Книга Золотая химера Борджа - Жюльетта Бенцони

Но он как раз думал об Альдо в ту минуту, когда веселый звон рождественских колоколов проник сквозь оконные стекла в его кабинет. Интересно, где его прячут все это время? Почему не требуют выкупа? Отсутствие требования выкупа особенно тревожило комиссара. Те же вопросы беспокоили его и относительно госпожи Белмон. Это могло означать одно: они оба уже мертвы, став жертвами — чего? Мести? Американка могла пострадать из-за того, что ее горничная узнала в прославленной Торелли убийцу. Альдо — из-за своего чувственного влечения к американке — он сам признался в нем в доме маркизы. Кроме того, Альдо стал свидетелем нападения на Хэлен Адлер. Еще он помогал американцу разыскивать для Торелли химеру… Было бы понятно, если бы украли Полину Белмон, чтобы заставить заговорить Альдо, или наоборот, но украсть обоих вместе и при этом не требовать выкупа?

Арест поддельного шофера в конечном счете ничего не дал. Как только ни допрашивал его Соважоль, тот молчал, как каменный. В какой-то миг молодой полицейский впал в отчаяние и учинил допрос с пристрастием, но тоже ничего не добился. По бумагам — фальшивым или настоящим, кто знает? — его звали Карло Баччи, и родом он был с острова Сицилия. Вот и все, что они узнали. Ничего не открылось и относительно такси. Несмотря на бдительную слежку «дружка» Флюгера, который не скрывал своего горячего желания сотрудничать с полицией, в двойном гараже большой черный автомобиль больше не появлялся. Так что перед Ланглуа маячил только огромный вопросительный знак, точно такой же, как перед его английским коллегой. Суперинтендант Уоррен пытался понять, куда исчезла Торелли.

Похоже было, что она испарилась. И не только она, но и ее горничная, аккомпаниатор и импресарио. Ни единого следа. Нигде. Другое дело, что «птеродактиль» не порол горячку, торопясь ее отыскать. Он понимал, что это дело времени. Он также был уверен, что преступная команда прибегла к переодеванию и гриму. Больше его беспокоило исчезновение Корнелиуса Уишбоуна. Техасец дал о себе знать, прислав чек в отель «Риц» и щедро расплатившись за номер. А потом исчез. Оба полицейских, французский и английский, не сомневались, что Уишбоун все свои несметные богатства, равно как и самого себя, предоставил в распоряжение своего божества. При помощи такого креза возможным становилось все: тайная покупка самолета, парохода и любого другого транспортного средства, чтобы доставить возлюбленную туда, куда она пожелает. Уишбоун служил своему идолу с тем большим восторгом и готовностью, что смертельно надоевший ему Видаль-Пеликорн наконец-то исчез с горизонта.

Возвращение египтолога во Францию стараниями мадемуазель дю План-Крепен было единственным подарком комиссару к Рождеству. И не потому вовсе, что Адальбер мог сообщить ему что-то новое, а просто потому, что он вернулся, и теперь комиссар Ланглуа мог с более спокойной душой принять приглашение госпожи де Соммьер разделить с ними рождественский завтрак на улице Альфреда де Виньи. Сказать по чести, исчезновение певицы не слишком волновало комиссара. Зато он очень бы не хотел получить в ближайшие часы сообщение о найденном трупе, потому что, несмотря на дубленую кожу, ему было бы трудно смотреть в полные муки глаза трех замечательных женщин…

Однако Альдо был жив. Придя в сознание, он оказался в довольно просторном помещении, которое с той минуты стало его тюрьмой. И до его узилища донесся звон колоколов, призывающий к Рождественской мессе. Таким образом Альдо узнал, что наступило Рождество и что в плену он вот уже два месяца. Тюрьма его находилась в подземелье и, вполне вероятно, в свое время служила погребом. Единственное зарешеченное круглое окно находилось высоко под потолком. Из него сочился скудный свет, но добраться до него, выглянуть, понять, где находишься, было невозможно. Не составило, правда, труда догадаться, что находится он где-то за городом. Городские звуки совсем не похожи на те, что иной раз ему доводилось слышать: хриплое пение петуха на рассвете, вечером собачий лай, необычайная тишина, да и церковь, как видно, была совсем невелика, если переговаривались всего два колокола.

