Книга Город Змей. Книга 3 - Даррен Шен

Женщина наклоняет голову и левой рукой делает змееобразное движение. Я смотрю на Аму и своего отца, потом изображаю подобие улыбки и приветственно взмахиваю рукой, типа «мы тоже рады вас видеть». Затем нетерпеливо делаю шаг вперед. Женщина мрачнеет, жестом велит нам оставаться на месте и отступает в темноту.

Проходит несколько минут. Священники стоят, не двигаясь и не разговаривая. Мне хочется спросить их об ушедшей женщине, о том, что это за двери и что за ними находится, но я чувствую, что сейчас не самое подходящее время задавать вопросы. Вместо этого я начинаю одергивать одежду, стараясь скрыть выпуклости от взрывчатки. Ама и мой отец делают то же самое.

Наконец женщина появляется снова. По обе стороны от нее восемь других женщин, идущих парами. Все они обнажены и примерно одного роста, сложения и облика. Выйдя из дверей, они окружают Аму, Вами и меня. Они вертятся вокруг нас, их губы движутся, и они тихо что-то напевают. Мой отец открыто пялится на их обнаженные тела. Ама стоит застыв, полностью их игнорируя. Я фокусирую свое внимание на их глазах, пытаясь задержать их взгляд, чтобы они не заметили под моей одеждой очертания жилета с взрывчаткой.

Вами делает шаг вперед, чтобы дотронуться до одной из женщин. Она уклоняется и осыпает его потоком злобной инкской тарабарщины. Когда она замолкает, священник, распростертый на полу, говорит нам:

— Не разрешается иметь контакта с мамаконами. Ни одна мужская рука не смеет коснуться их священной плоти, кроме периода совокупления. Если ты попытаешься коснуться ее еще раз, то будешь нейтрализован. Это касается и тебя, Плоть Снов. Несмотря на твое значение для нас, некоторые табу нарушать нельзя.

— Дайте мне знать, когда наступит этот «период совокупления», — бормочет мой отец.

— А кто такие мамаконы? — спрашивает Ама.

— Жрицы Койи, — говорит виллак, — прислужницы королевы. Они служат ей и помогают совершать акт сотворения. Они ее дочери и сестры, верные компаньонки, наши жены и матери.

— Какое очаровательное кровосмешение, — ухмыляется Вами.

Священник смотрит на нас, заложив руки за голову:

— Время встретиться с Койей почти настало. Она стара и мудра. Она не говорит на вашем языке, но узнает, если вы станете принижать ее, и прореагирует на это без юмора. Не испытывай ее, Плоть Снов, если ценишь свою жизнь. Она дарует жизнь, но может так же просто ее отнять.

Вами улыбается, но я чувствую напряжение за его улыбкой. Обнаженные женщины останавливаются и опускают подбородки на грудь, кладя руки с длинными загнутыми ногтями на белую кожу живота. Трое священников становятся перед нами и начинают петь. Воздух пропитан ладаном, но это может быть психосоматика — мне кажется, что я нахожусь в церкви, так что вполне возможно, что и густой запах ладана мне тоже чудится.

Священники делают несколько шагов вперед. Мамаконы поднимают головы и кивают нам. Я обмениваюсь с Амой и отцом встревоженными взглядами, потом начинаю тоже двигаться вперед. Ама, Паукар Вами и мамаконы идут за мной. Когда мы все входим внутрь, двери закрываются, и мы погружаемся в пропитанную паром темноту и тайну.

Глава шестая

МАМА ОККЛО

Мы вслепую продвигаемся вперед, пока англоговорящий виллак не бросает резко:

— Стойте! — Клубы пара сгущаются, нагревая мокрую одежду. — Мы останемся здесь до полного очищения. Это займет время. Не двигайтесь и не разговаривайте. Любое неповиновение повлечет за собой еще большую задержку.

Мы стоим близко друг к другу, и пар обволакивает нас, а мамаконы скользят вокруг, что-то бормоча, дыша нам в лицо и дразняще царапая своими длинными ногтями. Мне это не нравится. Слишком сюрреалистично. На ум приходят всевозможные уродства и безобразия. Хочется вырваться из этого пара, оттолкнуть жриц и убежать. Но я сдерживаюсь и напоминаю себе, что каждая потраченная минута — это бонус, при условии, что они не задержат нас здесь слишком долго.

Наконец мамаконы удаляются, и священник говорит:

— Входите.

Отодвинув тяжелые портьеры, мы входим в освещенный свечами туннель длиной в сотню футов, противоположный конец которого тоже скрыт драпировками. Дойдя до них, я медлю, поворачиваю голову направо и налево, чтобы освободиться от напряжения в шее. Потом раздвигаю портьеры и захожу внутрь.

Я оказываюсь в пещере с низким сводом — не более семи футов высотой — и десятками массивных деревянных колонн. Комнату освещает множество свечей, стоящих на полу. Около входа толпятся женщины, образуя полукруг, обнаженные, как и наши проводницы, со сверкающими глазами. Увидев меня, они начинают пронзительно визжать, как девушки-подростки на рок-концерте, и восторженно тыкать в меня пальцами с длинными искривленными ногтями.

— Похоже, ты пользуешься особым успехом у здешних дам, — усмехается мой отец.

— Только непонятно, чего они хотят — переспать со мной или принести меня в жертву.

— Вероятно, и то и другое. Но если тебе повезет, сначала они тебя трахнут.

Ама подходит ближе к нам и критически осматривает женщин:

— Похоже, они не слишком проиграют, если купят себе одежду.

Англоязычный виллак возмущенно хмыкает:

— Мамаконы благословлены богиней Луны. Они чисты и должны существовать в состоянии чистоты. Они прикрывают подошвы ног, потому что земля недостойна их прикосновений, но в остальном ходят так, как назначено природой. — Он вздыхает. — Именно из-за их чистоты мы отказались пользоваться нашими глазами. Мы недостойны смотреть на них.

— Вы дали ослепить себя, чтобы не смотреть на ваших жриц? — Я задумчиво моргаю. — А вы никогда не думали, что на глаза можно надеть повязку?

— Смертный не может заслонить себя от божественной красоты полоской материи, — изрекает он. — Это огромная честь — отдать свои глаза на службу мамаконам.

Выйдя вперед, Ама пристально рассматривает женщин. Они не пытаются заслонить свою наготу. Некоторые дотрагиваются до ее одежды, разглядывают ее, сдвинув брови, как будто никогда раньше не видели таких одеяний.

— Это прислужницы богини Луны? — спрашивает Ама священника.

— Да.

— А я думала, что вы поклоняетесь богу Солнца, Инти.

— Создателем всего сущего является Виракоча. Создав первых людей, Манко Капака и Маму Оккло, он разделился надвое, став солнцем и луной. Наши мужчины поклоняются мужскому воплощению бога, наши женщины — его женскому воплощению. Но ты скоро узнаешь об этом больше. Идем, Койя ждет.

Священник хлопает в ладоши, и женщины исчезают. На ходу я шепчу своему отцу, не поворачивая головы:

— Как считаешь, эти колонны действительно поддерживают крышу или это просто бутафория?

— Выглядят как настоящие.

— А что, если нам здесь использовать нашу взрывчатку?

Он улыбается углами губ: