Книга Наш секрет - Ребекка Дан

– Переехать жить к нему?

– Переехать к нему. И даже думать об этом.

Дарси ждала, что он продолжит. Она гадала, в какой момент сможет его прервать.

– Он не кажется мне хорошим парнем. Я понимаю, что это говорит такой человек, как я, поэтому ты можешь рассмеяться и не заморачиваться по поводу моих слов, но…

– Я буду заморачиваться, – ответила она. – То есть, ну, ты понял.

Он похлопал ее по плечу.

– Послушай, Дарс, я уверен, что он нормальный, но я не думаю, что тебе стоит быть с кем-то, кто просто нормальный, кто сойдет лишь потому, что у него есть дом, а у тебя его нет. Я думаю, что ты должна быть с тем, кто искренне тебя любит.

«С тем, кто искренне меня любит… С тобой?»

Дарси очень хотелось задать Джастину этот вопрос, но она этого не сделала, потому что где-то глубоко в душе боялась того, что он ответит. Вместо этого она сказала:

– Ну, я всегда считала, что принципы – это хорошо при условии, что ты можешь позволить себе им следовать.

«Он шантажирует меня, Джастин!»

Джастин покачал головой.

– Хорошо, все это бред. И чтобы уберечь твое достоинство, я говорю, что в этом случае ты можешь их себе позволить. Я готов лично пойти и купить каких-нибудь приятных принципов для тебя. Предоставь это мне. Я подумаю над этим.

Дарси решила попробовать зайти с другой стороны.

– Джастин, ты никогда не чувствовал себя… на краю? Когда хочется все бросить… и начать сначала.

Он нахмурился.

– Что?

– Нет, я не о себе. Я просто гадала, не было ли у тебя такого… – Она замолчала, надеясь, что он решится рассказать ей о передозировке именно сейчас. И тогда она смогла бы рассказать ему про Зака.

– Ты думаешь о своей матери?

– Что? Нет.

Она редко позволяла себе думать о матери.

– Когда мы приехали сюда, на тебя навалились какие-то воспоминания?

– Нет, – ответила она. – Дело не в этом.

Откуда-то сзади из-за забора послышалось тихое уханье неясыти.

– Я виню себя, – тихо признался он. – За то, что случилось с твоей мамой.

Дарси сглотнула.

– Не надо, – ответила она. – Ты же знаешь, какой она была.

– Но то, что мы сделали, должно быть, стало последней каплей.

Возможно, он был прав, но никто не мог винить его в этом. Перед тем как покончить с собой, ее мать так глубоко увязла в алкоголе и порожденных им страхах, что назад дороги уже не было.

– Я думаю, она хотела уйти, – сказала Дарси и почувствовала, как к горлу подступил тугой комок. – Она искала причину, Джастин. Она устала…

Снова заухала неясыть.

– От чего?

Все было просто.

– От жизни.

Джастин посмотрел на свои руки и нахмурился.

– Почему ты постоянно пытаешься меня утешить, Дарс?

– Разве лучше было бы, если бы я пыталась тебя расстроить?

– Мне не было бы лучше, но, возможно, это помогло бы тебе. Попробуй как-нибудь.

– Боже, зачем? – негромко спросила она. – Я люблю тебя.

Повисла долгая пауза. Когда Джастин нарушил молчание, то говорил очень медленно, осторожно подбирая слова, словно ходил босиком по битому стеклу.

– Нам нужно разобраться с этим, верно?

«Я должна рассказать тебе о Заке. Просто позволь мне подобрать подходящие слова!»

Вместо этого Дарси слабо улыбнулась.

– Есть идеи?

– Нет. А у тебя?

Она покачала головой.

– Ни одной.

– Отлично. Хорошее начало.

– Это да, – согласилась она, – если под «хорошим» ты понимаешь «хуже некуда».

Она снова улыбнулась, и Джастин благодарно посмотрел на нее. Дарси представила, что они вместе, и задумалась, возможно ли такое.

– Может быть, если я поеду домой и подумаю об этом, и ты поедешь домой и подумаешь об этом, – сказал он, – мы сможем придумать что-то, что не обречено на провал с самого начала.

Дарси опустила голову.

– В чем этот провал может выразиться?

– Пострадает кто-то из нас.

Наступила короткая пауза.

– Думаю, это нам уже не грозит, – заметила она.

Джастин притворился рассерженным.

– Ну, Дарс, я вообще-то пытался подойти к вопросу с оптимистическим настроем, но ты вольна игнорировать это. Как хочешь. Можешь даже послать меня, если тебе станет легче.

Он взял ее за руку и сжал, давая понять, что шутит.

– Прости, – сказала она, положив голову ему на плечо. – Сила привычки.

– В этом я с тобой заодно. Добро пожаловать в мир крайнего пессимизма! Между прочим, знай, что я в нем самый главный.

– Ну, – ответила она спустя пару секунд, – возможно, это поможет. – Она засунула руку в карман. – У меня для тебя подарок ко дню рождения.

– Спасибо, но не думаю, что он будет лучше предыдущего твоего подарка, – мягко заметил он. Джастин посмотрел на небольшую коробочку, которую протянула Дарси, и улыбнулся, словно снова был ее учителем, а она сдавала ему выполненное задание по тригонометрии. – Постой. Это же компакт-диск. Тогда это может мне понравиться. В твоей музыкальной коллекции есть настоящие сокровища. В частности, Леона Льюис и Джеймс Блант.

Дарси улыбнулась. Джастин развернул подарок и радостно засмеялся.

– «Лучшие песни “UB40”». Спасибо, Дарс. – Он помахал диском. – Это то, что я всегда хотел. Смогу поставить на одну полку с Нене Черри и «Genesis».

– Ну, мне показалось, что ты плохо знаком с их работами, поэтому…

Он кивнул.

– Это недопустимо. Потому что это классика.

– Да, классика.

Он протянул руку и погладил Дарси по голове.

– Кстати, спасибо за сообщение на день рождения. Прости, что не ответил. Я отмечаю дни рождения, напиваясь в хлам. – Он криво усмехнулся. – К счастью, Иззи считает, что я патологически боюсь среднего возраста, поэтому не дарит мне открыток, где упоминается восхождение на холм или пересчет свечей. Хорошо, что она не знает правду.

С грустью подумав о сороковом дне рождения Джастина и о том, как Зак смеялся над тем, что его привезли в отделение интенсивной терапии с лицом, покрытым рвотными массами с остатками непереваренного парацетамола, Дарси решила, что готова рассказать про Зака. А после она, возможно, не сможет остановиться и признается во всем. Покончит с этим. Наконец сможет поговорить о чувстве вины, которое не давало ей покоя с тех пор, как он сбил ее.