После своего похищения Альдо очнулся на грубо сколоченной кровати в полутемном подземелье от града пощечин. Голова была тяжелой, язык — как наждак, словно накануне он выпил лишнего. Однако Альдо прекрасно помнил, что ничего не пил, заснув в машине, которая его увозила. Значит, его опоили какой-то дрянью. Он попытался встать, но безуспешно.

— Вы в меня что-то влили? — осведомился он у человека в капюшоне с прорезями, который наблюдал за его возвращением к жизни.

— Ясное дело! Чтобы дорога не показалась слишком длинной. Надо отдать тебе должное, ты благополучно заснул сам, а мы только помогли, чтобы подольше не просыпался. Но ты не дергайся, скоро очухаешься.

— Спасибо на добром слове! И что прикажете делать в этой дыре?

— Что делать? Что делать? Что все пленники делают? Ждать!

— Чего ждать?

Человек пожал плечами.

— Откуда мне знать? Смерти, наверное.

По позвоночнику Морозини невольно пробежал холодок, но он позволил себе роскошь насмешливо улыбнуться.

— Похоже, вы не знаете правил игры. Похищение обычно совершают ради выкупа, после чего вышеозначенное лицо…

— Какое?

— Вышеозначенное. Так вот, это лицо бывает возвращено страдающему семейству. Не думаю, что вы изобрели что-то новенькое, я прав?

— На твоем месте я не стал бы особо выпендриваться, — проворчал в ответ человек. — Возвращение вовсе не обязательно. Иной раз возвращают трупака. Куда надежнее. Для обеих сторон. А бывает, страдающее семейство отказывается платить выкуп. В том случае, когда ему неохота снова видеть… вышеозначенное лицо, как ты выразился. Мне почему-то кажется, что это твой случай. Ну, пока! Я пошел. Обустраивайся, привыкай. Здесь есть все необходимое, чтобы почиститься. И с голоду не помрешь.

— Вы хотите сказать, что меня поместили в гостиницу? Скажу честно, что-то не похоже.

— Слушай, кончай валять дурака! И вбей себе в башку, что тобой занимаются деловые люди. Если вдруг решат, что тебя лучше вернуть, товар должен быть в приличном виде.

— Отдайте мне сигареты! Они улучшают мое моральное состояние.

— Там видно будет!

Человек несколько раз стукнул в дверь, которую Альдо сначала не заметил, потому что она была в той же стене, у которой стояла его кровать. Открыть ее, видно, было нелегко, судя по скрежету засовов, бряканью ключей, цепочки, но все-таки она открылась, и человек вышел. Оставшись один, Альдо осмотрел свое новое жилище и признался, что знавал и похуже: в Турции, например, или когда он оказался в руках сумасшедшего маркиза-испанца…

Рядом с кроватью, разумеется без простыней, но с подушкой, двумя одеялами и зеленым сатиновым покрывалом, стояла в качестве ночного столика бочка, а на ней подсвечник и запас свечей. У противоположной стены — умывальник с тазом и пузатым щербатым фаянсовым кувшином, куском марсельского мыла, зубной щеткой и пастой. Пара полотенец мягкостью напоминали терку или щетину. Туалет представлял собой древний стул с дыркой посередине и пачкой газетной бумаги. И наконец, неслыханная роскошь для человека, чьи бронхи так чувствительны к холоду, — посреди комнаты пылала горящая жаровня, рядом с которой стояло ведро с углем. В общем, если узник задохнется от угарного газа, то, во всяком случае, в тепле…