Книга Мой муж Сергей Есенин - Айседора Дункан

Из моментов этой эпопеи мне ярко запомнился один. Есенин и Дункан в Берлине. Айседора задумывает большую поездку по Греции, выписывает учениц своей школы, находившейся в это время, кажется, в Брюсселе. Те приезжают — веселой большой компанией — с места до места в автомобилях. Наутро — завтрак. За столом Сергей пытается поговорить с одной из хорошеньких учениц: легонький флирт. Айседора, заметив это, встает, вся красная, и объявляет повелительно: «В Афины не едем. Все — в автомобили, едете назад». Так Сергей и не побывал в Греции.

Поэт и прозаик, эмигрант Ирина Одоевцева была шокирована поведением экстравагантной пары. Она вспоминает страшный кутеж Дункан и Есенина в Берлине, с деревенскими частушками, дикими танцами и финальной пьяной бранью Сергея Александровича в сторону Айседоры: «Весело? Нет, здесь совсем невесело. И не только невесело, но как-то удивительно неуютно. И хотя в комнате тепло, кажется, что из занавешенных бархатными шторами окон тянет сквозняком и сыростью. Что-то неблагополучное в воздухе, и даже хрустальная люстра светится как-то истерически среди дыма от папирос».

Современный французский биограф Дункан Морис Левер написал о запутанных отношениях русского поэта и западной танцовщицы: «Частная жизнь Айседоры и Сергея в Берлине немногим отличается от той, которая была в Москве: насилие, нежность, любовь, ненависть, объятия, слезы, побои, раскаяние. Осознают ли они сами, что делают? Благодаря алкоголю они живут вне правил и норм. Избегают друг друга, ищут друг друга, сталкиваются друг с другом, как два дрейфующих плота. Сергей всегда выходит победителем из их жестоких стычек лишь потому, что он чувствует себя беспредельно любимым и не боится мести со стороны своей жертвы. Инстинктивно он понимает, что на его грубость ему ответят любовью, а каждый его удар кулаком будет оплачен ласками и подарками. Как опытный осквернитель, как поэт, видящий невидимое, он рассчитывал на радость униженного. И не ошибался».

Литературовед Валентина Пашинина выдвигает свою оригинальную трактовку отношений Сергея Есенина и Айседоры Дункан: «Айседора всегда была поборницей свободной любви. В молодые годы не связала себя браком даже с теми мужчинами, от которых имела детей. Отцом дочери Айседоры Дункан Дейдре был Гордон Крэг. Патрик был сыном «короля» швейных машин Париса Зингера (во Франции эта фамилия как Санже).

«Я поклялась, что никогда не позволю себя унизить (браком) и довести до этого постыдного состояния. Я свято сдержала эту клятву, хотя это стоило мне разрыва с матерью и всеобщего осуждения».

Зачем потребовалось ей теперь, в России, поступиться своими убеждениями? Разве не понимала, что подвергнет себя осуждению, насмешкам? Скажут: в старости нужна опора. Да разве Есенин годился для этой роли? Нет, Айседора сама для Есенина стала опорой. Брак нужен был Есенину. Этот документ давал ему возможность осуществить заграничное путешествие, и Айседора пошла на жертву ради Есенина.

Подтверждение можно найти в письме Дункан Ивану Старцеву:

«Не думайте, что во мне говорит влюбленная девчонка, нет — это преданность и материнская заботливость».

Такие слова часто можно было слышать от нее. Разве Айседора не понимала, как она выглядит рядом с юным Сергеем, что думают другие, глядя на их пару?» Вспоминает Любовь Белозерская-Булгакова:

«Я сидела рядом с Дункан и любовалась ее руками. И вдруг, совершенно внезапно, она спросила меня по-французски:

— Мы вместе смешная пара?

Мне показалось, что я ослышалась, до того в ее устах вопрос был невероятен. Я ответила:

— О, нет, наоборот.

