Книга Запретный плод - Сьюзен Джонсон

Настроение было подавленным. Не такто просто придумать компенсацию, соответствующую той жертве, на которую она пошла. Компенсация должна быть поистине королевской. Ее драгоценная племянница, дочь брата, уже отняла слишком большой кусок ее жизни. «Черт бы все это побрал», — снова глубоко вздохнула она.

Она, конечно, поедет в Париж. Родные горы успокаивающе подействовали на нее. Она и Трэй были очень привязаны друг к другу. Он помогал ей, она помогала ему, и оба они работали на семью, на клан.

Она села и внимательно огляделась, словно желая, запечатлеть в памяти красоту окружающей ее земли, которой она будет лишена на протяжении долгих недель «ссылки» в Париж. Дейзи глубоко вдохнула в себя воздух, впитывая жизненный дух гор, и медленно закрыла глаза, пытаясь запечатлеть в памяти изумительную красоту родных мест.

Когда она открыла глаза. Золотая Девочка стояла перед ней, как будто зная, что время размышлений закончилось.

Зa чаем Дейзи выглядела совершенно иначе: кофейного цвета платье простого покроя, две длинные нитки жемчуга на шее, густые черные волосы подобраны наверх и заколоты жемчужным гребнем. Этот ее наряд разительно отличался от того, в котором она была полчаса назад. Только слабый хвойный аромат, исходящий от ее волос, напоминал о недавней поездке в горы.

— Ты, значит, не возражаешь? — спросила Импресс. Она сидела напротив Дейзи в приятном пастельного цвета платье, расшитом гарусом по канве.

— Нет, — солгала Дейзи, поставив чашку на стол. — Париж прекрасен в это время года. — Это было проявлением хороших манер, хоть както завуалировавших ложь. — Если повезет, то на все это уйдет не больше нескольких недель.

— Я так благодарна… Трэй сообщил мне, что ты согласна ехать, но я догадываюсь, что ты не в восторге от этого… ээ… изысканного общества.

Импресс говорила с легким французским акцентом. Она была очень красива, вся какаято золотистая. Светлая кожа, светлые волосы — похожа на восход солнца или весенний яблоневый цвет, благоухающий на ветвях сладкой чистотой.

— Если Аделаида будет рядом, я выживу, — чуть улыбнулась Дейзи. Но секундой позже ее улыбка стала шире и теплее при виде няни, которая несла на руках ее крестную дочь Соланж.

Светленькая, как и мама, девочка морщила свое крошечное личико, отворачивала его в розовое покрывало и пронзительно верещала. Встав, чтобы забрать дочь у молодой неопытной няни, Импресс приветствовала Соланж улыбкой и успокаивающим потоком слов, при этом она, не стесняясь, расстегивала длинный ряд пуговиц на платье. Получив грудь, малышка тут же затихла, сменив беспокойную возню на удовлетворенное посапывание.

— Она постоянно требует грудь, — произнесла Импресс, с материнской гордостью глядя на дочь. — Это изза того, что она такая крупная. Трэй говорит, что если у нее и дальше будет такой аппетит, то она вырастет выше его, представляешь?

Будучи и сама высокой женщиной, Дейзи подумала, что, скорее всего, ее брат прав.

— Она сможет составить достойную пару своему брату Максу в детских играх на воздухе.

— Ты тоже много времени уделяла спортивным играм?

Несмотря на то что Импресс провела юные годы в горах, она, по большому счету, не была посвящена в традиции абсароки в том, что касалось верховой езды и спортивных состязаний.

— Конечно. Это формирует характер: борьба, состязание волнуют, захватывают, а тем более — победа, — с усмешкой заметила Дейзи. — Я росла с тремя братьями, которые как могли вовлекали меня в свои спортивные игры и вообще сделали, помоему, все, чтобы я выросла пусть и не очень скромной, зато независимой.

Да, такое воспитание сделало ее стойкой, менее ранимой в отношении всяческих женских романтических историй, которыми постоянно были поглощены и о которых сплетничали и хихикали ее подруги.

Возможно, если бы она была более восприимчивой к легкомысленным девичьим эмоциям, мужчины в ее жизни играли бы более значительную роль, и она, наверное, сейчас держала бы собственного младенца возле груди. Импресс с дочерью вызывали у нее легкую зависть. Интересно, она когданибудь найдет того, в кого влюбится настолько, чтобы выйти замуж? Неужели Мартин только заполнял пустоту, которую она вдруг почувствовала, глядя на мать и ребенка?

— Кстати, разговор о независимых девицах, — заговорила Импресс, — напомнил мне о Салли Ньюкомб. Мартин посетил твой офис, я слышала. Ты вообще собиралась за него замуж? — Она читала мысли Дейзи.

— Я все раздумывала… Может быть… — медленно сказала Дейзи.

Произнося эти слова, она уже чувствовала, насколько это маловероятно. Мартин както не вписывался в то идеальное представление о матери и ребенке, которое у нее возникло. И, несмотря на раздражение, которое она испытывала в связи с его внезапным браком, Дейзи не чувствовала ни ревности, ни горечи потери. Она отлично знала, что там нет духовной близости, а есть только расчет. Живя в доме, насквозь пропитанном политикой, Дейзи была в состоянии распознать прагматизм Мартина.

— Ну? — подбодрила ее Импресс, не удовлетворившись ответом и желая знать больше.

Дейзи перевела взгляд на газон с цветами, чье благоухание доносилось через открытую стеклянную дверь террасы, словно ответ на этот вопрос был гдето там, в сельском пейзаже за окном. Если бы ее жизнь была похожа на жизнь обычной девушки… мысленно предположила она.

А тут сплошные крайности: «Ты индианка, и только!..», «белая, и никаких цветных!..Ты женщина, и знай свое место!..» Какой здесь можно сделать выбор? Она, безусловно, не подходила ни под одну из этих категорий.

— Я никогда не смогла бы променять свою свободу на постоянные отношения с Мартином, — объяснила Дейзи. — Наверное, мои чувства к нему были недостаточно сильны. Он, конечно, красив… С ним приятно обсуждать политические проблемы…

— То есть не было страстной и безумной любви, — перебила Импресс, зная по опыту, как такого рода чувства могут навсегда изменить жизнь.

— Вероятно, не каждому дано быть сраженным стрелою Купидона, — отвечала Дейзи, в душе сомневаясь, что ей когдалибо придется испытать эти удивительные вспышки страстной, всепоглощающей любви.

— Я не могу объяснить тебе, что это за чувство, но когда это придет к тебе, ты поймешь.

— Значит, нечто подобное и привело Трэя к браку? И это при егото бурной жизни и любви к свободе, — чуть ехидно улыбнулась Дейзи.

— Да, мне говорили о его похождениях, — спокойно ответила Импресс, словно скандальная репутация мужа никак ее не касалась.

— Зато теперь он даже не смотрит на других женщин… И, учитывая факты, я, в общемто, признаю возможность существования Любви с большой буквы, той самой любви, о которой всегда кричали с самых высоких горных вершин.

Дейзи только отчасти шутила по поводу брата. Потрясающее перерождение Трэя было сродни чуду.

— Тебе просто нужно найти мужчину, который разбудит в тебе чувства.