Книга Город Змей. Книга 3 - Даррен Шен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да.
Он хмурится:
— Звучит неуверенно. Возможно, еще не пришло время. Может быть, тебе стоит вернуться на поверхность и прийти опять, когда…
— Теперь или никогда, — твердо говорю я. — Город ваш или скоро им будет. Если вы собираетесь поделить его в соответствии со своими желаниями, пришло время это сделать. Проведите меня к Капаку Райми. Дайте мне поговорить с ним и узнать, сможем ли мы прийти к соглашению.
Другой виллак говорит что-то на своем языке. Тот, что посередине, отвечает ему, потом снова обращается ко мне:
— Лучше бы вы пришли к нам в пещеру Инти ватана, где наши братья могли бы засвидетельствовать ваши обещания. Но главное, что вы пришли. Мы проводим вас и представим тому, кто заглянет в ваше сердце и поймет ваши истинные намерения. — Его слепой взгляд падает на моего отца, и он мрачнеет. — Этот человек нежелателен. Женщина была вашим проводником, и мы ее приглашаем, но убийца должен покинуть эту территорию. Он должен уйти.
— Нет, — говорю я, — он пришел со мной. Я обещал ему получить ответы на его вопросы.
— Он не заслуживает доверия, — предупреждает священник. — Он выступит против тебя.
— Возможно. Но он — мой отец, и я беру его с собой.
Виллак кивает своим собратьям, предлагая высказаться. Но они молчат, и он пожимает плечами:
— Хорошо, пусть будет так. Ты за него отвечаешь. Все его поступки будут на твоей совести.
Виллак подходит ко второму справа туннелю. Мы трогаемся за ним, но он жестом останавливает нас и входит в туннель один. Через несколько минут он возвращается с тремя комплектами белой одежды.
— Разденьтесь, а потом наденьте вот это. Вас можно будет представить Койе лишь в облачении, которое выбрала она сама.
— Кто такая Койя? — спрашиваю я подозрительно.
— Увидите после того, как наденете эти наряды. — Он протягивает их нам.
Я медлю, думая о наших начиненных взрывчаткой жилетах. Ама прижимается ко мне и шепчет на ухо:
— Они же слепые. Снимай одежду, но оставь на себе жилет.
Улыбнувшись своей несообразительности, я делаю так, как говорит Ама, и так же поступает мой отец. Я переживаю несколько неприятных минут, когда снимаю майку, — мне все кажется, что священник внезапно воскликнет: «А это что такое, дьявол вас возьми?» Но жилеты остаются незамеченными, и несколько мгновений спустя мы все оказываемся облаченными в белые одежды. Я хватаю свой пакет с фишками, снимаю диктофон с воротника своей куртки — они есть у всех нас — и вешаю его на свое новое одеяние. Вами и Ама делают то же самое.
— Если вы закончили… — говорит священник, озадаченный долгой паузой.
— Мы готовы и ждем, капитан, — жизнерадостно откликаюсь я.
Он входит в туннель, крайний слева, и направляется к длинной полосе темноты. Ама, Вами и я следуем за ним, а остальные священники замыкают шествие.
* * *
Около получаса мы петляем по извилистым неосвещенным туннелям, где наши глаза почти так же бесполезны, как и слепые глаза виллаков. Когда мы делаем очередной поворот, я замечаю впереди тусклое пятно света и слышу звуки, похожие на отдаленные раскаты грома. Я слышу их уже несколько минут, но только теперь понимаю, что они означают.
— Это водопад, — бормочу я, и это первые слова, произнесенные с тех пор, как мы покинули пещеру со светильниками.
— Все должны проходить очищение перед общением с Койей, — говорит виллак, идущий впереди. — Вам нечего бояться, это только часть ритуала.
