Книга Маэстра. Книга 2. Госпожа - Л. Хилтон

— Франческа. Вы рассказывали о ней, когда мы встречались на Комо.

Именно Франческа — Франчи — помогла мне выяснить, кто такой на самом деле Рено. Я нашла ее в «Фейсбуке», добавила в друзья и обнаружила Рено на фотографиях с крестин ее ребенка. Надо отдать должное да Сильве, он ни капельки не удивился.

— У нее все прекрасно. Но сейчас я думаю, что вам стоит со мной серьезно поговорить о других вещах.

Смелые решения никогда не даются легко и просто. Я села прямо, медленно распустила волосы, провела пальцем по губам и перешла на итальянский:

— Я так не считаю. Думаю, это вам стоит со мной серьезно поговорить.

— Почему?

— Вам что-нибудь говорит имя Джентилески?

— Это название вашей галереи, мисс Тирлинк.

— Однажды я уже задавала вам этот вопрос. В сообщении, отправленном с телефона человека, которого я знала под именем Рено Клере, и это вам прекрасно известно. Я хочу узнать, как Казбичу удалось меня вычислить. Я хочу узнать, как вы поняли, что находится у меня в квартире. Я хочу узнать, почему вы до сих пор не арестовали меня по обвинению в убийстве. И мне кажется, я уже знаю ответы на все эти вопросы.

Я решила для себя так: если эта увеселительная прогулка не фарс, он решит, что я сошла с ума, и арестует меня по прибытии, куда бы мы там ни направлялись. Если же да Сильва — двойной агент, то попросит водителя остановиться и грохнет меня прямо на автобане. На данный момент второй вариант казался мне вполне привлекательным, но я прекрасно понимала, что он не сделает ни того ни другого.

Да Сильва смотрел прямо перед собой, и тогда я решила подлить масла в огонь:

— А ваш товарищ? Мой парижский друг? Почему вы не спросили меня о нем?

Да Сильва опустил стекло, в салон ворвался холодный ночной воздух Венеции, мой спутник достал сигарету и закурил. Протянул мне пачку, но я отказалась — никогда не любила курить в машине. Он глубоко затянулся, и изо рта вырвалась дымная лента.

— Скажем так, в Париже вы оказали мне услугу.

— И куда же мы едем? — спросила я через некоторое время.

— Увидите.

На материке начиналась настоящая автострада. Мы остановились на заправке, я пошла в туалет, но да Сильва перед этим забрал у меня телефон. Мы немного размялись, покурили и поехали дальше. Перед тем как заснуть, я заметила, что мы пересекли ту невидимую черту, которая проходит через всю территорию Италии и за которой начинают расти оливы. Я свернула куртку, подложила под голову, отодвинулась подальше от да Сильвы и заснула. Когда я проснулась, солнце уже светило вовсю, но я не стала открывать глаза, прислушиваясь к ощущениям от движения машины. Водитель чаще притормаживал, — видимо, движение стало оживленным. Я неловко потянулась и зарылась лицом в куртку, машина замедлила ход и наконец остановилась. Да Сильва прикоснулся к моему плечу:

— Мы на месте.

Мы стояли на небольшом бетонном пирсе, пахло рыбой и машинным маслом, густая влажность Венеции сменилась свежим морским бризом. За доками вдаль уходил бетонный променад, по обеим сторонам которого росли жалкие, высохшие пальмы и высился ряд бетонных жилых домов с крошечными балконами и облезающей краской, а за ними — заброшенная, покрытая белой штукатуркой церковь. Водитель достал наши сумки из багажника, я стояла рядом, не зная, что делать.

— Сюда, — коротко приказал да Сильва.

Мы пошли в сторону городка, и вскоре я увидела, что его окружают высокие, лишенные растительности холмы, с одного из которых спускалось недостроенное шоссе, издали напоминавшее гнилой зуб.

— Где мы? — спросила я вполне в духе Алисы в Стране чудес.

— Калабрия. Я вам все объясню. Сначала выпьем кофе.

Да Сильва дал какие-то указания водителю, и тот ушел с нашими вещами. Я шла следом по променаду. С одного балкончика на нас равнодушно взирал какой-то старик. Парадная часть городка еще пыталась произвести впечатление веселого приморского курорта, но иллюзия быстро закончилась: большинство магазинов закрыто, за исключением супермаркета, зала игровых автоматов и магазина электронных сигарет.

Малиновая мишура свисала с гирлянды между уличными фонарями. Мы зашли в безлюдный бар, где громко работал телевизор, пахло свежим кофе, бриошами, лимонами и канализацией. Мы сели за столик в дальнем углу, да Сильва кивнул бармену, с которым, кажется, был знаком.

— Вы голодны?

— Нет! — грубо ответила я, но бармен стоял у меня над душой, поэтому я заказала капучино. — Значит, вы все это время знали? — спросила я через некоторое время, размешивая ложкой пену. — Знали, что убийство в Риме на мне?

— Уверенности не было. Вы неплохо поработали. Но потом вы объявились в Париже, да и вообще… Скажем так, много чего произошло, и вы оказались в гуще событий.

Я-то думала, что веду свою игру по своим правилам! А на самом деле я просто попала в чужую игру, которая началась давным-давно и о правилах которой я не имела ни малейшего понятия!

Да Сильва и Монкада. Картины за оружие. Все это время.

— Так что вы правы, — спокойно продолжил он, — я кое-что знаю. Догадываюсь, вы еще о многом можете рассказать. Времени у нас предостаточно.

Внезапно у меня перехватило дыхание, я сделала глоток кофе, но подавилась, и кофе оказался на столе. Бармен взглянул в нашу сторону с некоторым раздражением и беспокойством.

— Прошу прощения. Мне нужно на воздух.

— Разумеется. Я же говорю, времени у нас предостаточно.

Я вышла на улицу, остановилась у входа и стала смотреть по сторонам. Мимо меня прошла компания ребят, очень тепло одетых, хотя на самом деле было не холодно. Они несли пакеты из кондитерской, некоторые уже успели достать сладости и начать поглощать их, хотя все явно и так были перекормлены. Марципан. Крошечные овощи, морковки и баклажаны, грозди винограда, миниатюрные куличи, залитые жирной глазурью. Такие на юге делают на Рождество. Я прошла к набережной и некоторое время смотрела на море, но вода не дала мне никакого ответа. Идти мне было некуда.

Да Сильва ждал меня у бара.

— Пойдемте сюда, — произнес он, взяв меня под руку.

Некоторое время мы шли по главной улице, вышли за пределы городка, время от времени мимо проезжали машины. Возможно, водители думали, что мы обычная пара, решившая прогуляться в выходной. Минут через двадцать да Сильва подтолкнул меня к грязной дороге, спускавшейся к морю. Полиэтиленовые пакеты и банки в зарослях чертополоха по обе стороны. Мы спустились в уединенную бухту, прибрежная линия была завалена мусором, плеск волн заглушался шумом с производства. В воду уходила бетонная платформа, а на ней стоял какой-то завод, а может быть, очистные сооружения, потому что из заброшенного здания торчала толстая красная труба, которая вела к танкеру, стоявшему в сотне метров от берега. Корабль покачивался на волнах, напоминая щупальце огромного спрута. Да Сильва повел меня к заводу, туда, где нас никто бы не увидел и где турбины работали громче всего. Пахло маслом и мочой, но, когда направление ветра изменилось, мне почудился слабый запах миндаля.