Книга Утраченная невинность - Карен Миллер

Есть ли другие претенденты на титул Заклинателя Погоды? Кроме Конройда? Есть ли в королевстве доранец из другой фамилии, достойный носить корону? Кто способен, подобно Борну, проявлять уважение к олкам и тем самым сохранять мир между двумя народами?

Гар не мог ответить на эти вопросы. Только Дурм располагал всеми сведениями о каждом доранце, живущем в Луре, о сильных и слабых сторонах каждого — и как человека, и как мага. Именно из их числа он должен был назначить своего преемника. Такова была его обязанность — знать.

Очень жаль, что он не посчитал нужным записать свое мнение на будущее, чтобы кто-то другой смог прочесть его заметки и использовать знание, дабы не допустить ошибки.

Если бы он мог найти кого-нибудь другого, не Конройда… И убедиться, что он — или она — подходят для правления Луром. Вот тогда-то он отодвинул бы Конройда в сторону. Он передал бы этому доранцу корону и представил тайному советнику Конройду Джарралту короля (или королеву), которого тот не смог бы сместить.

— Кажется, я нашел, отец, — произнес он в пустоту помещения. — Решение, которое ответит на все вопросы и, возможно, докажет, что я все-таки твой сын.

Значит, он сегодня должен повидаться со своим Главным магом. И заставить Никса сделать что угодно, только бы можно было поговорить с Дурмом. А говорить придется достаточно долго — умирающий маг должен объяснить, где найти этого соперника Конройда, этого пока еще не коронованного короля Лура. И откладывать посещение нельзя. Если замешкаться, то Дурм может умереть, так и не дав ему совета. А это означало бы катастрофу.

Охваченный внезапным энтузиазмом, но не забывая и о прочих делах, Гар бросился искать Правителя олков.

* * *

Эшер был в своих апартаментах. Его рвало.

— Не понимаю, зачем ты так себя изматываешь, — произнес Гар укоризненно, наблюдая, как Эшер вытирает полотенцем пот с бледного лица. — Ты бывал в Палате Правосудия тысячи раз. И вопрос Глоспоттла — это не тот случай, когда решается, жить или умереть. Это всего лишь моча, да помилует меня Барла. Слушания по такому вопросу никогда не привлекали столько внимания.

Эшер выпрямился и сердито посмотрел на него.

— Значит, я еще и виноват?

Гар успокаивающе поднял ладонь.

— Нет. Ты сделал все, что мог. Глоспоттл просто упрямый осел, а гильдия, как всегда, жадничает. Но в подобных тупиковых случаях и устраиваются слушания в Палате Правосудия.

Эшер, менявший в это время мокрую зеленую рубашку на голубую, фыркнул.

— Жаль, что ты не предупредил меня заранее. Я бы плюнул на все и уехал в Рестхарвен.

— Как ты думаешь, я согласился бы?

Бросив на него злой взгляд, Эшер промолчал.

Гар не хотел сразу посвящать Эшера в свои планы. Он боялся, что из его замысла может ничего не выйти.

— Послушай, у меня появилась одна мысль. Насчет того, как выбраться из передряги, в которой мы оказались, и при этом избежать разоблачения.

— Вот как? Что за мысль?

— Я тебе позже все расскажу… Если сработает. А если нет, не хочу выглядеть дураком.

Эшер скривил губы.

— Поздновато для подобных опасений, я думаю.

Никто никогда не разговаривал с Гаром так, как Эшер. Как будто он был таким же, как Гар. Как с равным. И не упускал случая не только уколоть шуткой, но и зло посмеяться. И благодаря этому самая невыносимая беда становилась переносимой.

Гар откашлялся.

— Вчера вечером я получил записку от Джарралта. Они с Холзом, как члены Тайного Совета, требуют провести срочное заседание.

Эшер уже натянул сапоги и теперь обрабатывал их щеткой, стараясь довести до блеска.

— Заседание Тайного Совета? Меня не приглашали.

Гар криво улыбнулся.

— Именно. Вот поэтому до сих пор и не ответил Джарралту. Я не знаю, что они хотят обсудить, но догадываюсь. Постараюсь оттягивать дату заседания как можно дольше. Не стану обращать на них внимания.

— Вообще никогда не обращай на них внимания! — запальчиво выкрикнул Эшер. — Кто в этой стране король? А?

— Ну, это сложный вопрос. Разве не так? — Гар позволил себе короткую горькую улыбку, потом сменил тему. — Мне жаль, что сегодня я не смогу присутствовать в Палате Правосудия. Прости, что не помог тебе приготовиться.

— Не говори ерунды, — ответил Эшер, облачаясь в яркий златотканый наряд. — У тебя заботы поважнее этой, а помощников у меня достаточно. Кроме того, Дафна не позволила бы мне даже переступить порог Палаты Правосудия, если б я не перечитал кучу папок с документами и не переварил всю юриспруденцию, какая ни есть на свете.

Гар заметил, как потеплели глаза Эшера при упоминании имени его помощницы, и не упустил случая со своей стороны подначить друга.

— Слушай, когда ты наконец займешься этой женщиной? Объявишь ей о своих намерениях? Затащишь в постель? Ведь даже слепому ясно, что ты от нее без ума.

Эшер вспыхнул.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — пробормотал он и снял с вешалки свой лучший темно-синий бархатный плащ. — Мне пора идти. Старикашка Дарран настаивает, чтобы я ехал всю дорогу до Палаты Правосудия в карете. Облезлая глупая ворона.

— Это была моя идея, — признался Гар и захохотал, увидев выражение лица Эшера. На мгновение — всего на мгновение — боль в его груди немного ослабла. — Сегодня исторический день, Эшер. В Палате Правосудия в качестве блюстителя закона будет заседать олк. Хотелось бы мне отпраздновать этот день так, как ты его заслуживаешь.

— Ха! — воскликнул Эшер, закатывая глаза. — Я страшно рад, что у нас нет такой возможности. И так хлопот хватает.

Гар покачал головой. Он подбирал слова, чтобы не показаться сентиментальным, но выразить свои чувства.

— Я стольким тебе обязан. Не думаю, что смогу назвать еще одного человека, который сделал столько, сколько ты. Подвергся бы такому риску, какому подверг себя ты по моей просьбе. Хочу, чтобы ты знал — я ценю это. Придет день, и я отплачу тебе не только словами благодарности, но и делом.

Он протянул руку. Эшер смотрел на нее со смешанным чувством волнения и радости. Неотесанный мужлан, рыбак из Рестхарвена, его друг. Бестактный и резкий, нетерпимый к столь многим людям и столь многим человеческим качествам. Но с сердцем большим и сильным, как его любимый океан, и с несгибаемой, нерушимой волей, подобной Стене Благочестивой Барлы.

— Пошел ты со своими благодарностями, — сказал Эшер и, к изумлению Гара, отбросив протянутую руку, крепко обнял его. Выпустив друга из объятий, Эшер произнес: — Хватит меня задерживать. Хочешь, чтобы в книжках по истории написали, как я опоздал на свое первое заседание в этой несчастной Палате Правосудия?

Гар отступил на шаг.