Книга Дождь Забвения - Аластер Рейнольдс

– Ты поняла, как не допустить закрытия горловины?

– Наверное. Если начнет трясти, тебе не придется ломать голову над причиной.

– Как всегда, ты у нас оптимистка.

Ожье притворила дверь, вышла наружу и позволила сервомоторам доделать остальное. Теперь лишь дюймы укрепленного металла отделяли ее от Скелсгард, но чувство одиночества навалилось с жуткой силой. Она вышла через шлюз, затем запустила последовательность стартовых команд, отсоединяя герметичный коридор от судна. Скелсгард показала большой палец за исцарапанным, мутным стеклом иллюминатора. Ожье приблизилась к главной группе пультов и постаралась выбросить из головы все, кроме процедур, необходимых для запуска.

Каждая из них не представляла особой сложности. Начальную стабилизацию и запуск осуществляла программа, сработавшая без сбоев. Подле глянцевито поблескивающей старинной латуни задви́гались чуть оживленней висящие в воздухе искры и полосы янтарного света. Окружающие Верити нашлепки и сгустки аппаратуры задрожали, замигали зелеными и красными огоньками, по табло забегали цифры. Рядом на консоли стрелки циферблатов решительно ушли на красное, но Скелсгард предупредила об этом и посоветовала набраться терпения. Завибрировал решетчатый пол. Верити увеличила мощность машин, стабилизирующих горловину, и от вибрации ящик с инструментами рухнул с галереи, разбросав гаечные ключи и отвертки. Ожье чуть не подпрыгнула от страшного грохота.

На пульте один за другим загорались оранжевые огни: горловина расширилась достаточно для принятия судна. Геодезические индексы наконец понизились настолько, что приливные силы уже не могли разорвать транспорт – конечно, если он будет придерживаться середины тоннеля, не скребясь о стенки.

Ожье нацепила найденные защитные очки, подогнула стойку микрофона, приблизив его ко рту:

– Скелсгард, слышишь меня?

Заговорил упрятанный за решетку динамик на пульте. Голос Маурии звучал слабо и отдаленно, будто она уже была за сотни километров.

– У меня все выглядит нормально. Давай закончим с этим.

Ожье проверила: индикаторы стабильно светились оранжевым.

– Вход через пять секунд!

– Только, ради бога, не нужно обратного отсчета. Просто сделай, и все.

– Ладно, пошло.

Двинулся транспорт гораздо резче, чем ожидала Верити. Подвес рванулся вперед, ускоряясь с каждым мгновением. В доли секунды судно покинуло приемную капсулу и достигло входа в тоннель. Вся конструкция заскрежетала, гася инерцию. Ожье видела, как транспорт входит в зеркальный инжекционный тоннель, набирая скорость, будто торпеда. Спустя пару секунд подвес достиг конца направляющего рельса и швырнул вперед судно по пологой траектории. В раскрывшемся проеме показался вход в червоточину: сосредоточие бело-голубых разрядов вокруг провала, похожего на пасть медузы. С боков корабля вылетели движимые пружинами опоры, заскользили по сходящимся стенам, плюясь дугами огня и расплавленного металла. Тут же их выдрало напрочь, скрутив спиралью, оплавив, но работу свою они выполнили: уберегли транспорт от столкновения со стенками. Сыпанув напоследок золотыми искрами, он невозможно, молниеносно ускорился, превратился в светящуюся точку.

Вокруг завыли сирены, запищали тревожные сигналы. Механический голос забубнил предупреждение о недопустимо высоком уровне мощности. Сквозь шум и гам пробились слова Скелсгард:

– Ожье, ты на связи?

Та наклонилась к микрофону, одновременно проверяя время:

– Вижу, ты уже в пути. Как оно?

– Интересно.

Голос Скелсгард растягивался, ломался, стихал. Передачи по тоннелю были трудны, даже когда внутри отсутствовало судно, с ним же – практически невозможны.

– Скелсгард, не знаю, слышишь ли ты меня. Через пятнадцать секунд я начинаю управляемое сжатие горловины.

Динамик затрещал в ответ. Слов Ожье не разобрала. Да сейчас уже и не важно. Жребий брошен.

Она спустилась по спиральной лестнице на нижний уровень, глянула на часы и принялась, как учила Скелсгард, убавлять стабилизирующую мощность. Постепенно сирены, электронные сигналы и механические голоса затихли, остался лишь успокаивающий ровный гул окружающих машин. Янтарные искры и полосы перестали дрожать. Ожье вернулась на верхнюю галерею и заглянула в инжекционный тоннель, но не увидела судна. Подвес вернулся на прежнее место, круглые щетки елозили по тоннелю, вычищая из него остатки опорных рычагов.

– Скелсгард? Маурия? – спросила Верити в микрофон.

Никакого ответа.

Ожье отсчитала шестьдесят часов от текущей минуты. Конечно, кто-нибудь может отправить сообщение по тоннелю, когда Маурия прибудет домой, но, скорее всего, Ожье не узнает о результатах перелета, пока в капсулу не свалится новый транспорт.

И лучше бы вернуться к тому времени из Берлина.

Третий проход сквозь цензор ничем не отличался от двух предыдущих. Ожье вздрогнула, затем принялась собирать необходимые вещи. Она отыскала работающий фонарь, стопки чистой одежды, пачки местной валюты в красном саквояже. Для оставленного Маурией пистолета нашлась на полке запасная обойма. Снаряженный пистолет отправился в сумочку, лег по соседству с оружием детей. Хорошо ощущать себя вооруженной, когда бредешь по грязной темной норе.

Через десять минут она добралась до тоннеля метро, в свете фонаря холодно блеснули смертельно опасные рельсы.

У Ожье перехватило дыхание.

Она же забыла про электричество!

Авелинга и его помощника больше нет, некому отключать ток, обеспечивая безопасный проход. До ночи, когда остановятся поезда, ждать еще двенадцать часов. Но как же выбраться с закрытой станции? Неужели придется сидеть до утра? Даже если избежишь ареста за подозрительное поведение, потеряешь треть из оставшихся до возвращения транспорта шестидесяти часов. Конечно, можно как-нибудь устроить короткое замыкание, но ведь его не устранишь, выбравшись наружу. В тоннель пойдут инженеры, и они могут случайно обнаружить вход в коридор, ведущий к порталу.

Ожье подождала, пока мимо не прогрохочет поезд. Ярко освещенные вагоны мчались в нескольких дюймах от ее лица. По щекам хлестнул поток теплого воздуха, заставил зажмуриться. Следующий поезд прошел через две минуты. В вагонах – почти никого. Полуденный час пик миновал, но метро работало по прежнему расписанию.

Выбора нет: нужно рисковать. На дорогу до станции – полторы минуты. Если повезет – две. Хоть бы только не споткнуться, не оказаться между стеной и поездом!

– Все, кончай причитать! – приказала себе Верити.

Пройдет следующий поезд – и она побежит.

Ожье приготовилась, не желая терять ни секунды. Но прошла минута, и другая, и третья. До того как вдали заскрежетал, залязгал очередной состав, истекло целых пять минут. За это время можно было бы с легкостью достичь станции – но следующие два поезда следовали сразу друг за другом, почти нос к хвосту.