Книга Неверные шаги - Мария Адольфссон

Она снова переводит взгляд на голову Сюзанны Смеед и на этот раз заставляет себя всмотреться внимательно. Пряди светлых волос слиплись от запекшейся крови и местами закрывают разбитое лицо. Карен все больше становится не по себе, когда она отмечает вдавленную скулу и как бы сдвинутый вбок нос. Обнаженный ряд зубов белеет под сломанной верхней челюстью, создавая впечатление гротескной усмешки. Глаза широко открыты, взгляд пустой и ничего не говорящий, как у всех покойников, каких видела Карен, — ни удивления, ни страха, лишь беспредельная серая пустота.

И в этом кровавом месиве по-прежнему проступают знакомые черты Сюзанны Смеед. “Не по себе” оборачивается резким спазмом под ложечкой, и, чтобы подавить дурноту, Карен переводит взгляд на обеденный стол. Глубокая тарелка с остатками не то простокваши, не то йогурта с мюсли, корзинка с ломтиками темного ржаного хлеба, подтаявшее на жаре масло, пустая чашка из-под кофе аккуратно стоит на блюдечке.

По крайней мере ты успела выпить кофе после утреннего купания, думает она, глядя на голубую цветастую чашку. Но что случилось потом?

— Здравствуй, Кнут, — только теперь тихо говорит Карен, обращаясь к высокому мужчине, который с явным усилием сидит на корточках возле трупа. Она смотрит на широкую спину и удивляется, как это Кнут Брудаль умудрился натянуть комбинезон и не порвать швы. — Что скажешь?

Он отвечает коротко, не поднимая головы:

— Н-да, она мертва. Что тут скажешь?

Карен игнорирует резкий тон, ждет продолжения. Манеры Брудаля нередко действуют ей на нервы, но как раз сейчас она в общем-то понимает его, знает ведь, что Кнут Брудаль и его жена много лет общались с Юнасом и Сюзанной Смеед в частном порядке, задолго до их развода. Брудаль, наверно, не просто шапочно знаком с женщиной, чье мертвое тело сейчас осматривает.

— Я приехал сразу после половины второго, к тому времени она была мертва минимум три часа и максимум, пожалуй, часов шесть, — наконец говорит он с явной злостью в голосе. — При здешней адской жарище точнее сказать не могу. По неведомой причине кому-то приспичило растопить эту бандуру, а вдобавок еще и поджечь дом.

Кнут Брудаль показывает рукой на дровяную плиту в углу; один из криминалистов, нагнувшись, как раз заглядывает в топку. Потом Брудаль поднимает голову, смотрит прямо на Карен, и она видит, что его лоб блестит от пота.

Она бросает взгляд в другой конец кухни, на современную плиту из матированной стали, с блестящей индукционной поверхностью, затем снова смотрит на дровяную плиту. Делая ремонт, Сюзанна, как и многие, наверняка решила сохранить кое-что от давней кухонной обстановки. Хотела сберечь ощущение старинной сельской кухни и одновременно оборудовать ее всевозможной современной техникой. Так поступали почти все. Но на самом деле старые плиты редко кто топил, тем более в конце сентября, когда температура еще значительно выше нуля. Может быть, утреннее купание натолкнуло Сюзанну на мысль согреться, растопив плиту? Или это сделал преступник?

— Когда я приехал, жарища здесь была как в духовке, — сердито продолжает Брудаль. — Огонь криминалисты, слава богу, потушили, но уточнить время смерти будет чертовски трудно. Чистое везение, что не случилось пожара, — добавляет он, кивнув на обугленную дровяную корзину.

— Для нас, пожалуй, — холодно бросает Карен. — Вряд ли для идиота, который пытается замаскировать убийство под обычный бытовой пожар.

Брудаль закрывает свою сумку, с трудом встает. Комбинезон натягивается на объемистом брюшке, и Карен опасается, что тонкая пластиковая молния не выдержит натяжения.

