Книга Дитя звезд - Камилла Бенко

«Всё слишком сложно».

Она зарылась лицом в ладони. И снова почувствовала вкус соли в уголках рта – по щекам текли слёзы.

– Ну ты чего, – мягко произнесла Софи. Она похлопала Клэр по спине. Её длинный чёрный рукав легонько коснулся её щеки. – Всё будет хорошо. Я об этом позаботилась.

Клэр посмотрела на неё, опешив.

– Что? – спросила она. – Как?

– Да это я так. Я о том, что завтра мы найдём паутчика. Вот это будет Приключение!

– Впечатление, – поправила Клэр, но голос девочки будто прилип к горлу. По правде сказать, все мысли в её голове размякли и спутались вместе, словно пряжа.

– Что ты сказала? – Над ней нависло лицо Софи, и Клэр снова подумала, до чего забавно, что глаза сестры кажутся чёрными, хотя обычно они насыщенно-карие. Что-то здесь не складывается; что-то здесь не так. Как будто её сестра на самом деле не её сестра.

Клэр понимала, что закравшиеся ей в голову мысли должны её встревожить, но… она так устала.

– Ты называешь их не Приключениями, – пробормотала Клэр, – а Впечатлениями.

Клацанье спиц прекратилось.

– Ты засыпаешь, – отметила Софи. Что-то мягкое, как изнанка облака, опустилось на Клэр и укрыло её. Оно было тёплым и шелковистым и укутало её с головы до ног. Софи подоткнула под неё покрывало, которое только что связала?

Её веки опустились ниже, но она видела, как Софи стоит над ней. Почему-то её голова была сейчас такой тяжёлой, что она едва могла держать её прямо.

Прозрачная вуаль шляпы Софи упала вниз, накрывая лицо Клэр. Под ней было тяжело дышать. Клэр подумала, что нужно убрать её с лица, но её руки стали такими тяжёлыми, словно их накачали тёплой водой. Она испугалась, но её страх был расплывчатым, как обрывки снов. Или ночных кошмаров. Здесь что-то неладно. С Софи что-то неладно.

И тут ей в голову пришла нелепейшая мысль: никакая это не Софи.

Едва Клэр об этом подумала, как по лицу Софи пробежала тёмная тень. Клэр смотрела, как тень становилась всё больше… и больше…

Тень не пробегала по лицу Софи, она разрывала его надвое.

Две длинные мохнатые паучьи лапы прорвались сквозь кожу Софи. Остроконечная шляпа распалась на две части, сползая на плечи Софи, словно банановая кожура.

Клэр закричала (или попыталась закричать), но горло её не слушалось!

Чёрное платье Софи лопнуло с жутким треском, открыв взгляду Клэр другие лапы и бесчисленные ряды блестящих глаз. Лапы стукнули по полу, и новоявленный паук ринулся вперёд, высвобождаясь из платья Софи.

Вот только Софи не была Софи.

А покрывало, в которое она укутала Клэр, отнюдь не было покрывалом.

Это была паутина, которую она сплела специально для Клэр.

Глава 5

Огромные паучьи лапы заклацали, как вязальные спицы, направляясь к Клэр. Она попробовала закричать, но водоросли будто сдавили её голосовые связки. Словно чёрная волна, паучиха выросла над ней стеной из меха, глаз и лап… а затем бросилась на неё.

Во второй раз за день Клэр почувствовала, как мир вокруг неё завертелся. Но в этот раз виной тому были не раскачивавшие её волны, а паучиха, заворачивавшая её в паутину, совсем как мама заворачивала на обед сэндвичи.

Она велела своим ногам брыкаться! Но покрывало прилипло к ней намертво, не давая ей и пальцем шелохнуть.

– Не двигайся, Клэр, – велела ей паучиха. Её голос теперь походил не на голос Софи, а на скрежет и клацанье. – Тебе не понравится, если шёлк ляжет недостаточно туго, ведь тогда ты будешь недостаточно свеженькой, когда придёт время. Не двигайся, и всё будет хорошо. – Немного помолчав, она добавила: – Для тебя, может быть, и нет, но для меня – определённо. Давненько я не лакомилась самоцветчицами.

«Самоцветчица» – это слово разрезало узлы ужаса Клэр, словно ножницы. Вот именно: она самоцветчица. Она не беспомощна! Ей просто нужен план. Ей нужно подумать. Вот только как? Её катит по полу гигантская паучиха – спина, бока и живот Клэр с силой ударялись о пол при каждом повороте, – как тут мыслям в её голове было не перемешаться?

Её страх становился всё острее, а покрывало закручивалось вокруг неё всё туже и туже. Боль прокатилась по телу. Скоро она превратится в один сплошной синяк… Если ей удастся пережить участь тряпки, которой ёрзают по полу из плитняка.

«Погоди, – мимо Клэр пронеслась мысль, и она за неё ухватилась. – Пол из плитняка».

Закручивавшийся вокруг неё шёлк ничем не отличался от гладких тряпок для полировки, которыми Клэр пользовалась в Звёздной цитадели, чтобы разжечь самоцветы. Но свет ей сейчас был ни к чему. Ей было нужно тепло.

Она перестала сопротивляться, не мешая паучихе заворачивать её в шёлк. И, пока мир вращался перед глазами Клэр, а её тело ударялось об пол снова и снова, она представляла, как мама разжигает угли в мангале. Как её босые ноги ступают по раскалённому летнему песку. Как камень трётся о камень, создавая дождь из искр.

И пока её крутило, она почувствовала гудение. Оно просачивалось сквозь кости, и она услышала ответную песню камня. И несмотря на усталость: она устала от бега; от плаванья, которое чуть не закончилось для неё на дне морском; от тревоги, – сказать то же самое про горную породу было нельзя. Чудесная сила всегда присутствует в материи, и камень не знает ни устали, ни забвения. Он вспомнил жар своего рождения, когда тяжесть земли придала ему форму.

В воздухе запахло палёными волосами. В следующую секунду жилище наполнил пронзительный визг, и комната наконец перестала кружиться у неё перед глазами.

– Гнусная самоцветчица! – прошипела паучиха, но Клэр едва слышала её рассерженное клацанье поверх стука восьми её лап по полу – чудище старалось держаться подальше от камней, ставших горячими, как летний песок.

Метнувшись в противоположный угол, Клэр принялась как можно скорее раскручивать шёлковое покрывало. Оно прилипло к ней, не желая отпускать, но вот наконец она освободилась! Вскочив на ноги, Клэр окинула комнату взглядом, достаточно быстрым, чтобы увидеть, как паук повалился на пол, все восемь лап разъехались в разные стороны… но надолго ли? Клэр бросилась к двери.

До спасения оставалось три метра. Два. Один… Она выкинула руку вперёд, пальцы потянулись к ручке.

– Помоги-и-ите-е-е!

Клэр остановилась. Ну вот опять. Точно такой же жалобный крик она слышала в крохотной спальне. Тогда она решила, что это звук волн, разбивающихся о берег. Но теперь она знала точно: это человеческий голос. И она хорошо расслышала слово: «Помогите».

Клэр развернулась на сто восемьдесят градусов. Дверь в спальню была открыта, и она могла видеть то, что происходит внутри… и комната выглядела иначе, чем когда Клэр её покидала. Великолепные шторы, свисавшие прежде элегантными складками, были теперь изодраны в клочья. А в середине комнаты, рядом с гардеробом, в котором хранятся чёрные платья, стояло привидение.