Книга Орлиная гора - Инна Живетьева

– Он все знает.

Переговаривались снаружи солдаты, недоумевая. Кто-то ругался, старательно пропуская титул – еще немного, и княжич загнал бы Санти. А в карете молчали. Марк перебирал бахрому пледа, мама крутила на пальце обручальное кольцо – золотую лисицу, вцепившуюся в собственный хвост.

– Он не тронул тебя?

Марк снова зарылся лицом в кружева. На его волосы опустилась ладонь, пальцы перебирали прядки, гладили. Как маленького, когда сильно простыл и мама сидела у его постели дни и ночи напролет. Соленый комок подкатил к горлу. Марк явственно понял, что это единственный человек в мире, который его любит. И будет любить, что бы ни произошло.

– Мама! Мамочка! Тебе нельзя возвращаться!

Мягкая рука проскользнула под его щеку, коснулась губ, прося замолчать. Княгиня заговорила сама.

Шестнадцать лет назад горы на юго-западной границе были под властью мятежного разбойника Адвара. Отряд старого князя Лесса погиб почти весь, и если бы не помощь молодого Кроха, то и князь бы сложил голову на поле боя. А так – вытащили тяжелораненого. К утру князь Лесс умер. Но за те несколько часов, что отпустил ему Росс, успел позаботиться о пятнадцатилетней дочери, оставшейся в обедневшем родовом замке. В присутствии священника Дарий Крох дал обещание жениться на Тании Лесс.

До того князь ни разу не видел свою невесту. Но годы шли, и нужен был наследник. Род Лессов, хоть и угасший, достаточно знатен. Тания – единственная и последняя наследница, не будут лезть за подачками родственники. А уж воспитать примерную жену из провинциальной нищей девочки князь сумеет. Понятно, что согласия самой княжны никто не спросил.

Поначалу быть примерной женой оказалось нетрудно: Тания и раньше занималась хозяйством, а летом муж появлялся в доме редко. Но осенью Дарий приехал, и стало сложнее. Напрасно молила княгиня покровительницу очага Дайну, чтобы дала хоть каплю тепла и согрела сердце. Любви не было. Мало того: был страх перед незнакомым суровым мужчиной. Дарий обращал на жену внимания меньше, чем на любимую охотничью суку. Если что-то было нужно, протягивал руку и брал: неважно, кусок ли хлеба со стола или юную супругу в постели.

Тания смирилась с тем, что Дайна отвернулась от нее. Она не знала, что Лея-покровительница любит вмешиваться там, где не досмотрела ее старшая сестра. Княгине в тот год только исполнилось семнадцать. Новому сержанту князя было девятнадцать. Он никогда не видел таких блестящих каштановых волос и таких огромных карих глаз. Сержант подставлял ладонь, помогая княгине сесть верхом, и ее ножка в атласной туфельке целиком помещалась на его ладони. От шелкового подола пахло цветами, и легкая ткань обрисовывала самые соблазнительные колени. В девятнадцать лет, когда бурлит кровь и хочется проверить мир на прочность, легко бросить вызов судьбе. Что может быть слаще риска ради украденных жарких поцелуев, если сама Лея покровительствует первой любви.

Когда родился сын, Тания точно знала, кто был его отцом. Чтобы повитуха признала младенца недоношенным, семимесячным, пришлось отдать единственный оставшийся от княгини Лесс перстень. Подаренные мужем украшения Тания трогать опасалась: князь мог заметить. Повитуха купила дом в богатом селе подальше от замка, и любовники вздохнули с облегчением.

Лею княгиня благодарила каждый день. Только чудом Тания могла объяснить слепоту и глухоту Дария целых четырнадцать лет. Ей даже удалось подтолкнуть князя к мысли, что из Олега выйдет отличный наставник для маленького наследника. Улыбалась про себя: конечно, отличный, кто же еще лучше воспитает сына, чем любящий отец? Тания была счастлива.

