Книга Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис

Дама ответила:

– Я могу только пожалеть твою мать, но никак не тебя. Хорошо, что ты способен исполнить своё желание, пока ещё молод и живёшь в своё удовольствие. Я верю, ты вернёшься назад великим человеком, я как бы предвижу это. Смотри только, сохрани ту вещицу, которую я только что дала тебе.

– Что ж, – сказал купец, – приятно, конечно, беседовать об удовольствиях да об исполнении желаний, но напомню, что собственная шкура ценнее их, и ни на одном рынке мира не понизят её стоимость. Ты, милорд, следуй туда, куда тебя тянет. И неважно, прошу я тебя идти или остаться. Да я и не принадлежу к людям короля Питера, чтобы задерживать тебя. Ты спрашивал, как называется ближайшее поселение – это Хайем Придорожный, крупный город с огромными запасами, крепкими стенами, замком и весьма богатым аббатством. В стенах аббатства царит мир, поскольку отец-настоятель содержит большое количество наёмников, чтобы охранять его самого и всё имущество и чтобы поддерживать его власть над всеми, въезжающими в город. Управляет он хорошо, потому что делает это с умом. Множество народа стекается в город, и все живут там в достатке. Для купцов Хайем – хорошее пристанище. Наверное, только рынки Вавилона в своё время превосходили его. Что ж, сэр Ральф, если Вы в целости доберётесь до Хайема Придорожного, то не продолжайте свой путь, а поступите на службу к господину аббату и станьте одним из его воинов. Если проживёте долго, то сможете стать капитаном стражи, а это неплохое приключение для того, кто приехал из Верхних Лугов.

Лицо Ральфа не прояснилось при этих словах, и он, оставив их без внимания, сказал:

– А если дальше Хайема – что там? Ты знаешь те земли?

Купец улыбнулся:

– Да, конечно, я знаю всё до Гиблого Леса и знаю, что за ним – на много миль я знаю земли за Лесом. Я не скажу тебе, что был у Сухого Дерева, но я разговаривал с тем, кто слышал о человеке, видевшем его. Хотя, возможно, он так и не вернулся из пустыни перед Источником на Краю Мира.

Пока Ральф слушал купца, глаза его заблестели, а щёки покраснели, но голос его был спокойным, когда он спросил:

– Мастер Клемент, как далеко отсюда до Хайема Придорожного?

– Около сорока миль, – ответил купец. – Ты знаешь, что если ехать на юг, то вскоре окажешься у высоких холмов, не покрытых лесом. Дорога тогда пойдёт вверх. Когда же ты достигнешь вершины Медвежьего холма и посмотришь на юг, ты увидишь только возвышенности и больше ничего. Там нет того, что можно бы назвать дорогой, нет ни замка, ни церкви, ни крестьянского двора. Разве что встретятся несколько пастушьих хижин или домик отшельника да где-то поблизости от него часовенка, вырубленная в меловой скале, и пруд, куда стекла единственная в округе вода.

Купец отхлебнул из стоявшей рядом высокой кружки* и продолжил:

– Хайем расположен дальше, в плодородной долине. В тех землях есть и луга, по которым петляет речка Холодного озера, и прекрасная пашня, но лучше всего – шерсть с холмов. Она лучшая! Лучшая! В этом году я собрал хороший настриг. У вас в Верхних Лугах нет такой шерсти.

Ральф какое-то время сидел молча, словно размышляя, а затем, поднявшись, произнёс:

– Клемент, добрый мой хозяин, мы закончили наш завтрак и благодарим Вас за угощение и за всё прочее. Не окажете ли Вы нам ещё одну услугу: прикажите мальчику привести Сокола, нашего коня, поскольку нам пора отправляться в путь не медля.

– Да, милорд, – ответил Клемент. – Конечно, я сделаю это.

Но произнося эти слова, купец подумал: «Слишком высоко берёшь, мой мальчик, этим королевским „мы“. Будь здесь Николас, мы бы мигом прижали тебя к стене и отвели домой. Да, по правде-то говоря, хотел бы я, чтобы его рука уже была на твоём плече».

Вслух же купец сказал:

– Я схожу сейчас к своим парням и пришлю одного с Вашим боевым конём, но послушайте моего совета, милорд, наймитесь в услужение к аббату Пресвятой Девы Марии Хайемской и вот тогда всё у Вас будет хорошо.

С этими словами хозяин выскользнул из комнаты, а его жена, собирая со стола, громко застучала кувшинами, подносами и кружками. Ральф ходил взад-вперёд по комнате, и его доспехи побрякивали при каждом шаге. Наконец, хозяйка перестала греметь, подошла к Ральфу и, по-доброму взглянув на него, спросила:

– Крестник, у тебя есть какие-нибудь деньги?

Ральф зарделся, но ответил беззаботно:

– Да, крёстная, у меня есть и серебро, и золото: в кошельке у меня три золотые кроны и немного серебряных монет. Не столько, конечно, чтобы выложить монетами путь до Верхних Лугов.

Женщина засмеялась, похлопала крестника по щеке и сказала:

– Не очень-то ты предусмотрителен, принц, но мне кажется, мой муж не хотел отпустить тебя с пустыми руками, иначе он не ушёл бы, оставив нас здесь вдвоём.

С этими словами дама подошла к комоду в углу комнаты, выдвинула ящик, достала оттуда мешочек и, протягивая его Ральфу, сказала:

– Это подарок от крёстной. Можешь взять его, не смущаясь. Я больше скажу: даже если бы твой отец был более строгим, чем он есть, он всё равно дал бы тебе больше, чем даю я. Но и сейчас у тебя столько же или даже больше денег, чем у любого из твоих братьев.

Ральф, улыбаясь и немного смущаясь, взял мешочек с деньгами. Крёстная же, с нежностью глядя на него, произнесла:

– Что ж, я не знаю, скажу ли старине Николасу, куда ты направился, когда он придёт за тобой, а он, несомненно, придёт, или же попытаюсь сбить со следа старую ищейку, а он, несомненно, возьмёт след…

– А если ты скажешь ему, – ответил Ральф, – что я нанялся охранять аббатство Пресвятой Девы Марии Хайемской, а?

Крёстная засмеялась и спросила его:

– А ты так и сделаешь? Ты последуешь совету моего доброго мужа, что считает себя таким же мудрым, как Соломон?

Ральф улыбнулся и ничего ей не ответил.

– Ну, – произнесла она, – я сама решу, что сказать, когда придёт время. Посмотри, вон стоит твой конь. Подожди немного, а затем ступай своим путём, свободный, как летний ветер.

Сказав это, дама вышла из комнаты, а потом вновь вернулась с походным мешком. Она отдала его Ральфу, объясняя:

– В нём фляга, из которой ты сможешь пить, когда поблизости не будет воды, и немного пищи на дорогу. Доброго тебе пути, крестник! Когда я проснулась сегодня, я совсем не думала, что день окончится так. Глядя на серость нашего города и его людей, не способных на настоящие поступки, я не могла и подумать о том, что должна буду распрощаться с частью собственной жизни этим утром и сказать «Доброго пути, крестник», как сказала только что.

После этих слов дама Катерина обняла Ральфа и поцеловала его в обе щеки. Об этом прощании можно ещё добавить то, что Ральф, восхваляя крёстную за доброту и испытывая к ней тёплые чувства, вряд ли осознавал глубину её любви к нему, как, впрочем, и она сама, ведь виделись они не так уж часто, да и то только в Верхних Лугах или в Рунограде, своих же детей у неё не было.