Книга В ожидании чуда - Шэрон Кендрик

Калик недоверчиво уставился на Элени:

— Ты хочешь сказать, что специально привезла это… тряпье?

Элени заставила себя проигнорировать то, как Калик отозвался о самой лучшей попоне, что у них была.

— Да, ваше высочество.

— А свою одежду? Что вообще ты привезла? Элени указала в сторону небольшой сумки.

— Это все? — нахмурился Калик.

— Да, ваше высочество, — пробормотала она.

— Черт возьми, да это же вещи на один день! — Возмущение Калика прорвалась наружу, хотя он и сдерживался, понимая, что своим криком может только встревожить лошадь.

— Не совсем так, — осмелилась возразить Элени. — Я буду стирать свои вещи перед сном, чтобы на следующий день надеть чистую одежду. Я всегда так делаю, ваше высочество.

Калик не мог поверить. Теперь эта девчонка, несомненно, забавляется. Причем за его счет. Хотя лично он не мог понять, что такого смешного может быть в посвящении мужчины в подробности стирки женского белья.

Он почувствовал, как в нем растет гнев. Хотя не это было главным поводом. Нет, его гнев был вызван тем, что румянец на девичьих щеках и блеск влажных глаз, которые вдруг стали походить на умытые после дождя только что распустившиеся листья, пробудил в нем сексуальное желание.

Принц хорошо знал это напряжение в чреслах. Жажда, которая требовала удовлетворения, как и то, что она могла возникнуть совершенно внезапно, когда он меньше всего этого ждал. Как, например, сейчас.

И в общем то, нет ничего проще, как покончить с ним прямо здесь — просто бросить Элени на солому и овладеть ею. Но он мог так поступить, если бы был уверен, что девушка признает за ним такое право.

Его губы изогнулись в улыбке.

— Ты можешь быть конюхом, но в то же время не должна забывать, что работаешь на члена королевской семьи, а значит, являешься его представителем. — Калик усилием воли заставил себя отвлечься от охватывающего его возбуждения. — Это значит, что отныне ты должна одеваться соответствующим образом. Это понятно?

— Да, ваше высочество.

Калик хлопнул в ладоши, и почти сразу рядом с денником возникла служанка с закрытым вуалью лицом.

— Амина, — коротко представил он девушку. — Она покажет тебе, где ты будешь жить, а также позаботится о твоей одежде.

Элени лишь кивнула:

— Спасибо, ваше высочество. Взгляд Калика еще раз придирчиво пробежался по ее фигуре.

— И впредь старайся, чтобы в волосах у тебя не было ни соломинки.

Чувствуя, как горят ее щеки, Элени склонилась в глубоком поклоне, но Калик уже покинул денник, оставив ее с сильно бьющимся сердцем.

Амина провела ее во дворец через одну из задних дверей дворца. Элени не нужно было ничего спрашивать. Она и так знала, что Амина ведет ее в часть, занимаемую слугами. И все же новизна ощущений присутствовала, заставляя взволнованно стучать ее сердце. Вряд ли здесь ей встретится мертвый скорпион или какая-нибудь наглая крыса.

Амина открыла дверь и жестом показала, что Элени теперь должна зайти одна.

— Твоя комната, — сказала Амина.

Элени заглянула в просторную комнату с плиточным полом, с люстрой на высоком потолке и покачала головой.

— Должно быть, вы ошиблись, — пробормотала она и снова заглянула внутрь.

Открытые ставни окон позволяли видеть, что за ними открывался чудесный тихий уголок с негромко журчащим фонтаном и раздающейся откуда-то приятной музыкой.

Элени сглотнула:

— Это не может быть моей комнатой.

— Это ваши комнаты, — настойчиво повторила Амина.

— Понятно, — чуть успокоилась Элени. — Я буду жить здесь с какой-нибудь другой девушкой.

— Нет, — мягко возразила Амина. — Все, кто работает и живет во дворце, имеют свое собственное помещение.

— Но я ведь всего лишь конюх! — растерянно пробормотала Элени.

Лицо Амины ничем не выдало ее мыслей.

— В мои обязанности входит подчиняться, а не задавать вопросы, — сказала она. — Принц ценит лошадей больше, чем иные ценят бриллианты, и не допускает случайных людей в королевские конюшни, поэтому конюхи считают, что они должны жить в достойных условиях.

Элени вгляделась в лицо Амины. То ли она слишком чувствительна, то ли Амина действительно чего-то недоговаривает.

— Спасибо, — неуверенно поблагодарила она служанку.

— В том шкафу найдете всю необходимую вам одежду, — добавила Амина, кивнув на полуоткрытую высокую дверцу.

За этой дверцей оказалось столько одежды, что, по мнению Элени, ее хватило бы не для одной, а для двадцати женщин! Все это были типичные для калистанских женщин туники, за исключением того, что были сшиты из тончайшего шелка, а не из грубого хлопка, к которому привыкла Элени. И самых разных цветов и оттенков светового спектра — от насыщенных до бледных. Но это было еще не все.

— И ванная для вас тоже готова, — продолжила Амина.

Элени заморгала и уставилась на нее.

— Ванная? — слабым голосом повторила она.

Тут Амина вошла внутрь и толкнула одну из внутренних дверей, за которой оказалась блестящая, наполненная паром ванна, вмонтированная в пол и инкрустированная тонкой золотой полоской вдоль краев. Элени просто лишилась дара речи при виде подобной роскоши.

— С ума сойти! — пробормотала она и облизнула пересохшие вдруг губы. Но поверить в такое она все же не могла, поэтому на всякий случай поинтересовалась: — Это для меня?

Легкая улыбка коснулась губ Амины.

— Для вас, Элени. Все для вас, — мягко подтвердила она.

Элени все еще не могла прийти в себя от удивления. Почувствовав, как глаза начало жечь от неожиданно подступивших слез, она быстро-быстро заморгала.

— В это просто не верится, — благоговейно прошептала она.

— То же самое сказала и я, когда впервые оказалась во дворце, — заметила Амина. — Мне помочь вам принять ванну?

Если мысль о том, чтобы полежать в этой ванне, показалась Элени весьма соблазнительной, то присутствие кого бы то ни было — не очень.

— Нет, нет, спасибо, — поспешно отказалась от помощи Элени. — Уверена, я как-нибудь справлюсь сама.

Элени вдохнула приятный запах, шедший от воды в ванне, и подавила желание ущипнуть себя за руку: а не снится ли ей это? Но какое бы впечатление ни произвела на нее ванна, еще большее потрясение она испытала, поймав собственное отражение в зеркале. Как давно она смотрела на себя в зеркало? Давно. Еще когда училась в школе. Отец запретил иметь в доме даже самое маленькое зеркальце, считая, что этот предмет только поощряет тщеславие.

И вот теперь, спустя столько времени, Элени наконец увидела себя и не могла не ужаснуться. Ее лицо было покрыто слоем пыли, прочерченной более темными бороздками — следы, где стекал пот во время долгой поездки по жаркому солнцу. Волосы также потускнели от осевшей на них пыли и отчаянно нуждались в шампуне. Добавить к этому ее невзрачную, да еще при этом загрязнившуюся одежду — и Элени ощутила стыд, вызванный собственным неряшливым внешним видом.