Книга Махагон - Евграф Декю Ророк

– Их кровь на твоих руках! – раздалось в голове у Варлеуса. – Убийца невинных!

Майя и Вар, так и стояли, остолбенев, пытаясь осознать, что же пошло не так. Облако чёрного дыма всё поднималось в небо. Дикий крик и зов о помощи не смолкал.

А в голове, зудящая мысль, без ответа: Разве душа одного спасённого ребёнка не стоит того, чтобы заплатить сотни невинных душ?

* * *

Продолжая рассказ, и ни в коем случае не приукрашивая, Ешхал остановился.

– Карми… да мой мальчик, это были пираты. Я вижу сомнение в твоих глазах! Ты можешь не верить, но я был в плену у пиратов! Все события помню так же ярко, как вижу тебя перед собой, внимающего моим словам. Тебе трудно сдержать себя? Ну хорошо, задай свой вопрос.

– Ешхал, а почему вы не сбежали вместе с Элфией? Можно же было спрятаться.

– Мой мальчик, если сундук был бы пуст, они бы почувствовали это сразу. И не дали воспользоваться возможностью, порушить главную их цель, то есть похитить дочь вождя. Ладно, если это всё, я продолжу, – сказал Ешхал.

– Ну что… поднимай, силёнок мало. Усох?

– Сейчас я тебе дам, усох! Взял с той стороны. Распустил я вас, увальни! Ещё раз про себя услышу что-нибудь, выкину за борт, акул кормить будешь!

– Да, я же пошутил. Что ты сразу… ладно, ладно понял.

– Бросай в трюм.

Ударившись в сундуке головой, Ешхал потерял сознание. Погрузившись в плен тьмы, время для него остановилось. И как будто в этот же миг земля затряслась, и он выпал из перевёрнутого сундука. Не сразу открыв глаза, увидел ночное небо и звёзды, почувствовал странное, непохожее ни на что укачивание. Подняв голову, с трудом различил очень много воды от горизонта.

– Смотри… а говорил, мёртв.

Коверкая речь, – «Выкань, фонять будет», – донёсся другой голос.

– Сгодиться! Я таких ещё не пробовал. Они наверно вкусные!

– Слышь ты, страшилище, говори куда дел девку, сожрал?

Ешхал осмотрелся и только сейчас заметил, что вокруг него столпилось множество пиратов, которым дай только волю и ничего хорошего больше не будет. Убедив себя в мнимой безопасности, терять то, кроме жизни, было нечего, Ешхал поднялся, и, смотря своими большими глазами, определив кто из них главный, начал говорить.

– Меня зовут Ешхал, я из народа аннури, люди называют нас «шепчущими».

– Слышь, что он там говорит? Ничего не разберу!

– Ну, так отклей ему рот.

Липкая лента из смолы почти не чувствовалась. Ешхал стукнул себя запястьем по лбу. Стерпев пытку от сорванной ленты, повторил вышесказанное.

– Ну вот, теперь понятно. Вот только, куда ты девку дел, страшилище?

– Не знаю, там было пусто, вот я туда и залез. Ешхал решил держатся тактике: ничего не знаю… ничего не видел…

– А… ну, так это всё меняет, – сказал капитан, оставляя помощнику штурвал и спускаясь на палубу. – Ты что возомнил о себе, думаешь, мы идиоты? Ну… съел, так съел, что скрывать, каннибализм – это не преступление.

– С чего ты взял? Говорят, на большой земле нельзя есть себе подобных.

– Ну, так он же не себе подобного, значит ему можно!

– Но я…

– Ладно, сажай его на цепь, мне на борту каннибалы не нужны. Сбросим его близ белых островов, дичи там хватает, а нет… так путь акулы его за своего принимают.

– Смотри какие зубы! – один из пиратов нагнулся, тыкая пальцем в рот Ешхалу.

– Башкой своей думай, откусит, без второй руки останешься.

Эти умалишённые, настолько уже надоели Ешхалу, что он с трудом терпел их. Не сдерживаясь, вознамерился прервать эту пустую болтовню, когда раздалось: – Земля! На горизонте, земля!

– Бросай, пусть поплавает!

– Руки ему развяжи, каннибалы тоже люди.

– Так он же не человек?

– А… ну тогда не развязывай!

Бултых… раздались всплески. Ешхал ушёл под воду, но она вытолкнула его. Возможно от того, какое у него было строение тела, а возможно, море не захотело принять его. Что уж говорить, утопленника из него не вышло.

Кожа сморщилась, и верёвки уже были не так туго перетянуты. Освободившись от связывающих руки пут, Ешхал барахтался, но от чего-то держался на воде. Его путы медленно уходили на дно, пропадая в морских глубинах. Из последних сил он устремился к песчаному берегу, замаячившему в его взгляде, к освещённому луной острову. От солёного моря щипало в глазах. Добравшись до суши, перебирая тонкими пальцами белые песчинки, Ешхал выполз на берег. Жадно хватая воздух, перевернулся на спину, смотря на звёздное небо. Жив? Жив! – восторга не было, как и сил. По ногам били слабые волны, а в голове одна мысль: Где я? Ладошка сжала песчинки, рука поднесла рассыпая. – Белые, как снег… белые!

– Это, было откровение. Я был на одном из множества белых островов. Большинство из них насколько я знал, являлись необитаемыми. Но другие острова таили угрозу, в лице тех же недалёких пиратов или более опасных, одичавших варваров.

Поднявшись, сразу упал. Земля плыла, как по волнам плыл корабль. Посмотрев на полную луну, сидя, «шепчущий» ждал, пока сознание найдёт опору. От невозможности идти Ешхал просох. Сделав попытку снова подняться, нашёл потерянное равновесие. Осмотревшись, пошёл в сторону леса, чтобы найти тёмное место, где можно было бы переждать дневное время, переждать палящее солнце. Среди зарослей лиан отыскал пещеру. Забравшись во тьму логова, осмотрел его изнутри. Дикие животные здесь не обитают. Солнечные лучи не достигают. Подходит!

Выйдя в ещё не ушедшую ночь, собрал фрукты, принёс в пещеру. Поднёс к глазам найденную им ветку без сучков. Прут есть! Стал думать с чего сделать тетиву. Солнце начало восходить. Ешхал оставил думы на завтра, зайдя внутрь своего логова. Резко ударившись обо что-то, упал. Не поняв и не торопясь подняться, Ешхал вгляделся. Он был здесь не один.

В руках держа палку и говоря на неизвестном ему наречии, женская особь аннури повторяла снова и снова. – Сыхе суоще, – даже, как-то присвистывая.

– Шэрйк шыда! – произнёс Ешхал в ожидании того, что она хоть что-то поймёт из слов приветствия. Попытался подняться, после чего увидел, как она опять замахнулась на него.

Уйдя от её удара, Ешхал подскочил, встав во весь рост сзади неё. Обратил внимание, что она была чуть ниже его. Ешхал догадывался, что таких как они много. И всегда, при малейших сомнениях мог увериться, что все «шепчущие» говорят либо на людском – «связующем», либо на их языке «шепчущих» – на языке древних аннури. Но нет, она точно его не поняла, тогда бы она стала полюбезнее, что ли.

– Шэрйк шыда Ешхал! – сказал он представляясь. И эта попытка, тем более не вызвала в ней чувство спокойствия.

Она ещё больше занервничав выбежала из пещеры.