Вскоре мы оказываемся на платформе у водопада. Вода падает из расщелины высоко над нами и с шумом исчезает в водостоке, находящемся в каменном полу под платформой. Узкий деревянный мост ведет к выступу на другой стороне. Здесь на каждой стене есть светильники. Не могу понять, зачем они нужны слепым священникам. Я собираюсь спросить их об этом, но, прежде чем успеваю открыть рот, заговаривает один из виллаков.
— Делайте так, как я, — говорит священник, входя прямо под струю и раскинув руки в стороны. Он медленно поворачивается под водяными потоками, которые пропитывают его волосы и одежду. Сделав шаг в сторону, он идет к дальнему концу моста и поворачивается к нам: — Повторяйте.
Мой отец становится рядом со мной:
— Взрывчатка не промокнет?
— Взрывчатка — нет, а микрофоны — да, — тихо говорю я и громко обращаюсь к священнику: — Сколько нам еще идти?
— А что?
— Не хотелось бы тащиться по холодным туннелям промокшими, как водяные крысы. Нельзя ли пропустить эту часть?
— Очищение необходимо, — раздраженно говорит он. — Кроме того, вам не придется идти далеко, и перед тем, как вас проведут к Койе, вам будет предоставлен отдых в комнате с паром. Там отогреетесь.
— Прекрасно, — бормочу я, бросая пару покерных фишек сбоку от тропы. Потом говорю в микрофон: — Сейчас я бы с удовольствием оказался где угодно, но не здесь!
Это сигнал для Сарда. Произнеся эти слова, я делаю шаг и встаю под струи воды. Я слышу треск и шипение спрятанного в одежде микрофона. Если была проблема с сигналом, когда я говорил, или Сард, отвлекшись, не слышал моих слов, нам конец. Все, что мы можем теперь, — это скрестить пальцы, тянуть время… и молиться.
Когда мы снова оказываемся вместе, мокрые и дрожащие от холода, два виллака, замыкавшие процессию, присоединяются к своему товарищу. Они отправляются вперед, что-то нараспев скандируя. Хотя они не говорят, чтобы мы шли за ними, мы понимаем это и так. Обменявшись настороженными взглядами, выжимаем, как можем, нашу мокрую одежду, потом поспешно догоняем священников, чтобы преодолеть последний этап подземного марша.
Мы подходим к дверям высотой двенадцать футов, сделанным из темного резного дерева и украшенным фресками с изображением гор, рек и деформированных человеческих фигур. На самом верху, шириной во все двери, вырезаны изображения луны и солнца, причем в середине каждого видно лицо: мужское — в центре солнца и женское — в центре луны. Эти символы покрыты, вероятно, какой-то люминесцентной краской, поскольку тускло мерцают в полумраке.
Англоговорящий виллак выходит вперед, дважды стучит в каждую дверь, потом встает на колени, наклоняет голову и накрывает ее руками. Другие священники просто стоят, ничего не предпринимая. После долгого ожидания двери открываются внутрь. Оттуда вырываются плотные клубы пара. Сначала я никого не вижу, но, вглядевшись, замечаю, что кто-то стоит в дверях. Это женщина.
Женщина обращается к священнику, распростертому на земле. Он отвечает ей на арканском языке. Она опять что-то быстро говорит, ее взгляд направлен на моего отца. Священник отвечает ей. Наступает пауза, потом женщина делает шаг и выходит из тумана в полумрак, освещаемая луной и солнцем.
Кроме пары свободных сандалий, на ней ничего нет. Отойдя от легкого шока (последнее, чего я ожидал, это встретить здесь нудистку), я быстро окидываю ее взглядом. Невысокая, коренастая, плоское лицо, широкий нос, болезненно бледная кожа, волосы, скрепленные сзади, искривленные ногти по крайней мере трехдюймовой длины. Ее лобковые волосы сбриты, за исключением небольшого круглого холмика, покрашенного в ярко-оранжевый цвет — вероятно, своеобразная дань солнцу. Кстати, она не слепа. У нее большие карие глаза.