Книга Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис

Когда Ральф сел на коня, крёстная ещё какое-то время смотрела ему вслед. Она видела, как он помахал ей рукой, заворачивая на рыночную площадь, а потом, когда сам он скрылся из виду, наблюдала за группой юношей и девушек, что смотрели на него. После этого она вернулась обратно в комнату, положила голову на стол и заплакала. Тихо вошёл хозяин. Он встал рядом с женой, но она не обратила на него внимания. Он стоял так некоторое время, глядя на неё и странно улыбаясь, затем положил руку на её плечо и, когда она подняла на него взгляд, сказал:

– Дорогая, это бесполезно. Когда ты была молода и безумно красива, он ещё был младенцем, а ты ждала тех дней, когда у тебя появятся свои младенцы, но тогда было ещё слишком рано. Теперь же, когда он прекрасный юноша, и кроме того, сын короля, а ты замужем за любящим тебя человеком твёрдой воли, и самой тебе более сорока лет, теперь уже слишком поздно. И всё же ты хорошо поступила, дав нашему лорду деньги. Возьми, здесь хватит, чтобы заполнить опустевшее место в твоём ящичке, а вот тебе и игрушка вместо тех бус. Прошу, расцени это так, будто я подарил ему и деньги, и бусы.

Дама Катерина повернулась к Клементу, взяла кошелёк с деньгами и ожерелье, что он протягивал ей, и сказала:

– Бог знает, что ты добрый человек, муж мой, но хорошо бы Он даровал мне сына, подобного Ральфу!

Она ещё всхлипывала, но купец сказал:

– Перестань, дорогая, перестань! Возможно, через год или два ты снова увидишь его и тогда, вероятно, с ним будет женщина, которую он полюбит больше всех на свете. Да и в некотором смысле он может считать себя нашим сыном. В любом случае, ты поступила хорошо, дорогая, так что не печалься.

С этими словами он поцеловал её и отправился по своим торговым делам, а она, грустя, но уже не чувствуя себя совсем несчастной, принялась отдавать распоряжения по дому.

Глава IV

Ральф едет через холмы

На сердце у Ральфа было легко. Он проскакал через равнину, и теперь перед ним возвышались холмы. Белая дорога* петляла к вершине одного из них, и как раз там, где она начинала подниматься, на берегу ручья расположилась деревушка, а рядом с ней – церковь и дом каноников. В церковь Ральф и направился, желая узнать, нет ли там алтаря святого Николая, который был его покровителем. Ральф решил испросить у него благословения на дальнейшее путешествие. Но когда он подъехал к церковным воротам, то увидел привязанного около них большого чёрного коня. Его хозяин, по-видимому, был внутри церкви. И действительно, стоило только Ральфу спешиться, как из ворот быстрым шагом вышел высокий человек в доспехах. Его голову защищал блестящий шлем с забралом, закрывавшим всё лицо, кроме кончика подбородка. Плечи и бёдра также были закрыты пластинами. Поверх брони человек накинул зелёный плащ с вышитым на нём золотом безлиственным деревом. На шее незнакомца висел маленький стальной топор, а на боку – длинный меч. Ральф смотрел на него, застыв на месте и держа одну руку на засове ворот. Незнакомец же, подойдя ближе, грубо оттолкнул юношу, чтобы открыть калитку. Ральф отшатнулся и чуть не упал. Незнакомец вскочил на коня, а Ральф кинулся на него, наполовину вытащив из ножен меч. Но воин закричал:

– Убери оружие! Убери его! Если ты будешь так отвечать каждому, кто в спешке толкнёт тебя, твоя жизнь закончится очень скоро.

Говоря это, незнакомец поудобнее уселся в седле и теперь, тронув удила, поскакал по дороге, ведущей к холмам. Но когда он отъехал настолько далеко, что Ральф уже не мог бы различить черт его лица, он остановился на мгновение, повернулся в седле, приподнял забрало, открыв лицо, и крикнул Ральфу: «Первая встреча!» Затем он снова опустил забрало, всадил в коня шпоры и галопом ускакал прочь.