Ладонь выскользнула из-под щеки. Марк поднял голову. В сухих маминых глазах горело незнакомое пламя.

– Князь убил его?

– Да.

Встало перед глазами слепое лицо. Марк впервые подумал об Олеге: «Отец».

– Княгиня! – в дверь кареты постучали. – Князь едут.

Марк скомкал кружева. Тания подняла голову, холодная злая усмешка тронула ее губы. Так могла улыбаться волчица, готовясь встретиться с обидчиком сына.

…Через день княгиня выехала в сторону ладдарской границы. Там, в долине у подножия гор, ветшал маленький замок. Князь то ли выиграл его в карты, то ли просто забрал за долги, Марк уже не помнил. В замке никто не жил; частые дожди и сырые ветра – не самый приятный климат. Зачем убивать неверную жену и опасаться, что правда выйдет наружу, если болезнь сама быстро прикончит ее? Княжич понимал это. Понимала и Тания, когда прощалась с сыном, сидя в карете. Марка колотила дрожь, когда мама последний раз огладила воротник на его груди и быстро прижала к себе. Тонкие пальцы тронули волосы, мокрые от слез губы коснулись лба.

Прогрохотали колеса, закрылись ворота за матерью. Навсегда. Марк запомнил ее такой: в дорожном платье с глухим воротом и длинными рукавами, так удобно скрывающем синяки. С седой прядкой в темных волосах. С плотно сжатыми губами и лихорадочно поблескивающими глазами.

Княжич долго стоял во дворе под весенним ветром. В замок возвращаться было страшно. Там, в Родовом зале, сидел князь. Пил вино и трогал свежую повязку на лице. Слуги удивленно качали головами: надо же так упасть, чтобы удариться о подсвечник с горящими свечами. Марк зло усмехнулся: подсвечник в лицо мужу швырнула княгиня.

* * *

Князь глянул поверх пламени костра на подходившего Марка, свернул карту, лежащую на коленях.

– Молодец, – бросил снисходительно. Так треплют за уши щенка. Так бросают подачку нищему. Так хвалят байстрюков.

Княжич опустился напротив, уставился в огонь. Потрескивали веточки, обугливалось толстое бревно. Легкие чешуйки пепла поднимало горячим воздухом. Завивались и вспыхивали сосновые иглы.

Князь ошибся. Он выжигал все, что любил и во что верил Марк; смотрел, как корчится в пламени княжич, и точно отмерял новую дозу. Но все равно ошибся. Остались багровые угли, имя которым – ненависть.

Марк аккуратно стер с ладони следы оружейной смазки.

* * *

Полон Малый тронный зал. Только мамы в нем – нет. Чудится легкое прикосновение к волосам, голос: «Маркуша…»

– Артемий Торн из рода серебряного Оленя!

Марк шевельнул губами, повторяя за Темкой клятву. Вот княжич Торн развернулся, придерживая полученный из рук короля меч. Скользнул взглядом, явно не замечая бывшего побратима.

– Маркий Крох из рода золотого Лиса!

Когда-то Марк мечтал об этом дне. А сейчас молил, чтобы путь к трону был как можно дольше. Родовой меч с Лисом в руках короля. И хочется крикнуть: «Я не могу!» Самозванцем пришел сюда вместо того, настоящего Маркия, наследника и любимого сына. Но заученные слова прозвучали сами собой. Развернулся, встретил поощряющий взгляд князя Кроха и шагнул обратно.

– Эмитрий Дин из рода золотого Орла!

Зависть! Ох какая зависть, Марк даже стиснул зубы. Какие духи молились, чтобы этому изнеженному светловолосому княжичу досталась соседняя с Темкиной крепость? Все, что есть, готов был отдать Марк, лишь бы поменяться с Дином местами. Но что у него было? Чужое имя, чужой родовой меч, обманом присвоенный нож чужого рода. Да Темка бы и не пожелал такого соседа.