высшим покровителем. После ужина началась страшная, возмутительная оргия. ‹…› Оргия продолжалась до утра, после чего все разъехались попарно с своими мужчинами-дамами, некоторые – домой, а некоторые – в гостиницы и бани. Прислугою на таких вечерах обыкновенно не стесняются, потому что она подобрана из своих».

Лесбийские отношения

Свидетельств о женской гомосексуальной субкультуре осталось гораздо меньше, чем о мужской. Некоторые медицинские истории болезней и отчеты уголовных судов рубежа XIX–XX веков говорят о том, что лесбийские отношения иногда возникали в легальных борделях.

«Среди проституток очень распространено обожание подруг. Это в своей основе то же самое явление, которое замечается в женских гимназиях и институтах. ‹…› Но чаще на фоне развращающей обстановки это вначале идеальное чувство принимает затем характер „лесбиянства“. Такие две обожающие друг друга подруги… не чувствуют нужды в мужском избраннике сердца. В домах терпимости подобная застрахованность от искреннего увлечения мужчиной весьма приятна хозяйкам заведений, и поэтому они относятся к обожанию вообще благосклонно».

Б.И.Бентовин. «Торгующие телом. Очерки современной проституции» (1907)

Состоятельные женщины могли сами становиться клиентками проституток. Несколько подобных случаев можно найти в психиатрической литературе XIX века. Так, психиатр Владимир Чиж описывал жизнь хозяйки промысла легкого извоза Юлии Островлевой, познакомившейся в Санкт-Петербурге с проституткой и с тех пор ставшей лесбиянкой: «Среди ее многих знакомых с извращенным половым чувством она жила самою разнообразною жизнью любви и полового чувства: тут была и платоническая любовь, и ухаживание, и ревность, пресыщение, измены, связь с двумя женщинами одновременно, радости победы и огорчения неудачи, – одним словом, вся жизнь г-жи N была поглощена этой извращенной любовью. Она любила переодеваться в мужское платье, катала на тройке за кучера объектов своей любви; переодевшись в мужской костюм, ездила по публичным домам, тратила много денег на женщин. По ее уверениям, женщин с извращением полового чувства далеко не так мало, как мы обыкновенно думаем, и при том они занимают самое разнообразное общественное положение»[18].

Другой случай был описан в 1898 году. Пациентка, девица 20 лет, которую врач обозначает как Z, рассказала ему о группе женщин, связанных взаимными сексуальными отношениями, которую она называла «наш круг».

«Больная уверяет, что такие женщины, как она, то есть любящие женщин, встречаются вовсе не редко: оне составляют из себя как бы особый мир. Такие женщины узнают одна другую по манерам, выражению глаз, мимике и пр. Она сама научилась отличать таких женщин почти с первого же раза. Мы, говорит больная, нисколько не ревнуем, когда предмет нашей любви принадлежит мужчине: мы знаем, что эта женщина (если только, разумеется, она принадлежит к нашему кругу) не может любить своего мужа и выполняет свою роль только страдательно. Но другое дело, если любимая женщина отдалась или неравнодушна к другой женщине: тогда у нас поднимается сильная ревность и мы готовы устроить целый скандал или ссору».

Ф. И. Рыбаков. «О превратных половых ощущениях» (1898)

Интересно, что это единственная история болезни, в которой упомянут особый лесбийский мир. В литературных салонах лесбийский дискурс представлял собой скорее экзотический спектакль для мужчин: лесбиянки ассоциировались с декадентством, искусственным замкнутым миром, лишенным социальных корней. Здесь речь шла скорее о сексуальной амбивалентности.

Источник:

Хили Д. Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства. М., 2008

III

Лекция Льва Лурье

Интеллигенция Серебряного века

Студенты, члены революционной ячейки. Петербург. 1908 год

Почти все дети школьного возраста в Петербурге были грамотными, и это совершенно невероятный результат для России того времени. Главным типом среднего учебного заведения была классическая гимназия, где уже не изучали греческий язык, но было довольно много латыни, два новых языка и очень серьезная математика. Учиться было трудно, многие оставались на второй год, некоторые не выдерживали нагрузки и, провалив в очередной раз переводной экзамен, кончали с собой. Эту очень жесткую систему образования импортировали в XIX столетии из Германии, и она давала результат – человек, окончивший классическую гимназию даже на все тройки, умел работать.

Он мог поступить в любой университет Российской империи без экзаменов – достаточно было представить аттестат зрелости и свидетельство о благонадежности. В технические вузы, наоборот, надо было сдавать экзамены. Самыми модными были институт инженеров путей сообщения, электротехнический институт и горный. Как и сейчас, дети стремились туда, где сразу будут платить большие деньги – даже молодые железнодорожники или электротехники получали очень приличное жалованье. Блок не случайно назвал Россию того времени «Новой Америкой». Промышленность росла очень быстро, страна остро нуждалась в квалифицированных инженерах.

Занятия в университетах в основном состояли из лекционных курсов, семинаров почти не было, как и связи между профессором и студентами. Студенты, или, как сказал кто-то из веховцев[19], интеллектуальное казачество, были предоставлены сами себе, к тому же были оторваны от родителей, жили поодиночке или, реже, с приятелями в съемных комнатах.

Как известно, в молодости очень важна так называемая контркультура, которая противостоит культуре господствующей, прежде всего культуре отцов с большой буквы – Отцов государства, Отцов общества. Студенты считали, что отвечают за родителей, да и за народ в целом, и должны протестовать первыми. В Петербурге часто происходили студенческие волнения. Студентов выгоняли, ссылали, причем без суда – достаточно было решения двух министров (внутренних дел и юстиции), чтобы отправить человека в ссылку на 10 лет в Восточную Сибирь. Но даже такая жесткость системы не мешала студентам протестовать каждый год.

Инженеры, врачи и представители свободных профессий были, как правило, настроены антиправительственно. Раскол между обществом и государством произошел еще в 1840-е годы, когда появились Бакунин, Белинский, Тургенев, Некрасов, а позже Чернышевский.

Русская интеллигенция выполняла в авторитарном русском обществе сразу несколько функций. Если, например, Диккенс или Оскар Уайльд в Англии просто писали, а все наслаждались их произведениями, то у Льва Николаевича Толстого были совершенно другие задачи. Он, во-первых, писатель, то есть беллетрист. Во-вторых – народный заступник, то есть играет ту роль, которую в обычном обществе играют политические партии.

И в-третьих, он объясняет, что