Книга Нацистская пропаганда против СССР. Материалы и комментарии. 1939-1945 - Дмитрий Хмельницкий

Беру со стола бумаги и начинаю спрашивать «беглеца»:

– Назовите вашу фамилию.

– Можайлов Василий.

– Сколько вам лет? – Отвечает. – В каком году родились? – Отвечает правильно. – Какой губернии, какого уезда, села? – Отвечает правильно. Задал вопросов пятьдесят и на все получил правильные ответы.

– Это не беглец и не заключенный, – говорю Курганову, – а вольный гражданин, приехавший в Карелию на заработки. Отправьте его к дежурному по отделению.

Часа через два Можайлов был освобожден и направлен в распоряжение милиции. Та возвратила ему документы и отпустила на все четыре стороны.

Не думайте, читатель, что Можайлов жаловался кому-нибудь – нет! Он не дурак, он не хочет попасть в действительные заключенные СЛОНа. Если он пожалуется, а особенно если расскажет рабочим о том, что с ним случилось, он будет привлечен к уголовной ответственности за дискредитацию советской власти и получит лет пять СЛОНа.

Зарезанный китаец. УСЛОН «загибает» «злостных» каэров не всегда по рецепту коллегии ОГПУ: «содержать исключительно на тяжелых лесных работах». Применяются и другие способы.

В конце 1928 г. пришла из спецотдела ОГПУ бумажонка за подписью члена коллегии ОГПУ Глеба Бокия: «Заключенный вверенных вам лагерей такой-то (имени я не помню) по постановлению Коллегии ОГПУ подлежит расстрелу. Вам надлежит приговор привести в исполнение и об исполнении срочно донести мне. Глеб Бокий».

Приговоренный к расстрелу был китаец – пожилой, крупный, немного рябоватый человек. В СЛОН он был прислан на 10 лет за «шпионаж в пользу иностранных государств». На острове он занимал должность заведующего баней № 2, что стояла за кремлем. Получив бумажку, начальник ИСО Борисов призадумался, как его «шлепнуть» и где это сделать так, чтобы все было шито-крыто. Подумал и надумал: позвал к себе выводного «следизолятора» Алексеева.

– Алексеев, ты у меня парень на ять, верю тебе, как себе. Вот в чем дело: ты должен сегодня ночью зарезать заведующего баней № 2. Знаешь, этого толстомордого китайца.

– Слушаюсь, товарищ начальник. Все будет сделано. А вот только куда прикажете потом деть его?

– Гммм... Да... Вот куда его, правда, потом деть, – задумался Борисов.

– Товарищ начальник, а что, если его бросить в водосточную яму? Она метров пятнадцать глубины, и на дне тина.

– Правильно, бросай его туда. Но, Алексеев, смотри! Чтобы дело было без шухера (т. е. без шума).

– Будет сделано на ять, товарищ начальник!

И действительно, Алексеев зарезал китайца «на ять»: «без шухера» и следов. Ему в этом помогло, во-первых, то, что у него три лошадиные силы, а во-вторых, 250 граммов спирта, выданных ему Борисовым на «секретно-оперативные дела» (в УСЛОНе такая статья расхода спирта существует со дня его организации).

На другой день после того, как китаец был зарезан, появился приказ по 1-му отделению: «Вместо заключенного такого-то, исполнявшего обязанности заведующего баней № 2 и отправленного на работу на материк, заведующим баней № 2 назначаю заключенного Иванова Петра. Начальник 1-го отделения СЛОН ОГПУ Зарин».

ИСО стало следить: что будут говорить заключенные острова о скоропалительной отправке китайца на материк. «Стукачи» скоро донесли: «Заключенный такой-то не верит в то, что китаец отправлен на материк. В ту ночь ни один пароход и ни одна лодка из Соловков на материк не уходили: китаец, наверное, говорит он, отправлен на штрафную командировку «Овсянка». Таких «неверующих» по доносам «стукачей», набралось 102. Всех их ИСО отправило «для уверования» на командировку «Овсянка».

