Книга Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

— И как прикажете делать это, если они не говорят об этом вслух? Право слово, мистер Тримбл, как можно обвинять меня в том, что я чего-то не понимаю, если люди не берутся облечь свои мысли в слова?

— А о чем вы говорили с мистером Хопкинсом-Уайтом?

Мой отец поднял палец:

— Я… собственно… Где вы увидели во всем этом предложение руки и сердца, молодой человек?

— Он явно сделал его, когда упомянул, что мисс Уитерсби счастлива у него и что он почтет за честь продолжить то, что они начали, вместе. – Мистер Тримбл повернулся ко мне. – Он ведь потребовал у вас ответа, не так ли?

В самом деле?

— Вы ответили?

— Да, но…

— Утвердительно?

— Я сказала, что буду счастлива продолжить…

— И когда она согласилась, то дала понять, что принимает его предложение.

— Но я не соглашалась на что-либо подобное! Как я могла, если поняла его так, что он имел в виду лишь то, о чем говорил?

Мистер Тримбл испустил утомленный, страдальческий вздох, которому я очень хотела научиться сама.

— А что вы сказали пастору?

— Очевидно, дело не в том, что сказала я, поскольку выражалась совершенно недвусмысленно. Насколько я теперь понимаю, дело в том, что сказал он.

— Ну, так что сказал он? – Мистер Тримбл демонстрировал бесконечное долготерпение, словно обращался к одному из детей приходского священника.

— Я… словом… Я работала над коллекцией пастора, помогая ему восполнить пробелы.

— Это замечательно, но все-таки, что он сказал?

Что же он сказал?

— В общем… он некоторое время рассуждал о детях, а потом поинтересовался, люблю ли я их и что думаю о его детях в частности, а потом добавил, что нам хорошо работается вместе, и что… – Как же он выразился? – И что он надеется, что мы и дальше будем работать вместе на протяжении многих лет.

— А вы ответили…

— А я ответила именно то, чего вовсе не имела в виду, сказав, что буду просто счастлива.

— То есть, вы ответили согласием.

— Согласием на что? Он даже не спросил меня ни о чем. Он сделал заявление. И выразил надежду, а не сделал предложение руки и сердца.

— Да! Он выразил надежду на союз.

— Союз? Это была надежда на то, что я разберусь с беспорядком, в котором пребывает его коллекция, и восполню в ней пробелы.

— Он предложил вам выйти за него замуж, и вы согласились.

— Знаете что, я протестую. Как я могу нести ответственность за ответ, если он даже ни о чем меня не спросил?

— Вы должны всегда с осторожностью относиться к тому, что говорите в моменты откровенности, мисс Уитерсби. Из собственного горького опыта мне известно, как можно неправильно истолковать даже самую обычную фразу.

— Не понимаю, как люди вообще осмеливаются открывать рот, если они не могут сказать то, что думают, а действительно иметь в виду то, что они говорят, им не дозволяется. Высший свет, оказывается, безжалостно груб!

— А чем, собственно, вы расстроены? Все, что требуется от вас, женщин, – это сказать «да». Это ведь мужчина должен набраться мужества, обдумать то, что он собирается сказать, и выбрать для этого подходящее время. Ничего удивительного, что эти двое ходили вокруг да около, прежде чем подошли к сути дела.

— К сути дела? Суть дела заключается в том, что если мужчина не может заставить себя ясно и недвусмысленно сделать мне предложение, то почему он полагает себя достойным моей руки? Неужели в этом мире не осталось ничего, о чем следует говорить без обиняков, прямо и откровенно?

Но мистер Тримбл уже не обращал на меня внимания. Собственно, он даже обернулся к отцу, который, растерянно глядя на нас, что-то бормотал себе под нос.

— А что ответили вы, мистер Уитерсби?

Отец вздрогнул и поднял на него глаза:

— Ответил? Насчет чего?

— Что вы ответили на эти предложения руки и сердца?

— А! В общем… я поздравил его. Их. А что еще мне оставалось делать? Шарлотта без конца рассуждала о том, что мечтает найти себе супруга, и я всего лишь…

Я все время рассуждаю о том, что мечтаю найти себе супруга?

— Это ты заставил меня выйти в свет, чтобы найти себе мужа. Единственная причина, по которой я упоминала об этом, заключалась в том, что я была уверена – в самом скором времени ты одумаешься, как только осознаешь, сколь чудовищный объем работы я выполняла. Вот только в расклад вмешался он, – я вперила дрожащий палец в мистера Тримбла, – и украл мое место. А потом он начал делать все куда лучше меня, и я просто… Я так старалась быть тебе нужной, но только сейчас поняла, что никогда не стану для тебя той дочерью, которую ты хотел.

— Ты всегда была именно той дочерью, которую я хотел. Просто меня заставили понять, что ты рождена для большего.

— Но я хочу именно этого.

— Этого не может быть.

— Это почему же, позвольте спросить? Ничего иного у меня никогда и не было. И ничего другого я в жизни не знала. Это – единственное, что я умею делать хорошо.

— Так не должно быть.

— Но именно так оно и есть. И я тоже есть. А еще, чтобы там ни думала себе Британская ассоциация содействия развитию науки, я хорошо разбираюсь в ботанике.

Он жалостливо смотрел на меня:

— Как же получилось, что мы дошли до такого?

Я знала как.

— Во всем виноват адмирал. Во всем абсолютно. Ну, так вот теперь он пусть и улаживает все обратно.

— Но… что мне сказать твоим будущим мужьям?

— Можешь сказать им все, что хочешь.

— Но за кого из них ты собираешься выйти замуж?

— Это не имеет значения. Мне все равно. Задача была найти себе супруга, и я с ней справилась. Разве я не исполнила свой христианский долг? Так что, какая теперь разница, кто им будет?

Отец снова смотрел на меня с жалостью:

— Разумеется, это имеет значение. Ведь тебе придется жить с ним до конца дней своих.

Я вдруг ощутила, как меня охватывает паника, и оглянулась на мистера Тримбла:

— Полагаю, менять свое мнение относительно принятого предложения руки и сердца не принято?

Он угрюмо покачал головой.

— Что ж, тогда будем надеяться, что жить мне осталось недолго. – Никогда бы не подумала, что буду завидовать мисс Темплтон по такому поводу, как этот.

Отец между тем нахмурился:

— И все-таки я не совсем уверен… Так какое предложение, говоришь, я должен принять?

Мистер Тримбл окинул меня долгим взглядом: