Книга Мертвый след. Последний вояж «Лузитании» - Эрик Ларсон

От чего умер Шилдс, так и осталось загадкой, и семейство продолжало гадать, что за ужасы выпали на его долю. Та же участь постигла почти всех родственников погибших. Нет сомнений в том, что многих пассажиров смерть застала врасплох. Десятки матросов, находившихся в момент удара в багажном отделении, погибли мгновенно от силы торпедного взрыва, но, сколько в точности и кто именно, неизвестно. Некоторых пассажиров раздавило спускаемыми шлюпками. На тех, кто поплыл, падали стулья, ящики, растения в горшках и другой мусор, валившийся с палуб высоко наверху. Были еще и такие – самые невезучие, – кто неправильно надел спасательный жилет и оказались в воде вверх ногами, словно в какой-то дьявольской комедии.

Вообразим себе последние минуты семейства Кромптонов с детьми. Как спасти ребенка, не говоря уж о шестерых, особенно когда один из них – младенец, а одному – шесть лет? Никто из Кромптонов не выжил. Пятерых детей так и не нашли. Младенец, Питер Ромилли Кромптон, месяцев девяти от роду, стал телом № 214.

Председатель “Кунарда” Бут хорошо знал семейство Кромптонов. “Сам я пережил огромную личную утрату, – писал он в письме от 8 мая нью-йоркскому управляющему компании Чарльзу Самнеру. – Мы все как один испытываем одинаковые чувства в отношении этой ужасной трагедии, постигшей «Лузитанию», и пытаться выразить что-либо на бумаге совершенно невозможно”150. В ответ Самнер писал, что потерять корабль с таким количеством пассажиров – “горе, не поддающееся описанию”151.

В связи с тем, что в трех моргах было множество неопознанных тел, перед руководством “Кунарда” встала нелегкая задача, притом такая, решать которую следовало быстро. Тела – около 140 – начали разлагаться, а теплая весенняя погода ускорила этот процесс. Компания решила устроить массовое захоронение. Каждому телу полагался отдельный гроб; матерей с маленькими детьми положили вместе; хоронить всех решили в трех братских могилах, обозначенных буквами А, В и С, на Старом церковном кладбище, что на холме в предместье Куинстауна.

Назначили число – 10 мая, понедельник. Накануне солдаты весь день и всю ночь копали могилы, а похоронные конторы укладывали тела в гробы, как можно дольше не закрывая их крышками в надежде на то, что в последний момент кого-то опознают. Из-за нехватки транспорта гробы перевозили с раннего утра понедельника, а три гроба оставили, чтобы устроить настоящую погребальную процессию, которой предстояло начаться днем.

Скорбящие и любопытные приезжали на поезде. Лавки закрылись на весь день – задернули шторы и закрыли ставни. Капитаны кораблей приказали приспустить флаги. Пока процессия двигалась по Куинстауну, военный оркестр играл “Похоронный марш” Шопена. Возглавляли кортеж священники, среди них – отец Каули Кларк из Лондона, уцелевший в катастрофе. С ними шел и консул США Фрост. По всей длине маршрута стояли солдаты и горожане, обнажив голову в знак почтения. Они шли по дороге, которая проходила через ярко-зеленые холмы, усеянные дикими цветами, там и сям зелень прорезал цветущий ярко-желтый утесник. Небо было чистое, безоблачное, вдалеке, в гавани, на легком бризе покачивались суда. “Мирная картина, – писал один репортер, – ничем не напоминающая о недавней трагедии”152.

Процессия с тремя гробами прибыла на кладбище около трех часов и остановилась у края вырытых могил. Остальные многочисленные гробы, каждый из которых представлял собой продолговатый ромб из вяза, были аккуратно расставлены внутри могил в два яруса, с указанием номера тела и его местоположения, на случай, если фотографии и списки личных вещей, составленные “Кунардом”, впоследствии позволят кого-нибудь опознать, – тогда семьям будет, по крайней мере, известно, где в точности лежат их близкие.

Когда три гроба опускали в могилы, собравшиеся запели “Пребудь со мною”. Церемониальный взвод сделал оружейные залпы, а отряд горнистов сыграл “Конец пути” – сигнал к отбою в британской армии. Солдаты начали засыпать могилы. На фото видна группа мальчиков, стоящих на холмике выкопанной земли, – они с живым интересом наблюдают за работой солдат.

Церемония прошла хорошо, с достоинством и глубоко тронула присутствовавших, но это массовое захоронение обернулось душевными страданиями для родственников, которые с опозданием узнали о том, что тут погребены их близкие. По последним подсчетам “Кунарда”, около половины из этих безымянных погибших впоследствии опознали по личным вещам и фотографиям. Для некоторых семей мысль о том, что их родные покоятся вдалеке от них, была невыносима. Семейство Элизабет А. Секкум, тридцативосьмилетней женщины из Питерборо, штат Нью-Гемпшир, умоляло консула Фроста помочь им эксгумировать тело и вывезти его на родину153. Это было тело № 164, захороненное 14 мая в могиле В, шестой ряд, верхний ярус.

Фрост сделал что мог. Он рассуждал так: при таком расположении в могиле тело Секкум достаточно легко найти. Хотя транжирить государственные средства консул не любил, тут он предложил целых 100 фунтов на покрытие расходов.

Британское правительство готово было согласиться, но местные власти сказали нет, и их решению пришлось подчиниться. Отчасти свою роль сыграли местные предрассудки – “религиозные предубеждения”, как выразился Фрост, – но главное, власти не хотели создавать прецедент. Эксгумировать тела близких хотели бы по меньшей мере еще двадцать семейств – им отказали. Позиция местных властей, писал Фрост, “для меня необъяснима”.

Самое тяжкое бремя легло на родственников тех пассажиров и членов команды, чьи тела так и не нашли. В пропавшие без вести “Кунард” записал 791 пассажира; из них в конце концов были найдены лишь 173, около 22 процентов, а про 618 душ так ничего и не удалось узнать154. Еще меньше было сведений о команде – несомненно потому, что многие из них погибли в багажном отделении при взрыве торпеды.

Элис и Элберта Хаббард так и не нашли; не нашли и пассажира из Канзаса Теодора Нейша. В Куинстауне его жена Белль одно время жила в одной комнате с юным Робертом Кеем, который поправлялся от кори и ждал, пока за ним приедет дед. Джозеф Фрэнкам, который прижимал к себе свое семейство в неспущенной шлюпке в последние мгновения, уцелел, как и один из его сыновей, однако жена его, их малышка-дочь и четырехлетний сын пропали. Нелли Хастон так и не довелось отправить то очаровательное письмо-дневник, в котором она признавалась, что размер зада мешал ей забраться на койку. Письмо нашли в ридикюле, плававшем в море. Трое из семейства Лак – тридцатичетырехлетняя Шарлотта и двое ее маленьких сыновей – тоже пропали без вести. Альфреда Вандербильта так и не нашли, несмотря на награду в 5000 долларов – целое состояние, – объявленную семейством Вандербильт. Друг Чарльза Лориэта, ехавший вместе с ним Лотроп Уитингтон, тоже пропал.

Поскольку многие тела так и не нашли, у родственников возникали тревожные вопросы. Быть может, их близкие – среди безымянных тел, захороненных в Куинстауне? Или они оказались запертыми где-то внутри корабля в результате злосчастной суматохи, возникшей в последний момент, когда все побежали за своими вещами? Что их погубило: рыцарство или трусость? Или же их постигла участь одной из неопознанных женщин, чье тело выбросило на остров Стро-Айленд, недалеко от графства Голуэй, где ее нашел смотритель островного маяка? Свой спасательный жилет “Бодди” она надела правильно. Ее носило по морю тридцать шесть дней.