Книга Двести тысяч золотом - Василий Веденеев

— Что с ним творится? — Устало откинувшись на подушку, девушка поправила волосы и вопросительно взглянула на Руднева. — Вскакивает, куда-то бежит. Впрочем, мама рассказывала, что в детстве он был большим непоседой и отчаянным шалуном. Жаль…

— Ты жалеешь о детских шалостях Юрия или о безвозвратно ушедшем времени? — мягко улыбнулся Руднев. — В отличие от него твой брат скоро вернется. Поверь, так и будет.

— Я не о том. — Ольга прикрыла глаза и на секунду умолкла, словно собираясь с силами. — Хотелось серьезно поговорить с вами, а Юра опять куда-то ускакал… Хотя, может быть, нам лучше поговорить без него?

— Говори, я слушаю. — Саша почувствовал смутное беспокойство: что у нее на уме, о чем она думала во время болезни?

— Мне кажется, вам не стоит задерживаться, — решившись, сказала Ольга. — Зачем терять время, если я еще не скоро буду твердо стоять на ногах?

— Как ты можешь? — укоризненно покачал головой Руднев, но она закрыла маленькой горячей ладонью его губы.

— Молчи! Без меня вы сможете двигаться намного быстрее и скорее вернетесь, а я стану ждать. Пожалуйста, не возражай! Слабая женщина — лишняя обуза. Оставаться в Шанхае было нельзя, но здесь совершенно безопасно: глухая, безлюдная провинция, маленький, спокойный городишко, уединенный монастырь. Идите, Саша, идите! Уговори Юру, а за меня не волнуйтесь. Я непременно поправлюсь, честное слово.

— Ты твердо решила? — Руднев нежно поцеловал кончики ее пальцев. — Знаешь, очень не хочется расставаться. У меня спокойнее на душе, когда мы все вместе. Вдруг тебе придется очень долго ждать нашего возвращения?

— Ничего, я умею быть терпеливой, — слабо улыбнулась девушка. — Уже научилась ждать. Важно только твердо верить, что все обязательно будет хорошо, вы непременно вернетесь и, как в старой доброй сказке, волшебным образом появится белый пароход, синий океан, чужой далекий берег, где мы начнем новую прекрасную жизнь. Ведь так, да?

— Обещаю вернуться, — дрогнувшим голосом сказал Руднев. — Живым! Вернуться к тебе, что бы ни случилось, найти тебя, где бы ты ни была. Только жди!

— Помнишь, как в сонете Шекспира, — ласково погладила его по щеке Ольга. — «Одна судьба теперь у двух сердец: замрет твое — и моему конец».

Мимо прошла пожилая монахиня, знаком дав понять молодому человеку, что пора попрощаться с больной и покинуть обитель. Саша оглянулся: а где же Юрий? Магдалены тоже нигде не видно. Наверное, они гуляют во дворике.

Наклонившись, он поцеловал горевшую лихорадочным румянцем щеку девушки.

— Если решим уходить, то зайдем проститься перед дорогой…

К его удивлению, ни капитана, ни Магдалены во дворике не оказалось. Обойдя галерею, Руднев заглянул в сад, потом вернулся во двор, покрутился там, не решаясь подняться на второй этаж, где находились кельи монахинь, — кто знает, как истолкуют его появление? Но где же Лобанов?

Проходя мимо неплотно прикрытых ворот находившейся за галереей хозяйственной постройки, напоминавшей большой каменный сарай, Саша из любопытства заглянул в щель между створок и замер: из-за вороха соломы или прошлогоднего сена — не разглядеть в полумраке — доносились какие-то неясные звуки. Не то всхлипы, не то тихие стоны, прерываемые невнятным бормотанием и слабым шорохом. Что за чертовщина, не домовые же завелись в монашеской обители?