Почему китаец был зарезан, а не расстрелян, как это требовалось бумажонкой из спецотдела? Я могу объяснить так: ОГПУ всегда и настойчиво заботится о том, чтобы его дела делались «втихую», без шума и огласки; согласно этой норме Борисов и поступил.

Чекисты на охоте. Ежегодно осенью на остров Соловки, когда управление СЛОНа находилось там, из Москвы приезжала комиссия по обследованию хозяйственной деятельности СЛОНа. Свое «обследование» комиссия всегда начинала с пьянства. Для кухни и личного обслуживания членов комиссии из женского барака всегда вызывались самые красивые женщины из каэрок. Они должны были не только готовить кушанье и прислуживать им: они обязаны были удовлетворять и другие потребности важных посетителей. И они удовлетворяли, потому что иначе верный и скорый «загиб». После трех-четырех дней пьянства комиссия отправлялась на остров Анзер, где находилась инвалидная командировка, охотиться на зайцев. Чтобы охота была удачной, из смрадных анзеровских бараков выгонялись все заключенные и отправлялись в лес – гнать на комиссию зайцев. Голодные и оборванные заключенные шли цепью по лесу и аукали. Спугнутые их криком зайцы бежали на членов комиссии, а те стреляли...

В 1929 г. один из заключенных, нагонявших на своих «помещиков» зайцев, как-то ухитрился спрятать под лохмотья убитого зайца. Это заметили ротные командиры и донесли надзирателям. Те посадили вора на 30 суток в «крикушник», а предварительно, как это полагается по слоновским нравам, «обласкали» его и раздели до вшивого белья.

Проданные. Читатель уже знает, что в СЛОНе есть командировки с заключенными, проданными СЛОНом лесозаготовительным организациям «Кареллес» и «Северолес» для работы у них на лесопильных заводах, на погрузочно-разгрузочных работах, по валке и сплаву леса. СЛОН практикует, однако, продажу не только грубого физического труда, но и труда высококвалифицированного – главным образом труда разного рода инженеров и техников. ОГПУ поступает умно; чтобы заставить инженера и техника работать для «социалистического строительства» и для выполнения плана пятилетки бесплатно, оно нужных людей арестовывает, предъявляет им какое-либо обвинение и ссылает на сроки от 5 до 10 лет в СЛОН. Найти обвинение для инженера и техника – дело для чекиста простое. Часть таких заключенных СЛОН использует в своих собственных предприятиях, а другую часть, по директиве из ОГПУ, продает разного рода хозяйственным организациям Карелии, Мурманского края, Архангельской губернии и Мурманской железной дороги. Продажная цена на инженера колеблется от 300 до 800 рублей, а на техника – от 100 до 400 рублей в месяц; от СЛОНа же эти инженеры и техники получают немного и одинаково – 9 рублей 29 копеек в месяц, то есть «усиленный паек». И представьте себе – все эти инженеры и техники работают очень хорошо: они ведь знают, что в противном случае им грозит работа в лесу и смерть.

Ссылка. Как и за что крестьяне, в связи с коллективизацией сельского хозяйства, попадают на принудительные работы в СЛОН, а их семьи – в ссылку на поселение? Передам свои личные впечатления о том, как крестьян везут на поселение и как они там живут. Для примера беру ссыльных на Хибинских апатитовых залежах, что северо-восточнее разъезда Белый Мурманской железной дороги, примерно верстах в тридцати южнее Мурманска.

Ранней весной 1930 г. по Мурманской железной дороге было отправлено на Хибинские апатитовые залежи 18 эшелонов с крестьянскими семействами. Мне, как представителю ИСО, приходилось встречать эти эшелоны на станциях Кемь и Кандалакша и присутствовать при отправлении их дальше.