Книга Арабская жена - Таня Валько

Получив свои коктейли, мы присаживаемся на краешки парт — и начинается пересказ друг другу анекдотов и местных сплетен.

— Какие вы все жестокие, — со смехом говорит директор школы. — Все это время скрывали от меня такой юный и красивый цветочек! — Он кивает на меня.

— Да-да, это было некрасиво, — смеется его жена.

— Теперь-то мы вас, дитя мое, не отпустим. Вы будете украшением каждого нашего праздника, это уж я гарантирую. — Он приближается ко мне и обнимает за талию, а все вокруг добродушно хохочут, зная, видимо, его фамильярный стиль общения.

Потом находится другая тема, настроение у людей становится все веселее, а атмосфера — все расслабленнее. Гости подшучивают над всем и всеми. Начинаются пикантные остроты. Я собираюсь сходить в туалет, а затем немножко перекусить, поскольку крепкие коктейли на голодный желудок, да еще и в такую жару, ничего хорошего не сулят.

— Если тебе нравится столь извращенное общество — это твое дело, но только без меня и моей дочери, — говорит Ахмед, настигая меня на выходе из классной комнаты. — Вижу, тебе по душе весь этот разврат! — театральным шепотом шипит он и вдруг резко хватает меня за запястье и привлекает к себе.

— Ах! — кричу я. Остатки моего коктейля вместе с кубиками льда оказываются у меня в декольте. — Ты напрочь сошел с ума! Пусти меня! — Я пытаюсь высвободиться, начинается борьба. Слышу, как стихают разговоры у нас за спиной.

— Веди себя хоть немного приличнее! — Хассан подскакивает к Ахмеду и выволакивает его из комнаты. — Никто из присутствующих здесь не позволяет себе бить женщин, — произносит он резко и назидательно. — Здешнее общество состоит исключительно из цивилизованных людей с современными взглядами, и мы не приемлем такого поведения, как твое. Понял?!

— Я наблюдал за вами, я слышал ваши разговоры! Вы все испорчены до мозга костей, вы разлагаетесь живьем…

— Казалось бы, годы, проведенные за границей, должны были хоть немного расширить рамки твоего мировоззрения… — Хассан делает паузу и сжимает губы. — Видимо, некоторые люди необучаемы и никогда не перерастут средневековья. — Оттолкнув Ахмеда, он берет меня под руку и сопровождает по направлению к умывальнику.

— Ну, как у тебя дела с твоим? — спрашивает Баська, забежав ко мне в подготовительную группу во время окошка в своем графике.

— Отвратительно. Полный облом.

— Он не вернул тебе загран?

— На той встрече диаспоры, которая закончилась нашим позором, он заявил мне: никаких, мол, проблем не будет, понадобится — верну.

— Так это же хорошо, — успокаивается Бася. — Ну а дальше-то что?

— Но отдаст он мне его вместе с обратным билетом в Польшу.

— Ах вот как…

— И это будет исключительно мой come back[43], потому что Марыся должна будет остаться с ним.

— Вот черт! — взрывается Баська. — Это уже опасное положение.

— Вроде бы есть такой мусульманский закон. Когда-то Боженка мне об этом говорила, но я, конечно же, не поверила ей. Скажи, это правда? Возможно ли такое?

— Хассан подозревал, что Ахмед — ортодокс или их последователь.

— Что-что?..

— Ортодоксы — это арабы, которые живут по средневековым религиозным канонам, строго придерживаются старинных правил, а единственный закон, который они признают, — это закон шариата. Ну, молятся они по пять раз в день, постоянно торчат в мечетях, читают Коран и притчи, а любимая тема для разговоров у них — ислам и пророк Магомет. И к женщинам ортодоксы относятся соответственным образом: охотнее всего они запирали бы нас в домах и прятали под чадрой! С бытовым поведением то же самое: любой забавный или фривольный жест они воспринимают как проявление испорченности и морального разложения.

— Это бред! — кричу я, выслушав ее лекцию. — Полный абсурд! Он не такой! Подруга, он в Польше водку хлестал до зеленых чертиков, вел себя более чем свободно, и я ни разу не видела, чтоб он молился или читал Коран…

— Может, в Польше так и было. Арабы частенько полагают, что, когда они вдали от своей земли, Аллах их не видит, а значит, можно делать что угодно.

— Нет! — возражаю я. — Здесь тоже он поначалу вел себя вполне нормально… — Я запинаюсь и начинаю вспоминать. — Хотя… бывали моменты… Он как-то раз даже травку курил! — вдруг выпаливаю я, словно это окончательный аргумент.

— Вот тварь! И не боялся? Так себя ведет местная элита. Считают себя безнаказанными! В конце концов, всем известно, что сын Малики — наркоман.

— Серьезно? Знаешь, я это подозревала, у него такая нездоровая худоба, да и взгляд какой-то отсутствующий…

— Так или иначе, ортодокс твой Ахмед или нет, ты должна быть очень осторожной и примечать все знаки.

— Какие еще знаки? — спрашиваю я, хватаясь за голову. — Баська, не пугай меня!

— Я тебя всего лишь предостерегаю. Я уже видела несчастных матерей, у которых отцы похищали детей, а потом… ищи ветра в поле.

— Не шути так! И что он сделает с Марысей? Неужели убьет?! Он ведь любит ее!

— Увезет и спрячет на какое-то время, а тебя отправит на родину. — Баська поджимает губы.

— Это невозможно!

— Но такое случалось, поэтому и ты должна быть начеку. Может быть, тебе стоит поговорить с консулом? Ему приходилось иметь дело со многими такими случаями, да и арабов наш консул знает как никто другой — он ведь по специальности востоковед.

— Я опасаюсь идти в консульство. Если Ахмед узнает, то заподозрит что-то неладное.

— Ладно, я договорюсь с консулом, и он зайдет к тебе сюда. Он и так каждый день забирает своих детей из школы. Это хороший и не вызывающий подозрений повод для встречи.

— Басенька, ты гений, что бы я без тебя делала? — Разнервничавшись, я обнимаю ее за шею.

— Пропала бы, разумеется. Но я еще раз повторяю: будь очень внимательна, наблюдай за ним каждый день и, если заметишь что-то недоброе, непонятное, хватай Марысю и беги без оглядки.

— Куда? — спрашиваю я со слезами на глазах.

— Хоть ко мне, хоть в школу, но прежде всего — в посольство. Там он не сможет отобрать у тебя ребенка.

…Еще какое-то время мы сидим в полном молчании. Полученная только что информация закипает в моей голове. Начинаю вспоминать — день за днем — всю нашу с мужем совместную жизнь. Нет, я не нахожу в ней ничего особенного, никакого дурного знака, который подтверждал бы опасения Баси. Это все преувеличения. Ничего плохого не может быть! У нас всего лишь сложный период, небольшой семейный кризис, который, как всегда, пройдет.

— Хочешь, чтобы я поговорил с ним? — спрашивает консул, выслушав мою историю в урезанном виде.

— Нет, ни в коем случае, это может только ухудшить положение! — Я чуть ли не вскакиваю от ужаса.