Стараясь не производить шума, Руднев пошире открыл створку ворот и неслышно проскользнул внутрь. Его рука непроизвольно сжала рубчатую рукоять револьвера. Не успев сделать и двух шагов, он остановился и стал разглядывать смутное белое пятно странной формы. Ба, да это же крахмальный монашеский чепец, небрежно отброшенный в сторону. Неужели?..

Повернувшись, Саша на цыпочках вышел из сарая и плотно закрыл за собой ворота. Удостоверившись, что никто не заметил его маневров, он наконец покинул монастырь, уселся на пригорке и стал ждать Лобанова. Что ж, судя по всему, еще два человека нашли друг друга в этом беспокойном, жестоком и сумасшедшем мире. Дай им Бог не потерять счастливо обретенное…

Утром следующего дня они пришли проститься с Ольгой. Поцеловав сестру, капитан ненадолго исчез, дав молодым людям возможность поговорить без свидетелей. Вернувшись, он выразительно поглядел на часы.

— Пора! Не на век расстаетесь… А ты держись молодцом, — подмигнул он девушке. — Чтобы была на ногах, когда вернемся.

— Я очень постараюсь, — сквозь слезы улыбнулась Ольга и, не стесняясь брата, обняла Сашу за шею, притянула к себе. — Храни тебя Господь! Возвращайся скорее.

Жарко поцеловав его в губы, она что-то сунула ему в ладонь и оттолкнула.

— Идите…

Юрий молча повернулся и не оглядываясь направился к дверям. За ним последовал Руднев, сжимавший в руке маленький, тяжелый предмет. Ему хотелось посмотреть, что подарила Ольга, но задержаться он не решился. И не решился оглянуться, не столько следуя примеру друга, сколько считая этой дурной приметой. И, только выйдя в галерею, он разжал пальцы.

На ладони лежал миниатюрный медный складень старинной русской работы. Бережно убрав его в нагрудный карман — как раз у сердца, Саша поспешно догнал Лобанова и приноровился к его широкому шагу. Когда они вышли за ворота, капитан все же оглянулся и помахал рукой. Мельком бросив взгляд через плечо, Руднев успел заметить белый чепец и черное платье: Юрия тоже провожали и, надо полагать, будут ждать его возвращения.

Вок за время их отсутствия успел собрать поклажу и приготовиться в дорогу. Покуривая трубку, он сидел на камне и легонько почесывал игравшую его рукой Цянь. Взвалив на плечи мешки, русские подождали, пока старик встанет.

— Туда? — махнув рукой в сторону чистого поля, откуда они пришли несколько дней назад, спросил капитан.

— Нет, — хитро усмехнулся китаец. — Там не пройдем, по дороге надо, кругом обходить.

— Как так? — удивился Саша. — Ночью прошли, а днем не сможем?

— Не сможем, — согласно закивал Вок. — Тогда нас вели духи неба, помогавшие спасти жизнь девушки. Они закрыли нам глаза, но зато открыли зрение души, а душа безошибочно находит нужную дорогу. Сейчас другое дело, и лучше отправиться в обход.

— Ерунда, — раздраженно бросил Лобанов. — Сказки! Прошли ночью — пройдем и сейчас. Веди.

— Придется возвращаться, — сокрушенно вздохнул китаец. — Потом не сердись, помни: сам захотел.

— Ладно, ладно, — смеясь, похлопал его по спине Юрий. — Не стоит тратить время. Пошли!

Старик оказался прав: выйдя в поле, они вскоре наткнулись на огромный клубок ядовитых змей, шарахнулись в сторону и сделали большой крюк; потом начались глубокие, длинные овраги, по краю которых вились узкие, неровные, осыпавшиеся под ногами тропки; за оврагами виднелись бескрайние россыпи каменной крошки и хаотические нагромождения крупных камней, похожие издали на застывшие волны грозного моря, которые хлынули некогда на пыльные поля, на холмистую предгорную равнину и вдруг остановили свой бег, обращенные в гранит колдовством беспощадного солнца.