Книга За оградой есть Огранда - Алексей Волков

— Не знаем, сколько с них брать, — пожаловался Тук. — Уж больно титул заковыристый.

Робин шагнул поближе к пленникам. Был он в малиновом плаще, с толстой золотой цепью поверх кольчуги, а перебитый нос говорил о буйно проведенной юности.

— Назовитесь.

Он услышал Антошкин титул и невольно присвистнул:

— Да. Хорошо поработали пацаны! Давно к нам такие птички не залетали! А остальные? Ну этот оруженосец, с него много не возьмешь. А ты, к примеру? — вопрос относился к Сковороду.

— Я маг.

В ответ на признание большая часть разбойников немедленно перенацелила свое оружие на Сковорода.

А вот на Робина заявление не произвело впечатления. Он лишь прикинул что-то про себя, очевидно сколько стоит волшебник.

— А ты?

— Ольгерд. Бродячий поэт.

— Не врешь? Докажи. — Робин кивнул на гитару, а потом добавил: — Угодишь — отпущу без выкупа. Нет — сдеру столько же, сколько с князя. Или шкуру на выбор.

И сделал распальцовку.

Ольгерд посмотрел на него внимательнее, тронул струны, закатил глаза, а потом решительно запел:

Пусть нету ни кола и ни двора,

Зато не платят королю налоги

Работники ножа и топора,

Романтики с большой дороги.

И совершенно неожиданно припев подхватили Робин с Туком:

Не желаем жить — эх! — по-другому!

Не желаем жить — эх! — по-другому!

Ходим мы по краю, ходим мы по краю,

Ходим мы по краю родному!

Антошка ожидал всего, но только не знакомства с песней из старого мультика. А вот Ольгерд, похоже, как раз на это и рассчитывал и теперь старался вовсю.

И точно так же старались славный атаман с менее славным монахом:

Прохожих ищем с ночи до утра.

Чужие сапоги натерли ноги

Работникам ножа и топора,

Романтикам с большой дороги.

Глядя на своих предводителей, не сдержались и остальные. Слов они не знали и восполняли это лихостью исполнения. Земля, может, и не дрожала, но все зверье в округе разбежалось от залихватского пения с разбойничьим посвистом, с притопыванием ногами, с удалыми воплями.

— Никак зема? — когда пение улеглось, спросил атаман. — С каких краев будешь? — Ответа он дожидаться не стал, а хлопнул Ольгерда по плечу и оповестил: — Пир! Я земляка встретил!

— И я! — подхватил монах, совсем как шакал в мультике про Маугли.

Или как ослик в истории про Винии-Пуха.

Даже в темноте было заметно, что лица разбойников оживились. Луки давно были опущены, трофейное оружие поднято и разобрано по рукам, но теперь взгляды на пленников стали намного дружелюбнее.

— А ты дай слово, что не будешь прибегать к своим приемчикам, — потребовал Робин Гуд у Сковорода. — В противном случае свяжем и рот кляпом заткнем. Чтобы праздник не портил.

Мысль оказаться в стороне от пира была мучительна. Сковород немедленно пообещал самыми страшными клятвами не прибегать ни к каким заклинаниям, пока находится в лесу и даже первое время после выезда из оного.

А вот у Антошки никто никаких обещаний требовать не стал. Герой сладострастно подумал, что может со спокойной душой сбежать и тем сэкономить немалую сумму, но тут же представил одинокие блуждания в лесу и отбросил мечтания в сторону.

Лучше заплатить выкуп и ехать спокойно, чем всю жизнь провести под сенью вековечных деревьев. Под ними недолго и одичать!

30

— ... Ни о чем таком я не думал. На хрена? Да подо мной треть Питера ходила. — Атаман понял, что его несколько занесло и поправился: — Ну не треть, но все равно кусок порядочный. Братва меня уважала. Власти больше, чем у местного короля. Бабки, бабы, шестисотый мерс, все, как положено. Лафа! А потом однажды такой заряд подложили, дело в кафе было, что амба. Другого бы разнесло, а меня сюда забросило. И Тука тоже. Он как раз там в уголочке пиво пил.

Переживания были настолько сильны, что Робин не удержался и с чувством осушил огромный кубок вина.

— Вот. Попал я сюда, значит. Пока раскумекал, что к чему... Хорошо Тук помог. Он человек начитанный, про всякие миры знает. Только не Тук он никакой, а Сужещетуков. Ни один местный выговорить не может, вот они его до Тука и сократили.

Монах пьяно улыбнулся. Мол, это вам не Ричарды всякие. И тем более не Джоны.

— А дальше... Раскинул мозгами, как жить. Связей нет, все давно прихвачено. В ряды местной братвы не очень залезешь. Они тут с гонором, со стороны никого не признают. Всякими предками кичатся, а новых к себе не берут. Короче, обиделся я. Раз так, то, думаю, держитесь! Не хотели потесниться — тогда будете подо мной ходить. Все! И плевать мне на вашу мафию!

Робин заметно разгорячился. Видно, что воспоминания доставляли ему определенную муку, но в то же время составляли предмет особой гордости.

— Спасибо родичам. Они меня в детстве на стрельбу из лука отправили. Я до кандидата в мастера дошел. Потом братве демонстрировал. А тут пригодилось. Набрал пацанов, недовольных полно. Даже конкурс устроить пришлось. А теперь мне вся братва башляет. Все, кроме короля. Только мое имя тоже сократилось. На самом деле меня Робертом Гудковским зовут. А прижилось — Робин Гуд. Как героя в фильмах.

Путешественники молчали. О подобном повороте сюжета не думал никто. Но, если честно, Антошка завидовал. Хоть он был не последним человеком в Огранде, а в Берендее — вообще вторым, но до такой известности не дошел. Шутка ли, войти в легенды двух миров, стать персонажем фильмов и книг, образцом для подражания и символом благородного героя!

«А ведь на его месте мог бы быть я, — с горечью подумал Антон. — Занесла бы меня судьба не в Берендею, а в места более цивилизованные, глядишь, и удалось бы развернуться в полную силу. Это наших в Европе практически не знают, а мы с рождения только и слышим о здешних уроженцах или о порождениях местной фантазии. Будто вся история только и творилась на клочке земли, на котором у нас и одна губерния не поместится. Самые лживые политиканы у них, самые кровожадные завоеватели тоже, а уж про разнообразных разбойников и убийц и говорить нечего.

Тьфу! Обидно, право слово!

Антошке было лестно познакомиться с самым известным из разбойников, или, проще говоря, бандитом, однако и досадно тоже было. Досадно — что этот бандит не он, Антошка, а кто-то другой.

Быть самым прославленным разбойником — это гораздо лучше, чем самым прославленным ученым. Кто этих ученых, кроме школьников, знает? А разбойники известны всем и каждому. Тот же Конан с гораздо большим удовольствием занимался грабежом и пиратством, чем скучными королевскими обязанностями.

— Ну раз вы — мои земляки, то по полной я раскручивать вас не буду, — подвыпив, Робин стал несколько добрее. — Совсем отпустить не могу, имидж не позволяет, но возьму как с простого рыцаря. Это все, что я могу сделать. Вы понимаете?