Так иногда совершенно чужого легче спросить о чем-то интимном, чем самого близкого, тем более если думаешь, что никогда с ним больше не встретишься».

Через год Айседора, принявшая советское гражданство, пишет Ирме из Берлина в Москву: «Я не могу добиться паспорта в здешнем посольстве. Пожалуйста, сделай все, что необходимо, чтобы добыть этот паспорт для меня, а также развод от Сергея Александровича, — Бог да благословит его, но для мужа он не годится».

Она давно убедилась, что гении не годятся в мужья: «Крэг плохой муж, плохой супруг. Крэг пишет, пишет, работает, работает (.) плохой муж. Крэг — гений».

Она часто повторяла: «Есенин — гений». Айседора спасала гения. Окружала его трогательной заботой, была нежна, терпелива. По свидетельству М. Бабенчикова, «понимала поэта и своеобразно пыталась облегчить заметно росшее в нем состояние отчаяния». «Думается, встреча Есенина с Дункан не была пустым романом, а судя по многому, она оставила глубокий след в жизни поэта».

Айседора объясняла:

«Когда двое граждан Советской России хотят жить вместе, они при желании только расписываются в книге записей гражданских актов, причем эта подпись ни к чему никого не обязывает, и каждый из них волен в любой момент идти куда ему угодно.

Вот только такой брак является единственно мыслимым, на который согласится свободомыслящая женщина, и это единственная форма брачного контракта, под которой я когда-либо дала бы свою подпись».

Ни в малой степени не оскорбляя Есенина, Айседора дала понять, что никогда не рассчитывала на длительные, серьезные отношения, что брак этот никого ни к чему не обязывал».

Сказанное подтверждает и Мери Дести: «Айседора знала, что есть единственный способ вывезти его (Сергея) из России, а именно: поступиться своими убеждениями относительно брака и стать его женой».

Илья Шнейдер пишет Есенину письмо (очевидно, в 1923 году, после возвращения из-за границы), упрекает его в неблаговидных поступках, в безнравственности и неблагодарности. Да что там неблагодарности! Слишком мягко сказано! Просто хамском отношении к Айседоре. Среди прочих упреков есть такой:

«А с какими жертвами и ужасными трудностями она вывезла тебя во Францию, Италию и Америку.

Я имел возможность видеть все, что Изадора для тебя сделала, но я не вижу, что твоя так называемая любовь сделала для нее.

Изадора защищала тебя везде, я читал замечательные статьи, написанные ею в твою защиту».

Из статьи Айседоры Дункан:

«Я вывезла Есенина из России, где условия его жизни были чудовищно трудными, чтобы сохранить его гений для мира.

Он возвращается в Россию, чтобы сохранить свой рассудок, и я знаю, что многие сердца по всему миру будут молиться со мной, чтобы этот великий и наделенный богатым воображением поэт был бы спасен для своих будущих творений, исполненных Красоты, в которой мир столь нуждается». «Поведение Айседоры, при всей сложности обстоятельств ее отношений с Есениным, характеризовалось преданностью, терпимостью.»

Из воспоминаний о времени заграничного европейского путешествия Дункан и Есенина особый интерес представляют заметки Лолы Кинел — переводчицы, сопровождавшей семейную пару в их европейском турне. Кинел можно назвать человеком, тонко чувствующим других. Она передает атмосферу напряженности, какого-то надрыва в отношениях. Причиной служит сильное желание Айседоры «привязать» к себе Сергея Александровича, то есть желание быть с ним постоянно вместе, что вызывает у поэта обратный эффект — он рвется из этих пут, грубо и решительно. Вот, например, один из эпизодов семейной жизни, подтверждающий это: «Разговор, в котором мне пришлось принять участие на следующее утро, был самым ужасным из всей моей переводческой практики. Едва я вошла в комнату, как тотчас поняла, что идет серьезная беседа, и Айседора с Есениным на этот раз никуда не собираются. Есенин сразу же обратился ко мне с явным чувством облегчения: