Книга Шопоголик среди звезд - Софи Кинселла

– Твой пропуск к славе и богатству. Понимаю.

– При чем тут слава и богатство? – отпираюсь я. – Я с ней работаю. Я одеваю ее для премьеры. Это мой шанс! Аран говорит…

– Аран не любит тебя! – с таким напором выпаливает Люк, что я невольно пячусь. – А я люблю! Я люблю тебя, Бекки. Люблю, слышишь?

Его глаза совсем близко, и в их темной глубине вся наша с ним жизнь. Рождение Минни. Наша свадьба в родительском доме. Танцы под джазовый оркестр в Нью-Йорке. Мой шарф от «Дэнни и Джордж».

Не знаю, что читает в моих глазах Люк, но всматривается он с такой же жадностью, не мигая, словно пытаясь выпить меня до дна.

– Я люблю тебя, – повторяет Люк уже тише. – И я не знаю, что между нами произошло, но…

Меня душат слезы – хотя с чего бы?

– Ничего не произошло, – сглотнув комок в горле, говорю я. – Ничего.

– Хорошо. – Пожав плечами, Люк отодвигается. Глухая тишина давит мне на плечи. Невыносимо. Ну как он не поймет?

Лицо Люка вдруг светлеет.

– Бекки, послушай, мне нужно на несколько дней вернуться в Лондон. По делам Министерства финансов, помнишь, я тебе говорил? Завтра лечу. Может, поедешь со мной? Заберем Минни, побудем вместе, семьей, будем общаться, завтракать в «Вулзли»…

Сердце сжимается. Завтракать в «Вулзли» я обожаю почти больше всего на свете, и Люк это знает.

– Если твоя мама возьмет Минни на ночь, можно даже снять номер в «Ритце», – добавляет он, и глаза его мечтательно туманятся. – Что скажешь?

В «Ритце» мы провели нашу самую первую ночь. Идея великолепная. Будем нежиться поутру на роскошной кровати, счастливые и беззаботные, как будто и не было никаких размолвок. Люк кладет руки мне на плечи и, мягко притянув к себе, ведет ладонями по спине.

– Может, пора уже подарить Минни братика или сестричку, – продолжает он с той самой хрипотцой в голосе, от которой у меня слабеют колени. – Ну что, заказываю три билета на завтра?

– Люк… – Я смотрю на него с несчастным видом. – Я не могу. Не могу, и все тут. Завтра премьера, я обещала подобрать Сейдж наряд, это мой…

– Да, – резко выдыхает Люк. – Это твой огромный шанс. – Видно, что ему стоит больших усилий не выдать досаду. – Ладно, в другой раз.

Он отходит, и по спине, которую только что гладили его ладони, бежит холодок. Как я хочу, чтобы он обнял меня снова. И чтобы премьера была не завтра. И чтобы…

Боже мой, я сама не знаю, чего хочу.

– И потом, все равно ведь еще папа, – вспоминаю я другую уважительную причину. – Нельзя бросать его тут на произвол судьбы.

– Резонно. – К Люку возвращается привычная невозмутимость. – Да, кстати, забыл сказать. Твоя мама звонила. Узнать, что здесь происходит. Я так понимаю, ты ей вчера не перезванивала?

Очередной укол вины. Мамиными сообщениями забит весь автоответчик, я их даже прослушивать перестала.

– Позвоню. Она просто переживает из-за папы. Вся извелась.

– Еще бы. Какая муха его укусила? Зачем он вдруг прилетел? Ты выяснила?

– Пока нет. Никак не поговорю с ним нормально.

– Никак? Бекки, он с нами в одном доме живет!

– Я была занята! – оскорбляюсь я. – Вчера готовилась к утренним съемкам, а сейчас нужно подобрать одежду для Сейдж… Не до разговоров. И потом, он сам уехал с Таркином и напился! Они вчера вечером еле языком ворочали.

– Я бы на твоем месте с ним все же поговорил.

– Конечно, я тоже собираюсь. Он дома?

Люк качает головой.

– Не видел его сегодня. И Тарки тоже. Наверное, опять куда-нибудь отправились. – Он смотрит на часы. – Все, пойду займусь делами. До скорого.

Торопливо поцеловав меня, он уходит, а я обессиленно опускаюсь в кресло, сдуваясь, как воздушный шар.

Ничего у меня сегодня не складывается, как хотелось. Я думала, что вернусь домой в сиянии славы после съемок, Люк встретит меня гордый и радостный, может быть, даже с бокалом шампанского, чтобы произнести тост…

Телефон сигналит о пришедшей эсэмэске, и я рассеянно протягиваю руку. Наверное, Люк. Добить чем-нибудь вроде: «Да, кстати, и платье твое на экране кошмарно смотрелось».

Нет, это не Люк. Это Элинор.

Я резко выпрямляюсь, сердце колотится. Элинор.

«Дорогая Ребекка, я прилетела в Лос-Анджелес».

Боже мой! Она уже здесь?!

Через минуту на экране появляется остальной текст.

«С нетерпением жду нашей встречи с Люком и надеюсь, что ты подготовила почву. Пожалуйста, свяжись со мной, как только тебе будет удобно. Я остановилась в «Билтморе». С наилучшими пожеланиями, Элинор Шерман».

Элинор в своем репертуаре. Даже эсэмэски пишет словно пером на пергаменте. Я перечитываю текст несколько раз, сдерживая растущую панику. Все хорошо. Все в порядке. Я справлюсь. И момент, пожалуй, даже удачный. Как раз то, чего всем не хватало. Нам с Люком нужно разобраться в отношениях, Люку с Элинор нужно разобраться в отношениях, всем нужно разобраться. Один общий сеанс катарсических признаний, нарыв прорвется, и всем сразу станет легче.

Может, тогда мы вновь сблизимся с Люком. Он поймет, что мне важна не только красная дорожка. Что я все это делаю ради его счастья и благополучия. И он пожалеет, что назвал меня самовлюбленной. (Пусть не вслух, но про себя-то назвал, я знаю.)

Никакую почву я не подготовила – как ее готовить, если от одного имени Элинор Люк моментально замыкается в себе? Так что выход один: заманить их в какую-нибудь комнату и запереть на замок. Именно так вмешательства и устраиваются – человека нужно застать врасплох.

Хотя нет, кое-что я все-таки подготовила. Я написала письмо. При вмешательствах так делается. Перечисляешь по пунктам все свои обиды, зачитываешь вслух, человек хлопает себя по лбу со словами: «Ну надо же, теперь я все понял!» – и моментально завязывает с пьянством, наркотиками и семейными размолвками. (Вроде того.)

Нужно купить свечи, какой-нибудь релаксирующий аромат для дома и… что еще? Хорошо бы, наверное, начать с мантр. В «Золотом покое» были чудесные занятия по мантрам, только слова у меня никак не выучивались, поэтому обычно я просто тянула «Пра-а-ада». Никто не замечал.

И еще лучше, пожалуй, проинструктировать Элинор заранее. Потому что, если она с порога заявит Люку: «Тебе пора стричься», смерив его фирменным ледяным взглядом, никакие сеансы не помогут.

Подумав минутку, я набираю ответ: «Дорогая Элинор, буду рада выпить с вами чаю в кафе перед вашей с Люком вечерней встречей. Что скажете насчет 3 часов дня?»

Уже нажав «отправить», я спохватываюсь, что понятия не имею, где в Лос-Анджелесе подают чай. В Лондоне все просто: от чайников, многоярусных серебряных стоек и сконов со взбитыми сливками не знаешь куда деться. А в Лос-Анджелесе?