Фигура скачущего незнакомца на длинной белой дороге постепенно уменьшалась. Ральф смотрел на неё и гадал, что бы могли означать эти слова и узнает ли его незнакомец при новой встрече. Наконец, удивление прошло, и Ральф направился в церковь, где и в самом деле находился алтарь его святого покровителя Николая, перед которым юноша прочитал «Отче наш», испросил помощи и сделал пожертвование. Затем он вышел, снова сел на коня и медленным шагом, поскольку день стоял жаркий, поехал к холмам.

Дорога была крутой и петляющей. Справа она обрывалась глубокой лощиной, тогда как слева шёл такой крутой склон, что Ральф мог видеть только на несколько ярдов вперёд. Взобравшись на вершину и обернувшись, юноша различил на склоне холма изображение. Кто-то снял дёрн так, что обнажился известняк. Ральф разглядел дерево с листьями, на которое с обеих сторон прыгали звери, похожие на медведя. Это изображение было очень древним. Снизу, из деревушки, что называлась Незертон, его не видели, так как склон смотрел на лощину, а ближе к Рунограду его было ясно видно, и Ральф часто глядел на него, но никогда не подъезжал так близко. Из-за этого изображения холм называли Медвежьим. На самом его верху находилось древнее земляное укрепление, прозванное Медвежьим замком. Стены замка были разрушены давным-давно, и теперь юноша ехал по его территории.

Ральф подъехал к стене и обернулся, чтобы взглянуть на синюю долину, простиравшуюся внизу на много лиг* вперёд. Юноша пытался разобрать, где среди этого многообразия и богатства летней земли Верхние Луга. Но их не было видно, и ничто не подсказывало ему, где мог стоять дворец, в котором он родился. Всё же ему показалось, что он чётко различает Спорный Лес и холмы за ним. Тогда Ральф повернул коня, и перед юношей открылся Край Холмов. Длинные цепи их напоминали волны тихого моря. Там не росли деревья и не было видно домов, лишь зелёная дорога, что была зеленее, чем сами склоны, петляла, то поднимаясь, то опускаясь.

Ральф смотрел на всё это минуту или две, а юго-западный ветер обдувал его лицо и напевал странную мелодию бесконечных полей, покрытых жёсткой травой и цветами, над которыми жужжали пчёлы. На сердце у Ральфа стало весело. Он вынул меч из ножен, взмахнул им над головой и, указав на юг, вскричал:

– Теперь добро пожаловать в мою жизнь, мир! И да будешь ты благословен от конца до края, от моря-океана до самых дальних гор!

Он ещё немного подержал меч в вытянутой руке, затем вложил его в ножны и спокойно поехал вниз. По каменному мосту через старый ров, заполненный водой, он выехал на зелёную дорогу, построенную много лет назад древним народом, и по ней медленным и ровным шагом направился на юг.

О его путешествии по этим землям мало что можно рассказать. Когда Ральф взобрался на низкий холм, где в ряд стояло семь курганов древнего народа, он увидел пастуха, отдыхавшего среди своих овец. Пастух, услышав стук копыт рядом с собой, тут же вскочил, а увидев сверкающую сталь доспехов, потянулся за коротким копьём, лежавшим рядом. Но, заметив, что Ральф был один, и услышав его приветствие, пастух дружелюбно кивнул ему, хотя ничего и не ответил – одинокая жизнь на холмах сделала его молчаливым.

Ральф проехал ещё две мили и встретил отару овец, что спускалась ему навстречу, погоняемая тремя пастухами. Вскоре Ральф уже не различал дороги – так её заполонили животные. Каждый из пастухов нёс оружие: у одного был боевой топор, у другого длинное копьё, у третьего цеп с железным грузом и кинжал за поясом. Когда овцы прошли мимо Ральфа, пастухи встали у него на пути и приветствовали его. Тот, что был с копьём, спросил юношу, куда он держит путь.