Книга Магички - Марта Кетро

— Всё, иди с Еленой знакомиться. — Катя открыла перед ней дверцу, как заправский шофёр. Ольга выпрыгнула из джипа, с усилием повела затёкшими лопатками и повернулась к той, на крыльце.

Женщина улыбнулась, откинула назад длинные светлые волосы, и Ольга невольно ойкнула — на левом плече у неё обнаружилось странное украшение — фигурка маленькой совы, которая сначала показалась игрушечной. Приглядевшись, Ольга поняла, что это чучелко. Она никак не могла оторваться от желтых стеклянных глаз, поэтому их познакомили:

— Это Жакоб, воробьиный сычик. Жакоб, — аккуратный розовый ноготок пощекотал птичью шейку, — это Ольга.

— Ох, извините. Растерялась. — Ольга наконец-то посмотрела в глаза женщине.

— Елена. Очень рада, что вы присоединились к нам. Я занимаюсь всякими скучными вещами, заселением, бытовыми вопросами, так что в случае нужды обращайтесь. Сейчас я вам всё покажу, и повела её в дом.

Ольга шла следом, испытывая лёгкое головокружение. То ли перепад давления сказался, они же забрались довольно высоко, то ли в облике Елены было что-то, сбивающее с толку. Она напоминала молоденькую Катрин Денёв, только без всякой жесткости. Скорее, жертвенная блондинка из готического романа, с бледными губами и чуть испуганным взглядом. От неё пахло какими-то незнакомыми луговыми цветами, свежими и горьковатыми. Ольга представила, что Елена живёт в тесной, но светлой комнатке, обвешанной пучками засыхающих растений. Но ведь осень на носу, травы давно выгорели, так что свежесть эта наверняка из коробочки. В клетчатом с погончиками халате «экономки» Ольга с удивлением опознала неплохую кальку с прошлогоднего бёрберри. Похоже, здесь хорошие секондхенды. Обувь разглядеть не успела, короткая лестница закончилась, и стало по-настоящему интересно.

Она рассчитывала увидеть более или менее стандартную общагу, но за неожиданно крепкой дверью обнаружился широкий коридор, светлый бесконечный ковёр, бежевые стены, тёмное дерево, густо-зелёные фикусы в кадках. Негромко работал кондиционер, под потолком горели неяркие лампы, и ощущение возникало как от дорогой клиники или космического корабля, рассчитанного на тысячу лет полёта.

«Понятно, чего они обе такие белокожие, — сидят, поди, целыми днями в этой оранжерее».

Где-то раздалось мягкое гудение.

— Лифт поёт. У нас тут есть нижние этажи, от военных склады остались, мы пользуемся для всяких технических нужд.

«Ничего себе устроились, изнутри эта база явно больше, чем кажется снаружи. Больше и занятней».

Они остановились перед очередной дверью.

— Ваша комната, отдыхайте. Перекусить я принесла, завтрак в девять, если пожелаете, обед с часу.

— Я бы поспала сейчас.

— Хорошо, после полудня я к вам постучу.

Катя, которая, оказывается, бесшумно следовала за за ними, сгрузила на пороге Ольгины вещи и помахала ей ручкой. Елена заглянула в полутёмную комнату, включила настенный светильник и тут же удалилась. Всё ещё растерянная, Ольга осталась одна.

Села на узкую твёрдую кровать, застеленную полосатым одеялом, и осмотрелась. Место, к счастью, более походило на нормальную человеческую квартиру, чем на стандартный гостиничный номер. Обстановку будто доставили прямиком из пятидесятых годов, опустошив домашний кабинет какого-нибудь небогатого, но почтенного деятеля культуры. Ольге показалось, что в первом классе она делала уроки за таким же дубовым письменным столом, доставшимся от деда, папиного отца, — с семью ящиками и воображаемым тайником, который так и не удалось найти; швыряла школьную форму в похожее потёртое кресло, обитое зелёным гобеленом; а за то, что раскрасила гуашью резные цветы на тёмных дверцах шкафа, мама её ругала. Через год, впрочем, мебель в доме сменили на современные безликие гарнитуры — как Ольга теперь понимала, мама хотела уничтожить последнюю память о непутёвом муже, который продержался всего пять лет, не дотянув даже до третьего дня рождения дочери. И теперь Ольга не могла сказать точно, действительно ли комната с чудесной рухлядью напоминает её детскую или воображение мгновенно присвоило эти вещи, обогатив прошлое, которое она не очень-то помнила.

Чувство лёгкой «нестыковочки», которое возникло ещё при встрече с Еленой, не покидало, но и не тяготило её. Она будто оказалась в пространстве сна, безопасного, хотя и чужеродного. Ольга поняла, что недостоверности всему окружающему добавляет запах, не соответствующий обстановке. «Дедушкино наследство» обязано пахнуть книжной пылью, табаком и самую малость — старым полосатым котом, который умер лет двадцать назад, но в буроватых переплетениях гобелена до сих пор таятся его шерстинки-агути, а в уголках шкафа должен прятаться бессмертный аромат сердечных капель. Вместо этого чистый кондиционированный воздух неуловимо отдавал яблочной свежестью искусственного происхождения. Впрочем, как только Ольга сообразила, что именно её беспокоит, тревога пропала. Она побрела в маленький чистый сан узел, отделённый от спальни символическим коридором, по дороге нашла холодильник с кефиром, соком и питьевой водой. Наполнила ванну, принесла из комнаты тяжёленький поднос, укрытый салфеткой, и поставила на пластиковый табурет, проделала ещё десяток несложных последорожных действий, которые дались поразительно легко: протягиваешь руку, почему-то зная, на какой полке стоит шампунь, куда положить одежду, где лежат полотенца и что там, под салфеткой. Под ней оказался всё ещё горячий мельхиоровый кофейник на одну порцию, нехитрые домашние оладьи с кисленьким смородиновым вареньем, ломтики копчёной говядины, какой-то твёрдый сыр, маринованный огурчик, небольшой френч-пресс с зелёным чаем, хлеба не было. В сущности, то, чем она завтракала дома, если не ленилась готовить, всё точно соответствует привычкам, даже сахара не принесли, что было бы логично — но не в её вкусе.

— В сказку попала, дурочка, — пробормотала Ольга и одним глотком выпила кофе из маленькой синей чашки. Посуда хранилась в шкафчике над холодильником и была до смешного разномастной, но чистой и целой. Чего в этом гнезде не нашлось, так это плитки, микроволновки, чайника какого- нибудь электрического. Ольга поняла, что «еда в номере» была здесь скорее исключением по случаю приезда, чем правилом.

«Ну и хорошо, ну и замечательно».

Искупавшись, не глядя сдёрнула с вешалки вишнёвый мужской халат, ещё немного покружила, раскладывая и прибирая, но быстро сдалась и легла, наконец, в постель, на бязевую простынь в колокольчиках, укрылась лёгким пышным одеялом и улыбнулась последнему несоответствию этого утра — матрас явно принадлежал к дорогому ортопедическому семейству. Потом её немного покачал ночной поезд, и она уснула.

Она уже успела проснуться и влезть обратно в джинсы, когда в дверь постучали — действительно, после полудня, но на пороге стояла не Елена, а другая девушка, загорелая брюнетка (и Ольга облегчённо вздохнула — не все они тут дети подземелья, как ей уже начало казаться).

— Привет, я — Саша, меня Ленка попросила тебя на обед отвести.

— Ленка?

— Ну, Ленок, Елена наша, которая тут на хозяйстве.