Книга Понять Вечность - Борис Долинго

– К сожалению, одно не всегда предполагает другое, – вздохнул Михаил, присаживаясь в кресло. – Но дело не в этом. Понимаешь, самое паршивое то, что пока в работу программы вмешивался один какой-то Саша Щербаков, довольно слабенький программер, мы могли с ним договориться. Чувствуется, что парень он, вроде, нормальный. Он, конечно, сам вряд ли устранит то, что напортачил, но мы послали бы ему документацию, он сделал бы шлем, и тогда я смогу попасть туда и всё восстановить…

– Подожди-ка, – Я вдруг вспомнил то, что когда-то слышал от Мишки, – эта штука, этот шлем, вроде работал у тебя так, что можно послать сознание человека только «оттуда», из реала. Или я ошибаюсь?

– Да, так оно и было, – согласился Михаил. – У меня тогда не стояло подобной задачи – вытаскивать в реал кого-то отсюда. Если ты помнишь, система изначально действовала так: ты мог задать любой собственный персонаж, включая и самого себя, и тогда появлялся здесь в соответствующем виртуальном теле, либо ты выбирал кого-то уже имеющегося здесь, но тогда твоё сознание делило тело с его местным хозяином…

Я усмехнулся, вспоминая свою первую вылазку в «Мир Капитана», как я сам тогда всё это называл.

– Знаешь, я тогда сразу выбрал самого себя – было как-то привычнее. А потом времени не оказалось на эксперименты. Кстати, два сознания в одном теле, они не конфликтуют?

– Я довольно долго решал эту задачу, – кивнул Мишка. – В конце концов, организовал всё так, чтобы сознание виртуального персонажа становилось как бы «фоновым», парализованным, что ли, с передачей всего информационного массива сознанию, попадающему из реала.

– Смутно понимаю, – Я потряс головой, – но, бог с ним. А как ты сделаешь, чтобы сознание отсюда попадало в тело в реальном мире?

– Сложная задача, – снова кивнул Михаил, – но я теоретически всё уже сделал. Придётся организовывать простой обмен. Помнишь, почти как у Шекли в «Обмене разумов»? Марвин Флинн оказывается в теле Зе Краггаша и, наоборот.

Мы посмеялись, вспоминая книжку, которую когда-то с удовольствием читали.

– Но там Зе Краггаш сбежал в теле Марвина, – напомнил я.

– И здесь такое возможно, но только с нашей стороны: мы, попав в земное тело вместо его хозяина, сможем не возвращаться, если захотим, а реальный человек, оказавшийся здесь, продолжает быть подконтрольным тому, кто в реале. С помощью шлема оттуда можно контролировать здесь всех, так что никуда не денешься.

– И ты не боишься передавать конструкцию шлема? – Я даже плечами передёрнул, представляя возможные последствия.

– Боюсь, – откровенно признался Мишка. – Особенно, смотря кому он попадёт. Попади он к тому же Калабанову – страшно становится. Но у нас нет иного выхода: придётся послать чертежи Щербакову. Мы рискуем, но без этого нам точно крышка. Выбор невелик, знаешь ли.

В глубине моих не слишком гениальных псевдомозгов шевельнулась какая-то мысль, но она была настолько неясной, что ухватить её мне не удалось, и она тут же шмыгнула в какой-то укромный уголок необъяснимого подсознания. Если у меня, как у виртуального человечка подсознание было. Хотя, безусловно, в той или иной форме, конечно, было: я мыслю, и, значит, существую, и, стало быть, подсознание существует здесь вместе со мной. Интересно, а что здесь являют собой мои сны? Вон напротив меня сидит гениальный нейрофизиолог, может, он имеет ответ?

Я тряхнул головой и задал вопрос на более конкретную тему:

– А ты думаешь, этот Щербаков смог бы сделать шлем? Что, это так просто?

– Ну, если не сам, то заказал бы – мало ли сейчас там мест, где можно заказать всё, что угодно, особенно в области радиоэлектроники. Кстати, ты его случайно не знал, этого Щербакова? Он говорит, что тоже физик.

Я пожал плечами:

– Откуда же я мог его знать? Ты забыл, что ли, что я заканчивал Университет, а он сказал, что учился на физтехе? У меня были знакомые ребята в политехническом, но вуз же большой, я не мог всех там знать. Да и он позже нас учился, насколько я понимаю. Ладно, вот ты говоришь: «заказал бы». Тогда ведь кто-то ещё может узнать о конструкции шлема – и такое начнётся!

– Да, это было бы крайне нежелательно. Но можно устроить так, чтобы он заказывал не весь шлем целиком, а только отдельные блоки. Потом он сам соберёт всё до конца по моим подсказкам. В конце концов, он же инженер.

– Да, может быть, – вздохнул я. – Но теперь у нас проблема с Калабановым, если ты уверен, что это он.

– В этом я уверен, а также в том, что к этому скоту подобраться будет не так-то просто. Я же не могу ему послать е-мэйл и сказать: «Привет, Витёк. Вот он я, Мишка». Эта тварь меня тогда на такой крюк посадит, что уж точно некуда будет не деться. Вот ведь, е…, – выругался Мишка, – от чего убежать хотел, к тому и прибежал. За что боролся, на то напоролся! А через меня, кстати, и всех вас, и Монарха, и вообще весь этот мир Виктор Петрович себе в задницу засунет. Калабанов бабки на этом будет делать – это он ещё тогда давно быстро сообразил. Уверен, что он подождал, пока тот скандал вокруг его имени улёгся, и стал искать то, что после меня осталось. Вот и нашёл – у этого Щербакова.

– Может быть, теперь надо как-то Сашку попросить на него выйти…, – не очень уверенно предложил я.

– А смысл? – посмотрел на меня в упор Михаил. – К нему, повторяю, просто так не подобраться – он же стал депутатом.

Я пожал плечами и сделал неопределённый жест рукой. Мишка хмыкнул, встал и стал снова молча ходить по кабине. Наконец, он остановился у открытой панели корпуса, глядя на видневшуюся вдалеке «воронку», которая сейчас была для нас каналом связи с реальным миром.

– Легко сказать – «выйти на него», – повторил он. – Да, и с чем этот парень на Калабанова выйдет? С каким предложением? Помогите, Виктор Петрович, Мише Беркутову, он в виртуальном мире застрял, а вы им жизнь гадите, меняя программу? Шлем Калабанову дать, что ли? Дьявол, чуть раньше бы мы с этим Сашкой состыковались!

– Ну и что бы стало иначе? – искренне спросил я.

– Мы бы объяснили, чтобы никому ни под каким предлогом не давал диски.

Я задумчиво потёр подбородок.

– Чёрт его знает, послушал бы этот Сашка нас или нет? А, во-вторых, Калабанов вряд ли отступился бы, насколько я тоже могу судить. Мне кажется, что он добыл бы диски любой ценой. Парню могли бы шею свернуть, а у нас не осталось бы там вообще ни одного своего человека.

– Да и этот ещё не известно, какой свой, – махнул рукой Михаил.

– Какой, никакой, но всё-таки не Калабанов, по-моему.

– Надеюсь, что нет, – усмехнулся Мишка.

Он несколько раз стукнул кулаком по раскрытой ладон, что свидетельствовало о высокой степени волнения, снова сел в кресло и посмотрел мне прямо в глаза:

– Что делать-то будем, Серёга? Как думаешь?