Книга Мертвый след. Последний вояж «Лузитании» - Эрик Ларсон

Матерям, потерявшим детей, предстояло вечно думать об их последних минутах или размышлять: а вдруг они каким-то чудом спаслись и теперь их растят другие люди? Нору Бретертон, женщину из Лос-Анжелеса, отдавшую свою Бетти незнакомцу, страхи этого рода миновали: Бетти оказалась телом № 156. Мать похоронила ее на кладбище в монастыре урсулинок в графстве Корк. Сын ее остался жив. Семьи пропавших без вести ждали новостей на родине, пребывая в неопределенности – где-то между надеждой и горем. Одна мать решилась разузнать как можно больше о своем пропавшем сыне, Престоне Причарде. Ей помогал другой ее сын, Мостин, приехавший в Куинстаун искать тело в моргах. “Город заполнен несчастными созданиями вроде нас”, – писал он. Найти брата ему не удалось. “Невозможно понять, что же теперь делать”.

Миссис Причард написала десяткам уцелевших, потом, пользуясь полученными от них сведениями, – еще десяткам. Она разослала листовки с портретом Престона и подробным его описанием. Среди тех, с кем она связалась, была Грейс Френч, соседка Причарда по обеденному столу, которая рассказала миссис Причард, что, по ее мнению, она последняя на корабле разговаривала с ним. В одном из писем Френч рассказывала миссис Причард, что часто думает о ее сыне и об их несостоявшейся вылазке в поисках ее двойника на борту. Френч писала: “Так и вижу мысленно его лицо, такое обгоревшее на солнце, полное жизни и честолюбивых замыслов”155.

Множество ответов позволяло по-новому взглянуть на вояж, на злоключения и горести последнего дня. Люди вспоминали, как мельком видели Причарда – особенно им запомнилось, каким он был общительным и какой всеобщей любовью пользовался, – и рассказывали собственные истории. Впрочем, по большей части уцелевшие пытались дать матери хоть какое-то утешение, хоть и общались с Причардом лишь мимоходом или вообще не знали его. Они уверяли миссис Причард, что ее сын, такой сильный физически, наверняка до самого последнего момента помогал женщинам и детям.

Теодата Поуп, верная, как всегда, спиритуальному учению, написала миссис Причард 4 февраля 1916 года. “Умоляю Вас, не надо предаваться мыслям о том, что сталось с физической оболочкой юноши, которого Вы любите, – призывала она. – Вы должны постоянно помнить: что бы ни произошло с его телом, это ни в коей мере не повлияло на его дух, который, вне всякого сомнения, жив и будет ожидать воссоединения с Вами”156.

Пассажирка второго класса по имени Рут М. Вордсворт, жительница английского города Солсбери, пыталась объяснить, что кошмарные сцены, разворачивающиеся перед мысленным взором родных, и то, как развивались события на корабле, – разные вещи.

“Я знаю, Вы, должно быть, не можете устоять перед желанием рисовать себе самые страшные картины. Позвольте мне Вам сообщить, что, хотя происходящее и было ужасно, все-таки дело обстояло не так плохо, как Вы наверняка себе представляете. Когда этот момент в самом деле приходит, Господь помогает всякому жить или умирать”157. Она описывала спокойствие, отсутствие паники среди пассажиров. “Они были спокойны, многие – в достаточно добром расположении духа, все пытались поступать разумно, мужчины, забыв о себе, заботились о женщинах и детях. Сделать им удалось немногое, поскольку крен помешал спустить большую часть шлюпок, но они старались изо всех сил и вели себя как мужчины”.

Из четверых соседей Престона Причарда по каюте D-90 в живых остался лишь один, Артур Гэдсден. Тело Причарда так и не нашли, и все-таки при чтении красного тома, содержащего в себе замечательный архив ответов на письма миссис Причард, складывается удивительно яркое представление о нем, как будто его по-прежнему можно разглядеть в окружающем мире.

Часть пятая

Море тайн

Лондон

Обвинения

Дальнейшего поворота событий капитан Тернер не ожидал. Хотя причина катастрофы была очевидна – военные действия, – Адмиралтейство тут же принялось обвинять его. Всякому имевшему доступ к внутренней переписке, или “протоколам”, которыми кабинеты старших сотрудников Адмиралтейства перебрасывались неделю после трагедии, было совершенно ясно, с каким рвением Адмиралтейство пытается состряпать дело против Тернера. В одной из записок сам Черчилль писал: “Необходимо преследовать Тернера безостановочно”1.

Впрочем, прежде чем эти действия начались, следователь в ирландском Кинсейле, Джон Дж. Хорган, провел собственное расследование – к большому неудовольствию Адмиралтейства. Хорган решил, что это его дело, поскольку пятеро из погибших c “Лузитании” оказались в его округе. Дознание началось на следующий день после катастрофы, в субботу 8 мая. Хорган вызвал Тернера в качестве свидетеля и, выслушав его показания, похвалил капитана, который оставался на корабле до последнего, за храбрость. На этом Тернер заплакал. Впоследствии в своих воспоминаниях Хорган назвал капитана “человеком смелым, но неудачливым”2.

В понедельник 10 мая присяжные, вызванные следователем, вынесли вердикт о том, что офицеры и матросы субмарины и германский император совершили “преднамеренное массовое убийство”3.

Спустя полчаса из Адмиралтейства поступило сообщение: Хоргану приказывалось запретить Тернеру давать показания. Хорган писал: “Впрочем, на сей раз данное достопочтенное заведение опоздало, как опоздало оно и защитить «Лузитанию» от нападения”4.

Куда расторопнее Адмиралтейство действовало, разрабатывая стратегию, призванную взвалить вину на Тернера. На следующий день после трагедии Ричард Уэбб, глава подразделения торговли Адмиралтейства, разослал служебную записку на двух страницах, с пометкой “секретно”, в которой утверждал, что Тернер проигнорировал указания Адмиралтейства, согласно которым ему следовало идти зигзагом и “держаться подальше от выдающихся мысов”. Тернер же, как писал Уэбб, “пошел обычным маршрутом торговых судов, со скоростью приблизительно три четверти той, какую способен был выжать из своего судна. Таким образом, он дольше необходимого продержал свое ценное судно в зоне, где оно было наиболее подвержено нападениям, тем самым накликав катастрофу”5.

Уэбб официально потребовал расследования у британской Комиссии по кораблекрушениям, возглавляемой лордом Мерси, который руководил расследованиями гибели множества кораблей, включая “Титаник” и “Эмпресс оф Арйленд”.

В среду 12 мая Уэбб с новыми силами возобновил нападки на капитана Тернера. В очередной записке он писал, что Тернер, “как видно, проявил поистине непостижимую халатность, и остается лишь заключить, что либо он совершенно не знает своего дела, либо до него добрались германцы”6. На полях слева первый морской лорд Фишер черкнул рукой, готовой метать громы и молнии: “Надеюсь, капитана Тернера немедленно арестуют после расследования, каким бы ни был вердикт”.

Адмиралтейство предприняло беспрецедентный шаг, настояв на том, чтобы основные стадии запланированного расследования, включая допрос Тернера, держались в секрете.

Консул США Фрост быстро почуял, что Адмиралтейство затаило на Тернера злобу. В воскресенье 9 мая Фрост нанес визит адмиралу Коуку, командующему флотом в Куинстауне, в сопровождении двух американских военных атташе, только что прибывших из Лондона, чтобы заниматься репатриацией тел американцев.