Книга Улитка - Эльга Мира

– Появилось тяга к чужим перепискам?

– Кто такая Адель? – ответила я вопросом на вопрос.

Молчание. Только зловещий шелест полиэтилена.

– Кто такая Адель?! – Осипший от волнения голос прозвучал униженно.

– Единственное, что тебя интересует? – донеслось, словно с другого континента.

– Нет, – пробормотала в ответ, – но то, что действительно интересует, кажется слишком чудовищным, чтобы спрашивать о нем.

Страх отозвался шумом в голове и дрожью в руках.

– Чудовищным? Женщина, которую я любил, стала мне отвратительной – вот что действительно чудовищно, – заметил меланхолично Эрик, пройдя мимо меня в комнату.

Спокойным движением руки он закрыл ноут. Я пыталась держаться достойно, но от жестоких слов на лбу выступила испарина. Все во мне кричало – это начало конца!

– Как ты можешь так говорить? – ошарашенно встряхнула головой. – У нас же в последнее время все наладилось. Я так старалась, старалась изо всех сил!

– Серьезно?! – хмыкнул он. – Вижу, ты слишком забегалась по мужикам и с трудом уже можешь вспомнить, для кого и как ты старалась.

Отрешенный вид любимого начинал приводить в бешенство.

– Не нужно со мной так!

– А то что? – Он поднял на меня полные презрения глаза. – Опять кинешься, задрав хвост, к своему дружку? Давай! Пусть расскажет тебе о той ночи, а за одно и о цене его дружбы!

– Ты врешь! У вас ничего не могло быть! Джудит не поступил бы так со мной, – исступленно закричала я, уже не в силах сдержать слезы.

– Все, что для тебя важно? – Эрик угрюмо покачал головой. – Что ж, спроси у него сама. Беги и спроси. Идиотка! Повисни снова у мерзавца на шее. Хотя нет, если хочешь, чтобы он еще разок тебя вздрючил, дай ему понять, что навсегда бросаешь его. Чего уставилась?! Думаешь, я не знал об этом? Все, хватит. Уходи! Я больше не намерен это терпеть. Слишком долго все тебе сходило с рук. Убирайся к черту!

Рука, прикуривающая сигарету, дрогнула.

Дикая догадка мелькнула в голове.

– Ты специально подсунул мне это письмо. Ведь так? Чтобы сжечь все пути назад – для меня, для него.

– Не неси чепухи. Низости – это по твоей части.

Он вышел из комнаты.

Это был приговор! Вердикт о смертной казни! Конец пути, стоп-кран, последняя черта! Это было головокружение и тошнота, страх, отчаяние и боль.

«Мне тяжело. Мне тяжелее всех тех, кому когда-либо было тяжело, потому что это моя жизнь, мое сознание, моя боль и моя драма».

Воспоминания о том ужасном дне все еще гложут, не отпуская. Я так и не смогла ни простить себя, ни вытравить позор из своего сердца. Даже сейчас, спустя годы, мне все еще хочется вцепиться в свое прошлое и, подобно бойцовскому псу, вырвать из него мое предательство, породившее цепь трагических событий. Но в тот момент достоинство, честь, человечность потеряли ценность так же, как исчез свет истины.

Униженная, ошеломленная, полная горькой обиды, я сидела на диване, уставившись в пол бессмысленным взглядом. В моей голове стучала только одна мысль: «Уйти нельзя остаться».

Я все силилась и никак не могла понять, где же в этой фразе поставить запятую.

За стеной гремела посуда, включали кран. Казалось, Зазеркалье перевернуло ось добра и зла. В ушах шумело и даже подташнивало от безысходности, злобы к себе, Эрику, Джудит. Но, как ни перекладывай вину на других, – сердце не обманишь.

– Вот он – результат твоего эгоизма и вероломства! Получай по заслугам! – кричало оно.

– Не хочу тебя слушать! Замолчи! Мои поступки не были вероломными – я просто следовала твоему зову!

– Нет! Ты шла за слабостью, похотью, риском, но только не за мной.

– Лжешь! Это ты толкало меня к Джудит, а теперь заставляешь чувствовать вину. Не выйдет! Ты предало меня! Вы все предали меня! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Вскочив, я в бешенстве бросилась на кухню. Во мне клокотало нестерпимое желание раскрошить все, что попадется на пути.

Перехватив мой блуждающий по стенам взгляд, Эрик насмешливо заметил:

– Не стоит разбивать предметы искусства, в отличие от людей, они чего-то стоят.

– Сволочь! Ты самая последняя бесчувственная сволочь! – завопила я в истерике.

Реальность вокруг растворялась, погружая меня в туманное марево, и уже откуда-то издалека долетели слова:

– Прекрати вести себя омерзительно!

Сколько презрения и безразличия в любимом голосе! Вынести такое было просто невозможно.

«Чего я униженно жду, на что надеюсь?»

Казалось, вот сейчас он обязательно опомнится, прижмет к себе, и весь этот ужас закончится. Но чуда не произошло. Эрик не кинулся ко мне в объятия. Наоборот, он резко отвернулся к окну, давая понять – разговор окончен. Для него меня больше не существовало, мое имя стерли с лица земли!

Сердце потрясенно молчало… Зато гордыня и злоба заверещали в полный голос: «Если ты сейчас что-нибудь не сотворишь, если не порвешь его в клочья, то навсегда останешься тряпкой, дешевкой, падалью в собственных глазах».

И я бросилась вперед…

Сначала он только защищался, ловко уворачиваясь от моих ударов. Однако силы в моих руках оказалось намного больше, чем он предполагал, больше чем даже думала я сама. Еще бы, эта схватка была последнее, что мне оставалось! И я впивалась в любимое тело ногтями, зубами, лишь бы еще хоть на миг остаться рядом, ощутить его кровь на своих губах, станцевать наше последнее агонизирующее танго…

Выведенный из себя, Эрик схватил меня за руку и потащил к выходу.

– Уходи, пока не поздно! Прошу тебя!

Но меня уже было не остановить. Вырвавшись, я снова накинулась на него с кулаками, совершенно не осознавая, какую опасную преступаю грань. На какой-то миг отчаянная жажда избавиться от меня превратила Эрика в зверя…

– Пошла вон из моего дома, потаскуха! – заорал он в бешенстве и тут же одним ударом сбил меня с ног.

Этот удар оказался настолько сильным, что в глазах замелькали ослепительные искры. Смутное удивление. Оказывается «искры из глаз» – вполне реальная вещь…

Что было дальше, помню фрагментами, а точнее фрагментами не помню. Я кое-как поднялась и с криком «убью!» снова бросилась на обидчика. Хрустальная ваза ударилась о стену в стороне от его головы. Эрик повалил меня на пол, прижав лицом к холодной плитке. Схватив какую-то грязную тряпку, он попытался затолкать ее мне в глотку, а после зажал мой рот и нос ладонью. Я извивалась, пытаясь освободиться, но он навалился на всем телом, не давая даже пошевелиться.

– Меня тошнит от тебя! Ты мне противна!

Его лицо исказилось такой дикой яростью и исступлением, что я испугалась, и страх предал мне новые силы.