Книга Хроники ведьм. Песнь колдуньи - Мирей Кальмель

— Тогда я все еще надеялась сохранить эту тайну.

Не желая больше ее уговаривать, Альгонда повернулась и пошла к фее. Филиппина несколько секунд сомневалась, но любопытство возобладало над страхом. Десяток торопливых шагов — и она догнала Альгонду.

— Дальше не идите, иначе вас унесет потоком, — предупредила их Мелюзина, когда они подошли достаточно близко, чтобы ее слышать.

Девушки остановились, прижавшись друг к другу. Вода доходила им до колен, течение было таким быстрым, что они с трудом удерживали равновесие. Пальцы Филиппины вцепились в руку Альгонды — так ребенок цепляется за руку взрослого. Того, кто знает. Но пока Альгонда ничего не знала о подлинных намерениях феи.

— Рада снова тебя увидеть, Альгонда. Ты выглядишь лучше, чем в тот день, когда я тебя спасла.

По трепету пальцев на своей руке девушка поняла, что этих слов феи хватило, чтобы успокоить юную госпожу и объяснить ей, почему Альгонда так спокойно отнеслась к появлению Мелюзины. На душе стало легче. Очевидно, Мелюзина не собиралась рассказывать о ее роли в исполнении пророчества. Фея посмотрела на Филиппину.

— Так значит, это для тебя открыли мою комнату!

— Я тут ни при чем, — пробормотала обескураженная девушка.

Хрустальный смех феи журчал, как вода в ручье. Юная дочь барона вздрогнула.

— Да я прекрасно это знаю! И не сержусь на тебя, дитя мое. Наоборот.

— Чего вы хотите от меня? — недоверчиво спросила Филиппина.

— Ничего. Хотя нет, я хочу, чтобы ты вечером, засыпая, вспоминала о том, что я — не вымысел. Эта комната много для меня значит. Там я была счастлива. Очень счастлива. И мне хотелось бы, чтобы ты знала, что она — особенная. Долгие годы я надеялась, ждала, что кто-то из Сассенажей осмелится нарушить запрет моего супруга. Я чувствую себя свободной с тех пор, как это произошло. И очень рада, что в свое время не дала утонуть этой взбалмошной девчонке. Это ведь ты, Альгонда, привела комнату в порядок?

— Да, — ответила та. Но объяснения феи ее не удовлетворили.

Она достаточно хорошо знала Мелюзину, чтобы понимать: поток слов — не более чем способ развеять подозрительность Филиппины и достичь своих целей. Оставалось только узнать, каких именно. Альгонда была уверена, что это рано или поздно случится. И словно в подтверждение ее мыслей фея сделалась сладкоречивой и патетической, какой предстала перед ней в их первую встречу. «Обманщица», — подумала Альгонда, в то время как Мелюзина ласково заговорила, вторя шуму реки:

— Ты бы ведь не старалась так хорошо убрать комнату, если бы мы не встретились тогда?

— Нет, конечно, — согласилась Альгонда.

Фея снова повернулась к Филиппине.

— Теперь ты понимаешь, почему оказалась здесь?

Страхи улетучились. Юная дочь барона кивнула.

— Вы хотите, чтобы это место сохранило свою душу.

— Вашу душу. С моей помощью.

— И я тебя за это отблагодарю.

«Ну вот, началось!» — подумала Альгонда, спрятав циничную улыбку. Фея стала слишком предсказуемой. Альгонда даже слегка расстроилась.

— Я легко читаю в твоем сердце. Ты все время думаешь о любви. Я хочу, чтобы ты узнала свою судьбу и смогла, если захочешь, с моей помощью изменить ее, потому что у меня, когда я была молодой, это не получилось. Запомни: из всех, кто окружает тебя, только Альгонда всегда будет тебе предана, потому что, предрекаю тебе, у тебя будет три супруга. Первый спасет тебя от бесчестья, второй тебя за него покарает, а третий тебя от него освободит.

Альгонда, ожидавшая услышать про турка и рожденное от него дитя, нахмурилась. Слова феи ее обескуражили.

— Но кого же из них я буду любить? — спросила ставшая вдруг мертвенно-бледной Филиппина.

Мелюзина начала медленно погружаться в воду.

— Никого из троих. Ты будешь любить другого, но от него тебе придется отказаться. Так же, как и тебе, Альгонда. В этом вы похожи. Ваши судьбы сходны. И вместе вы сможете бросить им вызов, — сказала фея и скрылась.

Девушки какое-то время стояли неподвижно, слегка подталкиваемые бурлящей у колен водой, и смотрели на озерцо, поверхность которого тоже была неспокойна. Альгонда пришла в себя первой и тут же задохнулась от ярости — она снова дала себя надуть. Двойной смысл, двойная игра. Эти туманные речи ее не касаются. Интересно бы знать, каким образом они связаны с пророчеством. Она досадливо передернула плечами. Удивительно, но с течением времени она все меньше трепещет перед Мелюзиной!

— Идемте! Теперь, когда она исчезла, вода в реке бежит еще быстрее. Если вы или я оступимся, нас унесет поток.

Помогая друг другу, они выбрались на берег.

— По-твоему, она сказала правду? — спросила Филиппина, присаживаясь на камень.

— Единственное, что я знаю, — она спасла мне жизнь Остальное мне безразлично, — призналась Альгонда, подбирая с земли свои башмаки.

— Тебе безразлично, что я буду несчастна?

Альгонда посмотрела на свою юную госпожу с улыбкой.

— Вы слишком красивы, чтобы навлечь на себя несчастье. Забудьте даже думать об этом.

— Но…

— Надевайте башмачки, мадемуазель Елена, и идемте. Времени прошло много, и мы вымокли так, что хорошо, если за целый день высохнем, — сказала Альгонда, протягивая ей обувь.

Филиппина вздохнула, сморщила носик, помотала головой, чтобы прогнать горькие мысли, потом подхватила мокрые юбки и подставила Альгонде ногу.

— Горничная, дорогая, неужто ты забыла, для чего пришла в этот мир? — спросила она со смехом.

— На мгновение — да, увы! — отозвалась Альгонда и, опустив глаза, стала надевать на ногу госпожи башмачок.

Садясь на лошадей, они заметили, что тучи успели опуститься совсем низко. Впереди, на западе, на фоне стального неба промелькнул зигзаг молнии.

— Над Бати бушует гроза, — сказал один из охранников и натянул повод, сворачивая на крутую тропинку.

Из-под копыт выскочило несколько камней и покатилось по склону прямо под ноги лошади Альгонды. Но животное не обратило на это никакого внимания. Через несколько минут она уже ехала по широкой тропе следом за Филиппиной и думала о том, что целью Мелюзины сегодня было связать их с Филиппиной общим секретом.

Они не успели проехать и четверти лье, как послышался стук копыт, и им навстречу галопом вынеслась группа всадников. Было очевидно, что они едут из замка. Один из охранников выругался за спинами девушек и ударил пятками в бока своей лошади, обгоняя их, чтобы первым встретить приближающихся верховых. Альгонда и Филиппина встревоженно переглянулись, прежде чем обернуться к другому охраннику, как раз поравнявшемуся с ними.

— Что-то случилось, — сказал он.

— Едем скорее! — решила Филиппина, пуская коня в галоп.