— Что ж, вот и разбирайся, тебе и карты в руки. Так или иначе, я здесь закончил, остальное после вскрытия, — говорит он, утирая ладонью потный лоб.

— Насчет орудия преступления, во всяком случае, сомнений нет. Гляди, Эйкен! — Голос Ларсена доносится от двери. В руках у него длинная железная кочерга, засунутая в пластиковый пакет с бурыми разводами. — По-моему, вполне соответствует повреждениям на теле. — Ларсен с довольным видом поворачивает окровавленный пакет. — Аккуратно висела на своем месте возле плиты.

— Возможно, — сухо отзывается Брудаль, — возможно, он разбил ею лицо убитой, но причина смерти предположительно другая.

Карен и Сёрен Ларсен вопросительно смотрят на судмедэксперта. Секунду тот как будто бы наслаждается вниманием.

— Я думаю, она сидела на стуле, когда ее настиг первый удар, но совершенно уверен, что убило ее не это. И даже не сам второй удар. Только вот он с такой силой отшвырнул ее, что она упала навзничь и череп раскололся о плиту. Кто бы это ни сделал, подонок действовал чертовски хладнокровно, твердо решил убить Сюзанну.

8

Инспектор уголовного розыска Карл Бьёркен стоит в продуктовом магазине, нерешительно глядя то на замороженную пиццу, то на рыбные палочки, когда в кармане начинает вибрировать мобильник. В детском креслице магазинной тележки, заливаясь душераздирающим ревом, сидит его полуторагодовалый сынишка Фруде. Пухлые ручки тянутся к проходу между стеллажами, где исчезла мама, направляясь в отдел с памперсами. Карл бросает быстрый взгляд на дисплей, темные брови тотчас взлетают вверх, когда он видит, кто звонит. Карен Эйкен Хорнби, конечно, его непосредственная начальница, и с годами они стали друзьями, но вряд ли она звонит, чтобы поболтать. Особенно сегодня.

— Малыш, миленький, мама сейчас придет, — говорит Карл, прижимая к одному уху мобильник, а другое прикрывая ладонью. — Привет, Карен, — отвечает он в трубку, — чего звонишь? Протрезвела уже после праздничка?

— Заткнись. Ты сидишь?

— Да нет. Стою в “Теме”, выбираю между двумя соблазнами. Как думаешь, лучше взять замороженную пиццу с ветчи…

— Слушай сюда, — быстро перебивает Карен. — Срочно приезжай, у нас убийство.

Пока Карен рассказывает о случившемся, Карл с трепетом душевным видит, что возвращается жена. Толкает перед собой тяжелую тележку с тремя большими пачками памперсов и, по всей видимости, это стоит ей немалых усилий. В откидном детском креслице сидит братишка-близнец Фруде, Арне, что-то жует. Шея у Ингрид Бьёркен в красных пятнах, вид просто нестерпимо усталый, она осторожно отцепляет что-то от липких пальчиков Арне. Обиженный рев оглашает стеллажи с консервированными овощами и соусами для пасты.

При виде Карла лицо Ингрид озаряет улыбка, и сердце у него обрывается. Он знает, что эта улыбка, в которую он влюбился почти три года назад и которая по-прежнему бьет его как током, через минуту-другую сотрется.

Спустя сорок пять минут Карл Бьёркен делает шаг в сторону, когда через входную дверь выносят носилки с телом Сюзанны Смеед. В дверном проеме ему видно переднюю и Карен, она разговаривает с Сёреном Ларсеном, чьи непокорные курчавые волосы светлым нимбом стоят вокруг головы. Ларсен изо всех сил вытягивается, чтобы разница в росте между ним и Карен меньше бросалась в глаза. Сёрен Ларсен ростом всего метр шестьдесят три на босу ногу — в берцах с толстенной подошвой добавляется еще пяток сантиметров, но он все равно на несколько сантиметров ниже ее.